Вскоре послышался топот: пёс возвращался к хозяину, сжимая в зубах палку.
- Умница, Гладиатор. Хороший мальчик!
Дэн сидел в снегу, недоумённо рассматривая ошейник. Пластик не лопнул, просто расстегнулась пряжка, видимо, конструкция так и рассчитывалась, чтобы при сильном рывке защёлка открывалась, освобождая пса.
- Боже мой... Боже мой... - бормотал Дмитрий Эстокович, возясь в изгаженном снегу. - Какие звери!..
Рунархи захохотали.
Я знаю этот смех. Мы, люди, веками храним незатейливые шутки, доставшиеся нам от хвостатых предков. Залепить кому-нибудь тортом в рожу. Усадить на окрашенную скамейку, вымазать спящего зубной пастой. Некоторых смешит упавший ребёнок.
Всё это смех обезьяны, прыгающей по ветвям и кидающейся в слонов переспелыми бананами и дерьмом. Радость примата, не сорвавшегося с ненадёжной ветки, потому что менее удачливый собрат указал её ценой собственной жизни.
Но люди никогда не оценят шутки, в которой пёс рвёт на части добычу. Это веселье хищников. Рунархов.
Из леса пахнуло теплом: включился мощный генератор термополя. Скорее всего, он установлен на корабле коменданта - биреме или триреме. Я попытался определить направление, но не смог. Где-то за спинами рунархов. Где-то в лесу.
- Ты хорошо справился, изгой. Можешь идти. Ошейник оставь себе. - Комендант небрежно подтолкнул Дэна. Тот на негнущихся ногах побрёл к костру.
- Дэн! Дэн! - счастливо зашептала девчонка. -Жив!
Щеки её блестели от слёз. Парень улыбнулся ей одними глазами и вдруг метнулся в сторону. За его спиной взорвался фонтан снега. Рычание превратилось в хрип. Дэн успел ударить два раза: ногой по рёбрам собаки и ладонью в горло.
В следующий миг зверь оторвал ему руку.
Спрей-пластик прочен. Он выдерживает удар ножа. Зубы Гладиатора вспарывали ткань с хирургическим хрустом, легко, словно папиросную бумагу. Потеряв руку, без лица (пёс дважды промахнулся, пытаясь вырвать горло) - Дэн всё-ещё оставался в сознании. Сражался, не давая зверю располосовать живот.
Лицо окропило горячей росой. Оторвав от себя пса, Дэн бросился на рунархов. Мать Костей уклонилась от удара, но неудачно: её колено подвернулось внутрь. Гладиатор перепрыгнул через изгоя и на лету цапнул его за загривок. Дэн обмяк. Пёс встряхнул его, как терьер крысу, и бросил в снег.
- Нееееееееет!
Девчонка рванулась к убитому. Тощая, измождённая - откуда в ней столько силы? Я навалился всем телом, вжимая её в снег.
- Джассер, помогай!
Рунарх не двигался. Его лицо гримасничало. До меня донёсся заливистый смех Матери Костей. Гибкая Тири, Белая Ллиу-Лли, друг автоматов - все они прятали судорожную улыбку.
Выручил Том. Без него я вряд ли удержал бы девчонку. Месмер прижал ладони к её вискам, и бьющееся тело обмякло. Лицо расслабилось, изо рта выплеснулась ниточка слюны.
- Надо жить, - одними губами произнёс старик. - Надо. Живи!
Гладиатор уже тащил труп в лес. Мать Костей зачерпнула обеими руками кровавого снега и протянула нам, словно величайшую драгоценность:
- Искомая Зверь бродит меж вами. Ждите утра. Когда огонь погаснет и поднимется солнце, начнётся охота.
Женские голоса умолкли, и тишина расплавленным воском влилась в уши. Костёр догорал. Один за другим рунархи уходили в ночь, и последней шла Мать Костей.
Потрясённые, мы сидели подле умирающего пламени. Воняло дымом и кровью. А ещё - мокрой шерстью. Где-то вдали залаял пёс - яростно и безнадёжно. Его лай подхватили в десятках, сотнях мест.
- Они выпустили собак, чтобы мы не разбежались, - Медленно произнёс Том. - Жаль, что среди нас нет хозяина зверей...
Никто не ответил. Историк вытащил из кучи несколько хворостинок, придирчиво их осмотрел и бросил в костёр. Огонь радостно набросился на добычу.
Ничего, подумал я. Гибкая Тири знает ритуалы охоты. Знает, где пойдут охотники, а где будем идти мы. А ещё среди нас - месмер и брат Без Ножен. Мы захватим какого-нибудь офицера. Лучше, конечно, коменданта или Мать Костей. Дальше всё пойдёт просто. Подменить убитого? На это есть Асмика. Рунархи ничего так не боятся, как потери себя. Душепийца выпытает у пленного местоположение корабля. Гибкая Тири, Белая Ллиу-Лли и друг автоматов помогут нам поднять его в воздух. Мы укроемся в руинах «Погибельного Тропа», а там...
Там что-нибудь придумаем.
До нас никто не решался на побег. Всё потому, что без срединника невозможно скоординировать действия бойцов так, чтобы они чувствовали себя единым целым. Мы - первые. И лучшие.
Я представил тайгу сверху. Яркая россыпь огоньков, к кострам жмутся испуганные люди. Там, за спасительным кругом света, бродят псы и чудовища. Матери Костей в разноцветных платьях заклинают холод и тьму.
- Том, - позвал я. - Том, ты чувствуешь это... - Не найдя слов, я обвёл рукой вокруг себя.
- Да. Ничего опасного. Грудастенькая поколдовывает. Думаю, часика через два всё обустроится.
Услышав про «грудастенькую», Гибкая Тири всхлипнула. Я вытер пот со лба. Лихорадочный жар витал в воздухе, не давая собраться с мыслями. Термополе работало на пределе мощности.
Я уткнул лицо в сугроб, пытаясь остудить. Снег не таял. Если бы у кого-нибудь из нас нашёлся градусник, он показал бы, что в лесу царит стужа. Термополе действовало на живые организмы, повышая сопротивляемость к холоду, а неживую природу оно не трогало.
- Гибкая Тири, - позвал я. - Что сейчас делают охотники?
- Спят под звёздами. Мать Костей танцует в лесу. - Глаза рунари измученно блестели. Она уводила взгляд от костра, но пламя притягивало его обратно. - Прости, Андрей. Я не знала, что так будет. Этот костёр... Я никогда не вела Охоту.
- Бог с ним, с костром. Если хочешь, мы его погасим, - с деланной бодростью произнёс я.
В последнем я не был уверен. Мне казалось, что Дэн смотрит в затылок изодранными дырами глаз. Хотелось обернуться, но я сдержался.
- Скажи: она долго будет танцевать?
- Всю ночь. Она одержима Хозяйкой Прайда. - Лицо Гибкой Тири исказилось. - Девчонка! Надменная тварь! Она же никогда не была матерью. - Рунари разрыдалась. Сквозь всхлипывания доносилось: - Кощунство! Ересь!
Вот оно что. Профессиональная ревность. Я дождался, пока Тири успокоится, и спросил:
- Ты говорила, что можешь говорить с Хозяйкой. Это правда? Ты ведь можешь стать Матерью Костей?
Рунари испуганно помотала головой:
- Ты что! Не говори так.
- А что такое?
- Ты способен вызвать в себе любовь? - Она вздохнула и неохотно призналась: - Я не понимаю, как ей удаётся. Мать должна собирать кости. Эта же... она умеет собирать, но не способна отличить кость от сухой палки. Мы принимаем жизнь и смерть, а девчонка слишком увлеклась смертью. Потому что дарить жизнь ещё не пробовала. Я не знаю. Ничего не знаю. И собаки... Рунархи никогда не охотились вместе со стаей.
Я обвёл взглядом своих спутников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
- Умница, Гладиатор. Хороший мальчик!
Дэн сидел в снегу, недоумённо рассматривая ошейник. Пластик не лопнул, просто расстегнулась пряжка, видимо, конструкция так и рассчитывалась, чтобы при сильном рывке защёлка открывалась, освобождая пса.
- Боже мой... Боже мой... - бормотал Дмитрий Эстокович, возясь в изгаженном снегу. - Какие звери!..
Рунархи захохотали.
Я знаю этот смех. Мы, люди, веками храним незатейливые шутки, доставшиеся нам от хвостатых предков. Залепить кому-нибудь тортом в рожу. Усадить на окрашенную скамейку, вымазать спящего зубной пастой. Некоторых смешит упавший ребёнок.
Всё это смех обезьяны, прыгающей по ветвям и кидающейся в слонов переспелыми бананами и дерьмом. Радость примата, не сорвавшегося с ненадёжной ветки, потому что менее удачливый собрат указал её ценой собственной жизни.
Но люди никогда не оценят шутки, в которой пёс рвёт на части добычу. Это веселье хищников. Рунархов.
Из леса пахнуло теплом: включился мощный генератор термополя. Скорее всего, он установлен на корабле коменданта - биреме или триреме. Я попытался определить направление, но не смог. Где-то за спинами рунархов. Где-то в лесу.
- Ты хорошо справился, изгой. Можешь идти. Ошейник оставь себе. - Комендант небрежно подтолкнул Дэна. Тот на негнущихся ногах побрёл к костру.
- Дэн! Дэн! - счастливо зашептала девчонка. -Жив!
Щеки её блестели от слёз. Парень улыбнулся ей одними глазами и вдруг метнулся в сторону. За его спиной взорвался фонтан снега. Рычание превратилось в хрип. Дэн успел ударить два раза: ногой по рёбрам собаки и ладонью в горло.
В следующий миг зверь оторвал ему руку.
Спрей-пластик прочен. Он выдерживает удар ножа. Зубы Гладиатора вспарывали ткань с хирургическим хрустом, легко, словно папиросную бумагу. Потеряв руку, без лица (пёс дважды промахнулся, пытаясь вырвать горло) - Дэн всё-ещё оставался в сознании. Сражался, не давая зверю располосовать живот.
Лицо окропило горячей росой. Оторвав от себя пса, Дэн бросился на рунархов. Мать Костей уклонилась от удара, но неудачно: её колено подвернулось внутрь. Гладиатор перепрыгнул через изгоя и на лету цапнул его за загривок. Дэн обмяк. Пёс встряхнул его, как терьер крысу, и бросил в снег.
- Нееееееееет!
Девчонка рванулась к убитому. Тощая, измождённая - откуда в ней столько силы? Я навалился всем телом, вжимая её в снег.
- Джассер, помогай!
Рунарх не двигался. Его лицо гримасничало. До меня донёсся заливистый смех Матери Костей. Гибкая Тири, Белая Ллиу-Лли, друг автоматов - все они прятали судорожную улыбку.
Выручил Том. Без него я вряд ли удержал бы девчонку. Месмер прижал ладони к её вискам, и бьющееся тело обмякло. Лицо расслабилось, изо рта выплеснулась ниточка слюны.
- Надо жить, - одними губами произнёс старик. - Надо. Живи!
Гладиатор уже тащил труп в лес. Мать Костей зачерпнула обеими руками кровавого снега и протянула нам, словно величайшую драгоценность:
- Искомая Зверь бродит меж вами. Ждите утра. Когда огонь погаснет и поднимется солнце, начнётся охота.
Женские голоса умолкли, и тишина расплавленным воском влилась в уши. Костёр догорал. Один за другим рунархи уходили в ночь, и последней шла Мать Костей.
Потрясённые, мы сидели подле умирающего пламени. Воняло дымом и кровью. А ещё - мокрой шерстью. Где-то вдали залаял пёс - яростно и безнадёжно. Его лай подхватили в десятках, сотнях мест.
- Они выпустили собак, чтобы мы не разбежались, - Медленно произнёс Том. - Жаль, что среди нас нет хозяина зверей...
Никто не ответил. Историк вытащил из кучи несколько хворостинок, придирчиво их осмотрел и бросил в костёр. Огонь радостно набросился на добычу.
Ничего, подумал я. Гибкая Тири знает ритуалы охоты. Знает, где пойдут охотники, а где будем идти мы. А ещё среди нас - месмер и брат Без Ножен. Мы захватим какого-нибудь офицера. Лучше, конечно, коменданта или Мать Костей. Дальше всё пойдёт просто. Подменить убитого? На это есть Асмика. Рунархи ничего так не боятся, как потери себя. Душепийца выпытает у пленного местоположение корабля. Гибкая Тири, Белая Ллиу-Лли и друг автоматов помогут нам поднять его в воздух. Мы укроемся в руинах «Погибельного Тропа», а там...
Там что-нибудь придумаем.
До нас никто не решался на побег. Всё потому, что без срединника невозможно скоординировать действия бойцов так, чтобы они чувствовали себя единым целым. Мы - первые. И лучшие.
Я представил тайгу сверху. Яркая россыпь огоньков, к кострам жмутся испуганные люди. Там, за спасительным кругом света, бродят псы и чудовища. Матери Костей в разноцветных платьях заклинают холод и тьму.
- Том, - позвал я. - Том, ты чувствуешь это... - Не найдя слов, я обвёл рукой вокруг себя.
- Да. Ничего опасного. Грудастенькая поколдовывает. Думаю, часика через два всё обустроится.
Услышав про «грудастенькую», Гибкая Тири всхлипнула. Я вытер пот со лба. Лихорадочный жар витал в воздухе, не давая собраться с мыслями. Термополе работало на пределе мощности.
Я уткнул лицо в сугроб, пытаясь остудить. Снег не таял. Если бы у кого-нибудь из нас нашёлся градусник, он показал бы, что в лесу царит стужа. Термополе действовало на живые организмы, повышая сопротивляемость к холоду, а неживую природу оно не трогало.
- Гибкая Тири, - позвал я. - Что сейчас делают охотники?
- Спят под звёздами. Мать Костей танцует в лесу. - Глаза рунари измученно блестели. Она уводила взгляд от костра, но пламя притягивало его обратно. - Прости, Андрей. Я не знала, что так будет. Этот костёр... Я никогда не вела Охоту.
- Бог с ним, с костром. Если хочешь, мы его погасим, - с деланной бодростью произнёс я.
В последнем я не был уверен. Мне казалось, что Дэн смотрит в затылок изодранными дырами глаз. Хотелось обернуться, но я сдержался.
- Скажи: она долго будет танцевать?
- Всю ночь. Она одержима Хозяйкой Прайда. - Лицо Гибкой Тири исказилось. - Девчонка! Надменная тварь! Она же никогда не была матерью. - Рунари разрыдалась. Сквозь всхлипывания доносилось: - Кощунство! Ересь!
Вот оно что. Профессиональная ревность. Я дождался, пока Тири успокоится, и спросил:
- Ты говорила, что можешь говорить с Хозяйкой. Это правда? Ты ведь можешь стать Матерью Костей?
Рунари испуганно помотала головой:
- Ты что! Не говори так.
- А что такое?
- Ты способен вызвать в себе любовь? - Она вздохнула и неохотно призналась: - Я не понимаю, как ей удаётся. Мать должна собирать кости. Эта же... она умеет собирать, но не способна отличить кость от сухой палки. Мы принимаем жизнь и смерть, а девчонка слишком увлеклась смертью. Потому что дарить жизнь ещё не пробовала. Я не знаю. Ничего не знаю. И собаки... Рунархи никогда не охотились вместе со стаей.
Я обвёл взглядом своих спутников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102