«Это же королева! Еще одна Снежная королева! Это великий знак!..» Они хорошо рассмотрели трилистник предсказательницы на шее у Мун и теперь показывали на татуировку пальцами и перешептывались.
Герне с трудом заставил себя засмеяться.
— Тайна раскрыта... наконец-то тайна раскрыта! Она побывала в других мирах и теперь знает, кто она такая.
— Что? Что это ты говоришь, Герне? — Ариенрод тщетно пыталась повернуться к нему.
— Предсказатели есть на всех планетах! Ты ведь никогда об этом не знала, верно? Ты даже не подозревала об этом. А твои напыщенные болваны... — он глянул в сторону инопланетян, занимавших лучшие места на трибунах, — ровным счетом ничего не понимают! — Смех у него вышел сдавленный.
Предсказатели есть повсюду?.. Неужели это правда? Нет, это несправедливо! Мне еще так много хотелось бы узнать! Она закрыла глаза, не в силах сосредоточиться ни на чем. Но все-таки это было не напрасно...
Хор стонов и проклятий вновь зазвучал громче, неумолимый, как Смена Времен Года. Зрители нетерпеливо требовали казни. Все чувства этой толпы — и горе, и вина, и ненависть, и враждебность, и страх — изливались сейчас в хрупкое суденышко, переполняя его, грозя затопить его беспомощных пленников еще до того, как они исчезнут в пучине вод. Ариенрод больше не противилась прикосновению тела Герне, благодарная ему за то, что он согласился разделить с ней это тяжкое испытание, последние мучительные мгновения перед смертью... вместе с ней совершить переход в иное измерение. За свою долгую жизнь она видела слишком много изображений рая и ада и теперь имела возможность выбирать... Надеюсь, мы создадим свой собственный... рай или ад?
В последний раз осмотревшись, она увидела, как Мун отступила в сторону, открывая путь к воде. Она готова была взорваться от напряжения — взорваться проклятиями, которые невозможно будет снять никогда, даже ей самой... Но почему так страдает Мун? Я бы радовалась... Она была не в состоянии даже сообразить, почему ей так кажется, да и радовалась бы она на самом деле или все-таки нет... Она в последний раз заставила себя собраться с мыслями, чтобы сказать свое последнее слово, прежде чем Мун отдаст роковой приказ.
— О мой народ... — ее почти не было слышно из-за криков и шума толпы. — Зима кончилась! Служите своей новой королеве... как служили старой. Ибо теперь вами правит Лето. — Она опустила голову, успев быстро посмотреть на Мун и спросить:
— Где... он?
Мун слегка повела головой, в глазах ее плеснулась глубоко упрятанная ревность, однако она выполнила последнюю просьбу Снежной королевы. Проследив за ее взглядом, Ариенрод увидела Спаркса, который стоял среди наиболее почетных гостей из числа островитян возле роскошного пустого кресла, предназначенного для королевы Лета. Но глаза его были закрыты. Он то ли не желал видеть ее последние мгновения, то ли просто боялся, что его королева случайно поднимет голову и на прощание увидит его... Ему жаль... ему действительно меня жаль. Ариенрод снова посмотрела на Мун. И ей тоже. Им обоим жаль меня, И только теперь она вдруг удивилась, сколь равнодушна жизнь к чужим чувствам, сколь она несправедлива и неразумна...
Горящие глаза Герне, казалось, с нетерпением ждали, когда она наконец повернется к нему — он, конечно, понимал, кому принадлежат ее мысли в эти последние минуты.
— Это навсегда... Герне.
Он покачал головой.
— Нет, жизнь не вечна. Вечна только смерть. А жизнь... длится очень недолго.
— И все-таки мы живы, пока кто-то помнит нас. А они теперь никогда меня не забудут! — Теперь ей казалось, что лицо Мун, ее второго «я», заслонило от нее все, и не было больше ни сил, ни желания смотреть на Мун или на Спаркса. Никогда не оглядывайся назад...
Мун воздела руки, протянув их навстречу волнам, и высоким голосом, словно чайка среди бури, перекрывая ропот потерявшей терпение толпы, провозгласила:
— О, Хозяйка, Матерь наша, прими этот бесценный дар и верни его девятикратно! Да утонут в твоих водах грехи наши, да обновятся наши души, и пусть новая жизнь придет на нашу землю! Но не воскрешай Зиму, пока не придет ей пора... возродиться! — Мун почти незаметно покачнулась при этих словах. — И пусть на Тиамат правит Лето!
Ариенрод почувствовала, как качнулись носилки, и увидела прямо перед собой тяжелые, свинцовые волны. Прилив был высок, и вода билась у пирса так, что ледяные брызги ее напоминали осколки стекла. Пусть все свершится! Жизнь моя прошла не напрасно. Гул толпы звучал теперь точно гимн будущему, гимн во славу ее, Снежной королевы. Носилки коснулись воды и поплыли; Ариенрод склонилась над водой и смотрела на свое отражение до тех пор, пока оно не приблизилось к самому ее лицу и не исчезло...
Глава 55
Мун видела, как носилки, рассекая воду, проплыли немного, почти затонули и снова всплыли... Все это словно происходило с нею самой, тело ее ныло и дрожало от холода. Рев толпы нарастал, становясь оглушительным. Хрупкое суденышко, все дальше относимое от причала, колыхалось на волнах, постепенно разворачиваясь так, что Мун снова смогла разглядеть и склоненное лицо Звездного Быка, и лицо Снежной королевы, лицо Ариенрод... свое собственное лицо... Оно казалось совершенно спокойным, видимо благодаря воздействию наркотика. Тела Ариенрод и Герне, привязанные друг к другу, сплелись словно в предсмертных страстных объятиях. Потом лодочка начала вращаться — все быстрее и быстрее, наполняясь водой. Мун хотела зажмуриться, однако глаза не закрывались — не желали закрываться, столь сильным оказалось почти гипнотическое воздействие этого танца смерти на поверхности воды. Мун вспомнила выпавшее на ее долю испытание морем и весь тот долгий путь, что привел ее в итоге на эту пристань, и всех погибших на этом пути... Но не могла отвести глаз...
Лодочка вдруг еще раз повернулась так, что лица приговоренных стали видны толпе, и тут же скрылась под водой. Мун терла глаза, всматриваясь в морские волны, однако лодочка больше не появилась. Поверхность моря более не тревожило ничто, только посверкивали гребешки волн, словно море кивало, благодаря за принесенную ему жертву. Рев толпы теперь походил на рев бури, даже своды гигантской пещеры содрогались. Мун смотрела на лениво бегущие волны, неумолимые и бесстрастные, как и их Хозяйка.
Кто-то, видно, решился, наконец, подойти к ней и коснуться ее руки. Мун сильно вздрогнула и выдохнула: «Хозяйка?» Островитянин склонился перед ней в почтительном поклоне, лишенном, однако, подобострастия. Жители Летних островов уважали свою королеву как воплощение Матери Моря, но никогда не пользовались иноземными формулами почтительного обращения к королевской особе.
— Утро. Пора снимать маски...
— Я знаю. — Она кивнула ему, но все-таки снова оглянулась на море.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179
Герне с трудом заставил себя засмеяться.
— Тайна раскрыта... наконец-то тайна раскрыта! Она побывала в других мирах и теперь знает, кто она такая.
— Что? Что это ты говоришь, Герне? — Ариенрод тщетно пыталась повернуться к нему.
— Предсказатели есть на всех планетах! Ты ведь никогда об этом не знала, верно? Ты даже не подозревала об этом. А твои напыщенные болваны... — он глянул в сторону инопланетян, занимавших лучшие места на трибунах, — ровным счетом ничего не понимают! — Смех у него вышел сдавленный.
Предсказатели есть повсюду?.. Неужели это правда? Нет, это несправедливо! Мне еще так много хотелось бы узнать! Она закрыла глаза, не в силах сосредоточиться ни на чем. Но все-таки это было не напрасно...
Хор стонов и проклятий вновь зазвучал громче, неумолимый, как Смена Времен Года. Зрители нетерпеливо требовали казни. Все чувства этой толпы — и горе, и вина, и ненависть, и враждебность, и страх — изливались сейчас в хрупкое суденышко, переполняя его, грозя затопить его беспомощных пленников еще до того, как они исчезнут в пучине вод. Ариенрод больше не противилась прикосновению тела Герне, благодарная ему за то, что он согласился разделить с ней это тяжкое испытание, последние мучительные мгновения перед смертью... вместе с ней совершить переход в иное измерение. За свою долгую жизнь она видела слишком много изображений рая и ада и теперь имела возможность выбирать... Надеюсь, мы создадим свой собственный... рай или ад?
В последний раз осмотревшись, она увидела, как Мун отступила в сторону, открывая путь к воде. Она готова была взорваться от напряжения — взорваться проклятиями, которые невозможно будет снять никогда, даже ей самой... Но почему так страдает Мун? Я бы радовалась... Она была не в состоянии даже сообразить, почему ей так кажется, да и радовалась бы она на самом деле или все-таки нет... Она в последний раз заставила себя собраться с мыслями, чтобы сказать свое последнее слово, прежде чем Мун отдаст роковой приказ.
— О мой народ... — ее почти не было слышно из-за криков и шума толпы. — Зима кончилась! Служите своей новой королеве... как служили старой. Ибо теперь вами правит Лето. — Она опустила голову, успев быстро посмотреть на Мун и спросить:
— Где... он?
Мун слегка повела головой, в глазах ее плеснулась глубоко упрятанная ревность, однако она выполнила последнюю просьбу Снежной королевы. Проследив за ее взглядом, Ариенрод увидела Спаркса, который стоял среди наиболее почетных гостей из числа островитян возле роскошного пустого кресла, предназначенного для королевы Лета. Но глаза его были закрыты. Он то ли не желал видеть ее последние мгновения, то ли просто боялся, что его королева случайно поднимет голову и на прощание увидит его... Ему жаль... ему действительно меня жаль. Ариенрод снова посмотрела на Мун. И ей тоже. Им обоим жаль меня, И только теперь она вдруг удивилась, сколь равнодушна жизнь к чужим чувствам, сколь она несправедлива и неразумна...
Горящие глаза Герне, казалось, с нетерпением ждали, когда она наконец повернется к нему — он, конечно, понимал, кому принадлежат ее мысли в эти последние минуты.
— Это навсегда... Герне.
Он покачал головой.
— Нет, жизнь не вечна. Вечна только смерть. А жизнь... длится очень недолго.
— И все-таки мы живы, пока кто-то помнит нас. А они теперь никогда меня не забудут! — Теперь ей казалось, что лицо Мун, ее второго «я», заслонило от нее все, и не было больше ни сил, ни желания смотреть на Мун или на Спаркса. Никогда не оглядывайся назад...
Мун воздела руки, протянув их навстречу волнам, и высоким голосом, словно чайка среди бури, перекрывая ропот потерявшей терпение толпы, провозгласила:
— О, Хозяйка, Матерь наша, прими этот бесценный дар и верни его девятикратно! Да утонут в твоих водах грехи наши, да обновятся наши души, и пусть новая жизнь придет на нашу землю! Но не воскрешай Зиму, пока не придет ей пора... возродиться! — Мун почти незаметно покачнулась при этих словах. — И пусть на Тиамат правит Лето!
Ариенрод почувствовала, как качнулись носилки, и увидела прямо перед собой тяжелые, свинцовые волны. Прилив был высок, и вода билась у пирса так, что ледяные брызги ее напоминали осколки стекла. Пусть все свершится! Жизнь моя прошла не напрасно. Гул толпы звучал теперь точно гимн будущему, гимн во славу ее, Снежной королевы. Носилки коснулись воды и поплыли; Ариенрод склонилась над водой и смотрела на свое отражение до тех пор, пока оно не приблизилось к самому ее лицу и не исчезло...
Глава 55
Мун видела, как носилки, рассекая воду, проплыли немного, почти затонули и снова всплыли... Все это словно происходило с нею самой, тело ее ныло и дрожало от холода. Рев толпы нарастал, становясь оглушительным. Хрупкое суденышко, все дальше относимое от причала, колыхалось на волнах, постепенно разворачиваясь так, что Мун снова смогла разглядеть и склоненное лицо Звездного Быка, и лицо Снежной королевы, лицо Ариенрод... свое собственное лицо... Оно казалось совершенно спокойным, видимо благодаря воздействию наркотика. Тела Ариенрод и Герне, привязанные друг к другу, сплелись словно в предсмертных страстных объятиях. Потом лодочка начала вращаться — все быстрее и быстрее, наполняясь водой. Мун хотела зажмуриться, однако глаза не закрывались — не желали закрываться, столь сильным оказалось почти гипнотическое воздействие этого танца смерти на поверхности воды. Мун вспомнила выпавшее на ее долю испытание морем и весь тот долгий путь, что привел ее в итоге на эту пристань, и всех погибших на этом пути... Но не могла отвести глаз...
Лодочка вдруг еще раз повернулась так, что лица приговоренных стали видны толпе, и тут же скрылась под водой. Мун терла глаза, всматриваясь в морские волны, однако лодочка больше не появилась. Поверхность моря более не тревожило ничто, только посверкивали гребешки волн, словно море кивало, благодаря за принесенную ему жертву. Рев толпы теперь походил на рев бури, даже своды гигантской пещеры содрогались. Мун смотрела на лениво бегущие волны, неумолимые и бесстрастные, как и их Хозяйка.
Кто-то, видно, решился, наконец, подойти к ней и коснуться ее руки. Мун сильно вздрогнула и выдохнула: «Хозяйка?» Островитянин склонился перед ней в почтительном поклоне, лишенном, однако, подобострастия. Жители Летних островов уважали свою королеву как воплощение Матери Моря, но никогда не пользовались иноземными формулами почтительного обращения к королевской особе.
— Утро. Пора снимать маски...
— Я знаю. — Она кивнула ему, но все-таки снова оглянулась на море.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179