его польские подданные считали, что именно так должен выглядеть король.
Он заметно сдал физически с того момента, когда он покинул Францию; он утратил даже ту небольшую энергию, которой обладал в юности. Стал более эгоистичным, постоянно нуждающимся в комфорте и роскоши. Сейчас он боролся с усталостью, потому что его ждали обязанности монарха. Он ненавидел заседания с участием министров, скучал на советах. Он постоянно убеждал их в том, что они могут проводить подобные мероприятия без него. Они должны понять, говорил король, что он получил утонченное воспитание и прибыл из далекой цивилизованной Франции, страны с самым интеллектуальным двором Европы. Он — не варвар. Он нуждается в услаждении своего слуха музыкой, а не дебатами, угнетавшими его. Он должен слушать поэзию, восхищавшую его, а не утомительные ссоры политиков.
Граф Тенжински, его главный министр, поклонился ему, восхищаясь ароматом тонких духов и изысканным интерьером королевских покоев. Его, как и всех поляков, приводила в восторг атмосфера роскоши и цивилизованности, которую француз Генрих принес в эту страну.
— Мой дорогой Тенжински, — сказал король, — я обессилел. Вы должны решать политические вопросы без меня.
Он повернулся к джентльмену, поглощавшему цукаты.
— Пожалуйста, дай мне один цукат, — сказал король. — Жадное создание, ты собираешься съесть все сам?
— Я лишь пробовал их, дорогой король, чтобы установить, достойны ли они вашего вкуса.
Джентльмен положил цукат в королевский рот; Генрих ласково похлопал по руке молодого человека.
— Мы не утомим Ваше Величество, — пробормотал Тенжински. — Если вы желаете, чтобы мы поработали без вас…
Генрих махнул своей красивой белой рукой.
— Таково мое желание, дорогой Тенжински. Отправляйтесь на совет и возвращайтесь сюда, когда он кончится; мы расскажем вам о великолепном бале, который мы устраиваем завтра вечером.
Тенжински пожал плечами и засмеялся.
— Бал… завтра вечером? — произнес он.
— Бал, мой дорогой Тенжински, и такой, какого вы никогда не видели. А теперь оставьте меня; когда вы возвратитесь к моему отходу ко сну, я расскажу вам все о нем и о том, что я надену.
— Ваше Величество заслуживает благодарною восхищения ваших подданных. — Тенжински отвесил низкий поклон.
Когда он ушел, Генрих зевнул. Он решил подразнить его молодых людей упоминанием о принцессе Конде.
— Подумать только — я шесть долгих месяцев не видел ее прекрасного лица!
Молодые люди погрустнели, но они знали, что он дразнит их. Они не заволновались слишком сильно; на самом деле Генрих не очень-то тосковал по принцессе. Они просто забавлялись этой игрой.
— Не печальтесь, — сказал Генрих. — Дайте мне еще один цукат. Я собираюсь написать принцессе сегодня вечером.
— Вы утомите себя этим занятием, — заметил дю Гаст.
— Ошибаешься, мой друг. Сочинение письма принцессе взбодрит меня.
— Отложите это дело до завтра, дорогой король, и расскажите о вашем костюме для бала, — попросил Виллекьер.
Король соблазнился этим предложением.
— Я появлюсь в зеленом шелке; я оденусь, как женщина. На мне будет платье с большим вырезом, расшитое изумрудами и жемчугами. А сейчас… подайте мне письменные принадлежности, мои дорогие. Обсудите ваши наряды — я рассержусь, если вы не превзойдете самих себя.
Они поняли, что он действительно решил написать принцессе, и принесли ему письменные принадлежности, которые он попросил. Он велел принести свой кинжал с драгоценными камнями и на глазах у опечаленных молодых людей уколол себе палец. Затем он начал писать принцессе Конде собственной кровью; эта идея привела его в восторг.
Когда ты будешь читать это письмо, помни, что оно написано королевской кровью Валуа, кровью человека, сидящего на польском троне. О, если бы это был французский трон! Однако дело не в большей чести. Нет, моя любовь. Если бы я был королем Франции, то находился бы возле тебя.
В комнату вошел дю Гаст; он был чем-то возбужден, но Генрих не поднял головы. Он решил, что ревность заставила фаворита оторвать его по какому-то незначительному поводу от письма.
— Ваше Величество, — сказал дю Гаст, — прибыл гонец. У него есть для вас важные новости.
— Гонец! — Генрих отодвинул в сторону любовное послание. — Какие новости?
— Важные, Ваше Величество. Из Франции.
— Приведите его сюда.
Когда гонца привели в покои короля, он подошел к Генриху и с подчеркнутой почтительностью опустился перед ним на колени. Поцеловав тонкую руку монарха он произнес:
— Да здравствует король Франции Генрих Третий.
Генрих поднял руку и улыбнулся.
— Значит, — сказал он, — мой брат наконец умер… и вы прибыли от моей матери. Добро пожаловать! У вас есть для меня другие вести?
— Нет, Ваше Величество, кроме той, что ваша мать ждет вашего скорейшего возвращения во Францию.
Король похлопал гонца по плечу.
— Мои слуги накормят вас пищей, которую заслуживает человек, принесший такие новости. Проводите его. Дайте ему еду и питье. Проследите за тем, чтобы о нем хорошо позаботились.
Когда гонец ушел, Генрих откинулся назад, заложил руки за голову и улыбнулся своим молодым людям.
— Наконец-то! — воскликнул импульсивный Виллекьер. — Произошло то, о чем мы давно молили Господа.
— Я должен немедленно отправиться во Францию, — сказал король.
— Сегодня же! — воскликнул Виллекьер.
— Ваше Величество, — произнес более рассудительный дю Гаст, — в этом нет необходимости. Поляки знают, что они больше не вправе удерживать вас. Вызовите к себе министров и сообщите им о случившемся. Подготовьтесь к отъезду. Это займет день или два. Но сегодняшний отъезд будет похож на бегство.
Генрих хмуро посмотрел на дю Гаста. Он уже мысленно увидел себя скачущим со своими спутниками во Францию. Он улыбнулся Виллекьеру, потому что ему понравилось предложение этого джентльмена.
— Они попытаются задержать меня, — сказал король. — Я сообщил им, что завтра вечером состоится грандиозный бал; они не отпустят меня до его окончания.
— Устройте им этот бал, — посоветовал дю Гаст. — Пусть он станет прощальной церемонией. Объясните им, что, хотя вы и остаетесь королем Польши, вы должны срочно отправиться на родину, чтобы предстать перед французами и привести в порядок государственные дела, за которые вы теперь отвечаете как король Франции.
— Но, мой дорогой, ты знаешь, что отныне я должен жить во Франции. Король Франции не может постоянно находиться в Польше.
— Они не узнают это сейчас, Ваше Величество. Можно сообщить им это позже.
— Он ошибается, — сказал Виллекьер, которому не терпелось почувствовать под ногами французскую землю. — Мы должны отправиться во Францию немедленно… сегодня вечером. Разве не это сказала королева-мать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Он заметно сдал физически с того момента, когда он покинул Францию; он утратил даже ту небольшую энергию, которой обладал в юности. Стал более эгоистичным, постоянно нуждающимся в комфорте и роскоши. Сейчас он боролся с усталостью, потому что его ждали обязанности монарха. Он ненавидел заседания с участием министров, скучал на советах. Он постоянно убеждал их в том, что они могут проводить подобные мероприятия без него. Они должны понять, говорил король, что он получил утонченное воспитание и прибыл из далекой цивилизованной Франции, страны с самым интеллектуальным двором Европы. Он — не варвар. Он нуждается в услаждении своего слуха музыкой, а не дебатами, угнетавшими его. Он должен слушать поэзию, восхищавшую его, а не утомительные ссоры политиков.
Граф Тенжински, его главный министр, поклонился ему, восхищаясь ароматом тонких духов и изысканным интерьером королевских покоев. Его, как и всех поляков, приводила в восторг атмосфера роскоши и цивилизованности, которую француз Генрих принес в эту страну.
— Мой дорогой Тенжински, — сказал король, — я обессилел. Вы должны решать политические вопросы без меня.
Он повернулся к джентльмену, поглощавшему цукаты.
— Пожалуйста, дай мне один цукат, — сказал король. — Жадное создание, ты собираешься съесть все сам?
— Я лишь пробовал их, дорогой король, чтобы установить, достойны ли они вашего вкуса.
Джентльмен положил цукат в королевский рот; Генрих ласково похлопал по руке молодого человека.
— Мы не утомим Ваше Величество, — пробормотал Тенжински. — Если вы желаете, чтобы мы поработали без вас…
Генрих махнул своей красивой белой рукой.
— Таково мое желание, дорогой Тенжински. Отправляйтесь на совет и возвращайтесь сюда, когда он кончится; мы расскажем вам о великолепном бале, который мы устраиваем завтра вечером.
Тенжински пожал плечами и засмеялся.
— Бал… завтра вечером? — произнес он.
— Бал, мой дорогой Тенжински, и такой, какого вы никогда не видели. А теперь оставьте меня; когда вы возвратитесь к моему отходу ко сну, я расскажу вам все о нем и о том, что я надену.
— Ваше Величество заслуживает благодарною восхищения ваших подданных. — Тенжински отвесил низкий поклон.
Когда он ушел, Генрих зевнул. Он решил подразнить его молодых людей упоминанием о принцессе Конде.
— Подумать только — я шесть долгих месяцев не видел ее прекрасного лица!
Молодые люди погрустнели, но они знали, что он дразнит их. Они не заволновались слишком сильно; на самом деле Генрих не очень-то тосковал по принцессе. Они просто забавлялись этой игрой.
— Не печальтесь, — сказал Генрих. — Дайте мне еще один цукат. Я собираюсь написать принцессе сегодня вечером.
— Вы утомите себя этим занятием, — заметил дю Гаст.
— Ошибаешься, мой друг. Сочинение письма принцессе взбодрит меня.
— Отложите это дело до завтра, дорогой король, и расскажите о вашем костюме для бала, — попросил Виллекьер.
Король соблазнился этим предложением.
— Я появлюсь в зеленом шелке; я оденусь, как женщина. На мне будет платье с большим вырезом, расшитое изумрудами и жемчугами. А сейчас… подайте мне письменные принадлежности, мои дорогие. Обсудите ваши наряды — я рассержусь, если вы не превзойдете самих себя.
Они поняли, что он действительно решил написать принцессе, и принесли ему письменные принадлежности, которые он попросил. Он велел принести свой кинжал с драгоценными камнями и на глазах у опечаленных молодых людей уколол себе палец. Затем он начал писать принцессе Конде собственной кровью; эта идея привела его в восторг.
Когда ты будешь читать это письмо, помни, что оно написано королевской кровью Валуа, кровью человека, сидящего на польском троне. О, если бы это был французский трон! Однако дело не в большей чести. Нет, моя любовь. Если бы я был королем Франции, то находился бы возле тебя.
В комнату вошел дю Гаст; он был чем-то возбужден, но Генрих не поднял головы. Он решил, что ревность заставила фаворита оторвать его по какому-то незначительному поводу от письма.
— Ваше Величество, — сказал дю Гаст, — прибыл гонец. У него есть для вас важные новости.
— Гонец! — Генрих отодвинул в сторону любовное послание. — Какие новости?
— Важные, Ваше Величество. Из Франции.
— Приведите его сюда.
Когда гонца привели в покои короля, он подошел к Генриху и с подчеркнутой почтительностью опустился перед ним на колени. Поцеловав тонкую руку монарха он произнес:
— Да здравствует король Франции Генрих Третий.
Генрих поднял руку и улыбнулся.
— Значит, — сказал он, — мой брат наконец умер… и вы прибыли от моей матери. Добро пожаловать! У вас есть для меня другие вести?
— Нет, Ваше Величество, кроме той, что ваша мать ждет вашего скорейшего возвращения во Францию.
Король похлопал гонца по плечу.
— Мои слуги накормят вас пищей, которую заслуживает человек, принесший такие новости. Проводите его. Дайте ему еду и питье. Проследите за тем, чтобы о нем хорошо позаботились.
Когда гонец ушел, Генрих откинулся назад, заложил руки за голову и улыбнулся своим молодым людям.
— Наконец-то! — воскликнул импульсивный Виллекьер. — Произошло то, о чем мы давно молили Господа.
— Я должен немедленно отправиться во Францию, — сказал король.
— Сегодня же! — воскликнул Виллекьер.
— Ваше Величество, — произнес более рассудительный дю Гаст, — в этом нет необходимости. Поляки знают, что они больше не вправе удерживать вас. Вызовите к себе министров и сообщите им о случившемся. Подготовьтесь к отъезду. Это займет день или два. Но сегодняшний отъезд будет похож на бегство.
Генрих хмуро посмотрел на дю Гаста. Он уже мысленно увидел себя скачущим со своими спутниками во Францию. Он улыбнулся Виллекьеру, потому что ему понравилось предложение этого джентльмена.
— Они попытаются задержать меня, — сказал король. — Я сообщил им, что завтра вечером состоится грандиозный бал; они не отпустят меня до его окончания.
— Устройте им этот бал, — посоветовал дю Гаст. — Пусть он станет прощальной церемонией. Объясните им, что, хотя вы и остаетесь королем Польши, вы должны срочно отправиться на родину, чтобы предстать перед французами и привести в порядок государственные дела, за которые вы теперь отвечаете как король Франции.
— Но, мой дорогой, ты знаешь, что отныне я должен жить во Франции. Король Франции не может постоянно находиться в Польше.
— Они не узнают это сейчас, Ваше Величество. Можно сообщить им это позже.
— Он ошибается, — сказал Виллекьер, которому не терпелось почувствовать под ногами французскую землю. — Мы должны отправиться во Францию немедленно… сегодня вечером. Разве не это сказала королева-мать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102