ее черные волосы были распущены, удивительные темные глаза горели на прелестном томном лице; она уже жаждала новых объятий. Она была неотразима; тяжеловатость носа, унаследованного от деда, и нижней челюсти, полученной от матери, стали почти незаметны.
— Марго, — с жаром произнес де Гиз, — второй такой, как ты, нет на свете.
Они лежали, чувствуя себя в безопасности за запертой дверью. Они вспоминали ту ночь, когда их поймали врасплох; Марго в изысканных нарядах встречала Себастиана Португальского, президента на руку французской королевы. Они помнили ярость короля и Катрин, избивших Марго почти до смерти за эту любовную связь; что касается де Гиза, то он едва не распрощался с жизнью.
— Когда ты появился с женой, — сказала Марго, — мое сердце едва не разбилось.
Она впервые произнесла эти слова давно, но сейчас она знала, что душевные раны зарастают; жена Генриха не могла помешать ему быть любовником Марго. Девушка обнаружила, что на свете есть и другие мужчины — правда, не столь красивые и обаятельные. Она не могла обходиться без любовника.
Как приятно лежать в объятиях этого человека, снова и снова будить в нем страсть, а в перерывах — весьма недолгих — печально думать о том, что ее жизнь была бы совсем иной, если бы им разрешили пожениться! Их брак был бы идеальным! Марго обожала жалеть себя; она удовлетворяла свои желания, а затем говорила: «Если бы мне позволили выйти за единственного человека, которого я любила, я была бы другой женщиной!» Произнеся это, она могла с чистой совестью предаваться любым утехам.
Внезапно в дверь комнаты постучали; раздался голос Шарлотты де Сов Марго улыбнулась. Шарлотта знала, с кем развлекалась принцесса, и немного ревновала. Это было приятно. Шарлотта слишком высоко задирала нос из-за своей красоты и положения в Летучем Эскадроне.
— Кто там? — спросила Марго.
— Это я, Шарлотта де Сов.
— Что тебе нужно?
— Нет ли здесь господина де Гиза? Королева-мать спрашивает его. Она нетерпелива.
Марго засмеялась. Поднявшись, принцесса подошла к двери.
— Когда я увижу господина де Гиза, я скажу ему. Не волнуйся, это произойдет скоро.
— Спасибо. Я отправлюсь к Ее Величеству и скажу ей, что господин де Гиз скоро придет.
Марго повернулась к своему любовнику, который уже надел камзол и пристегивал шпагу. Она рассердилась, заметив, что он торопится покинуть ее.
— Ты, похоже, охотно уходишь.
— Моя дорогая, меня вызывает твоя мать.
Марго обняла его.
— Пусть она немного подождет.
Он поцеловал ее, но она поняла, что он думает о будущем разговоре с королевой-матерью.
— В первую очередь ты — честолюбивый глава дома де Гизов и Лорренов, — насмешливо сказала она. — А любовник — во вторую. Верно?
— Нет, — солгал он. — Ты знаешь, что это не так.
Ее черные глаза сверкнули. Иногда ей хотелось поссориться с ним. Для Марго любовь была всем; она не могла смириться с мыслью, что Генрих устроен иначе.
— Тогда поцелуй меня, — попросила Марго.
Он исполнил ее желание.
— Поцелуй меня так, словно ты думаешь обо мне, а не о том, что ты скажешь моей матери. О, Генрих, еще пять минут!
— Дорогая, я не смею.
— Ты не смеешь! Ты вечно «не смеешь»! Даже когда тебя женили на твоей глупой жене.
— Марго, я вернусь.
— Почему, думаешь, она вызывает тебя сейчас? Потому что ей известно, что мы вместе; ей нравится мешать нам. Ты не знаешь мою мать.
— Я знаю, что должен подчиниться, когда она вызывает меня.
Он повернул ключ в замке, но Марго прижалась к своему возлюбленному, страстно поцеловала его.
— Когда ты вернешься?
— Как только освобожусь.
— Обещаешь?
— Обещаю.
— Тогда поцелуй меня еще… еще… снова.
Катрин отпустила своих фрейлин; она не позволила остаться даже карлику; она готовилась к встрече с молодым герцогом де Гизом.
Она увидела приближающегося к ней Генриха и подумала: неудивительно, что Марго находит его неотразимым. Он был красавцем. Двадцать два года — еще не зрелость; через несколько лет Генрих станет таким же коварным, каким был его отец; даже сейчас она должна остерегаться герцога, возле которого всегда находился его дядя — этот старый лис, кардинал Лоррен.
Когда он церемонно поприветствовал ее, она сказала:
— Мне надо сказать вам многое, господин де Гиз. Мы здесь одни, но все равно говорите тихо. В Лувре трудно побеседовать вдали от чужих ушей.
— Понимаю, Ваше Величество.
— Присутствие при дворе одного лица, похоже, должно сердить вас не меньше, чем меня, дорогой герцог. Вы знаете, о ком я говорю?
— Думаю, да, мадам.
— Мы не станем называть его имя. Я говорю об убийце вашего отца.
Генрих был молод и абсолютно не умел скрывать свои чувства. Он выглядел уставшим после часа, проведенного с Марго. Эта девушка способна измучить любого! От кого она унаследовала такой темперамент? Явно не от матери. От отца? Нет. Он хранил верность одной женщине… правда, не жене. Но Марго никогда не будет верной. Она имела слишком много любовников, хотя ей еще не исполнилось и двадцати лет. Должно быть, дело в ее деде, Франциске Первом, или, возможно, в отце Катрин. Они оба отличались ненасытностью. Но Катрин вызвала его к себе, чтобы обсудить важные дела, а не связь герцога с ее дочерью.
— Да, мадам, — горестно произнес Генрих; он всегда считал Гаспара де Колиньи убийцей своего отца; он не обретет покоя, не отомстив за Франциска де Гиза.
— Мы не можем терпеть его присутствие при дворе, — сказала Катрин. — Он слишком дурно влияет на короля.
Сердце Генриха забилось чаще. Он знал, что Катрин намекает на то, что он должен помочь ей в организации убийства Колиньи. Его пальцы сжали рукоятку шпаги, глаза Генриха наполнились слезами; он вспомнил, как несли отца в замок под Орлеаном. Он снова увидел мужественное лицо герцога Франциска со шрамом на щеке, давшем ему прозвище Меченый. Он вспомнил, как, глядя в последний раз на дорогое лицо, он поклялся отомстить человеку, которого считал убийцей отца.
— Мадам, — сказал герцог, — каковы будут ваши указания?
— Что? — произнесла Катрин. — Вам нужны указания, чтобы отомстить за отца?
— У Вашего Величества, несомненно, были какие-то предложения, когда вы послали за мной.
— Этот человек чувствует себя при дворе как дома; он командует королем; он угрожает благополучию не только вашей семьи, но и моей, а вы спрашиваете у меня указания!
— Мадам, обещаю вам, что он не проживет больше и дня.
Она подняла руку.
— А теперь вы торопитесь, мой герцог. Вы хотите спровоцировать в городе кровопролитие? Я желаю, чтобы этот человек присутствовал на свадьбе моей дочери и короля Наварры. После этого… он — ваш.
Герцог склонил голову.
— Все будет так, как желает Ваше Величество.
— Мой дорогой герцог… вы для меня почти сын. Разве вы не провели большую часть вашего детства с моей семьей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
— Марго, — с жаром произнес де Гиз, — второй такой, как ты, нет на свете.
Они лежали, чувствуя себя в безопасности за запертой дверью. Они вспоминали ту ночь, когда их поймали врасплох; Марго в изысканных нарядах встречала Себастиана Португальского, президента на руку французской королевы. Они помнили ярость короля и Катрин, избивших Марго почти до смерти за эту любовную связь; что касается де Гиза, то он едва не распрощался с жизнью.
— Когда ты появился с женой, — сказала Марго, — мое сердце едва не разбилось.
Она впервые произнесла эти слова давно, но сейчас она знала, что душевные раны зарастают; жена Генриха не могла помешать ему быть любовником Марго. Девушка обнаружила, что на свете есть и другие мужчины — правда, не столь красивые и обаятельные. Она не могла обходиться без любовника.
Как приятно лежать в объятиях этого человека, снова и снова будить в нем страсть, а в перерывах — весьма недолгих — печально думать о том, что ее жизнь была бы совсем иной, если бы им разрешили пожениться! Их брак был бы идеальным! Марго обожала жалеть себя; она удовлетворяла свои желания, а затем говорила: «Если бы мне позволили выйти за единственного человека, которого я любила, я была бы другой женщиной!» Произнеся это, она могла с чистой совестью предаваться любым утехам.
Внезапно в дверь комнаты постучали; раздался голос Шарлотты де Сов Марго улыбнулась. Шарлотта знала, с кем развлекалась принцесса, и немного ревновала. Это было приятно. Шарлотта слишком высоко задирала нос из-за своей красоты и положения в Летучем Эскадроне.
— Кто там? — спросила Марго.
— Это я, Шарлотта де Сов.
— Что тебе нужно?
— Нет ли здесь господина де Гиза? Королева-мать спрашивает его. Она нетерпелива.
Марго засмеялась. Поднявшись, принцесса подошла к двери.
— Когда я увижу господина де Гиза, я скажу ему. Не волнуйся, это произойдет скоро.
— Спасибо. Я отправлюсь к Ее Величеству и скажу ей, что господин де Гиз скоро придет.
Марго повернулась к своему любовнику, который уже надел камзол и пристегивал шпагу. Она рассердилась, заметив, что он торопится покинуть ее.
— Ты, похоже, охотно уходишь.
— Моя дорогая, меня вызывает твоя мать.
Марго обняла его.
— Пусть она немного подождет.
Он поцеловал ее, но она поняла, что он думает о будущем разговоре с королевой-матерью.
— В первую очередь ты — честолюбивый глава дома де Гизов и Лорренов, — насмешливо сказала она. — А любовник — во вторую. Верно?
— Нет, — солгал он. — Ты знаешь, что это не так.
Ее черные глаза сверкнули. Иногда ей хотелось поссориться с ним. Для Марго любовь была всем; она не могла смириться с мыслью, что Генрих устроен иначе.
— Тогда поцелуй меня, — попросила Марго.
Он исполнил ее желание.
— Поцелуй меня так, словно ты думаешь обо мне, а не о том, что ты скажешь моей матери. О, Генрих, еще пять минут!
— Дорогая, я не смею.
— Ты не смеешь! Ты вечно «не смеешь»! Даже когда тебя женили на твоей глупой жене.
— Марго, я вернусь.
— Почему, думаешь, она вызывает тебя сейчас? Потому что ей известно, что мы вместе; ей нравится мешать нам. Ты не знаешь мою мать.
— Я знаю, что должен подчиниться, когда она вызывает меня.
Он повернул ключ в замке, но Марго прижалась к своему возлюбленному, страстно поцеловала его.
— Когда ты вернешься?
— Как только освобожусь.
— Обещаешь?
— Обещаю.
— Тогда поцелуй меня еще… еще… снова.
Катрин отпустила своих фрейлин; она не позволила остаться даже карлику; она готовилась к встрече с молодым герцогом де Гизом.
Она увидела приближающегося к ней Генриха и подумала: неудивительно, что Марго находит его неотразимым. Он был красавцем. Двадцать два года — еще не зрелость; через несколько лет Генрих станет таким же коварным, каким был его отец; даже сейчас она должна остерегаться герцога, возле которого всегда находился его дядя — этот старый лис, кардинал Лоррен.
Когда он церемонно поприветствовал ее, она сказала:
— Мне надо сказать вам многое, господин де Гиз. Мы здесь одни, но все равно говорите тихо. В Лувре трудно побеседовать вдали от чужих ушей.
— Понимаю, Ваше Величество.
— Присутствие при дворе одного лица, похоже, должно сердить вас не меньше, чем меня, дорогой герцог. Вы знаете, о ком я говорю?
— Думаю, да, мадам.
— Мы не станем называть его имя. Я говорю об убийце вашего отца.
Генрих был молод и абсолютно не умел скрывать свои чувства. Он выглядел уставшим после часа, проведенного с Марго. Эта девушка способна измучить любого! От кого она унаследовала такой темперамент? Явно не от матери. От отца? Нет. Он хранил верность одной женщине… правда, не жене. Но Марго никогда не будет верной. Она имела слишком много любовников, хотя ей еще не исполнилось и двадцати лет. Должно быть, дело в ее деде, Франциске Первом, или, возможно, в отце Катрин. Они оба отличались ненасытностью. Но Катрин вызвала его к себе, чтобы обсудить важные дела, а не связь герцога с ее дочерью.
— Да, мадам, — горестно произнес Генрих; он всегда считал Гаспара де Колиньи убийцей своего отца; он не обретет покоя, не отомстив за Франциска де Гиза.
— Мы не можем терпеть его присутствие при дворе, — сказала Катрин. — Он слишком дурно влияет на короля.
Сердце Генриха забилось чаще. Он знал, что Катрин намекает на то, что он должен помочь ей в организации убийства Колиньи. Его пальцы сжали рукоятку шпаги, глаза Генриха наполнились слезами; он вспомнил, как несли отца в замок под Орлеаном. Он снова увидел мужественное лицо герцога Франциска со шрамом на щеке, давшем ему прозвище Меченый. Он вспомнил, как, глядя в последний раз на дорогое лицо, он поклялся отомстить человеку, которого считал убийцей отца.
— Мадам, — сказал герцог, — каковы будут ваши указания?
— Что? — произнесла Катрин. — Вам нужны указания, чтобы отомстить за отца?
— У Вашего Величества, несомненно, были какие-то предложения, когда вы послали за мной.
— Этот человек чувствует себя при дворе как дома; он командует королем; он угрожает благополучию не только вашей семьи, но и моей, а вы спрашиваете у меня указания!
— Мадам, обещаю вам, что он не проживет больше и дня.
Она подняла руку.
— А теперь вы торопитесь, мой герцог. Вы хотите спровоцировать в городе кровопролитие? Я желаю, чтобы этот человек присутствовал на свадьбе моей дочери и короля Наварры. После этого… он — ваш.
Герцог склонил голову.
— Все будет так, как желает Ваше Величество.
— Мой дорогой герцог… вы для меня почти сын. Разве вы не провели большую часть вашего детства с моей семьей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102