Я с интересом посмотрел на Вернера. Для офицера армии он слишком хорошо осведомлён о делах разведок.
- Вы правы. Я действительно держу с ними связь. Но...
- Вам всё равно не выбраться отсюда, - перебил меня Вернер. - Шамиль не даст.
- Шамиль Богдараев? - Я вспомнил чернявого офицера с виброножом. Значит, начальник охраны «Красотки Игрейн» жив. Плохо.
- Да. Он - и Сабуро.
Ещё хуже. Помощник Витмана тоже здесь. Это не операция Первого Неба. Это диверсия лионесцев.
- Ваш отказ ничего не решает. Линкор «Копьё центуриона» держит под прицелом ту часть пояса астероидов, где предположительно скрывается ваш протей. В случае вашего неповиновения мантикора погибнет.
«Симба, - позвал я. - Можешь дать положение кораблей в системе?»
«Рассказать?»
«Нет времени. Давай напрямую».
«Хорошо. Здорово!»
Своим умением транслировать картинки Симба гордится. Система Терры развернулась перед моим внутренним взором. Не люблю этого... Мантикоре всё равно, а у меня космические масштабы вызывают дурноту.
Агон не соврал. Он далее преуменьшил опасность, нависшую над протеем. Кроме линкора, мою ездовую зверюшку стерегут оба фрегата.
«Они хотят напасть, - пожаловался Симба. - Хозяин, ты поговоришь со мной? Мне так одиноко. Ты всё время молчишь и молчишь».
«Хорошо, котёнок. Я буду с тобой разговаривать».
«Даже если не по делу? Просто так?!»
«Да».
«Ур-ра!»
«Симба, ты можешь бежать? Совсем?.. В свой мир, туда, где я тебя нашёл?»
«Нет. Я уже приручен. Я привык к тебе, хозяин. У меня никого ближе нет. Даже твои окраинники - они мне почти друзья. Не оставляй меня».
Не знаю, что отразилось в моём лице. Во взгляде Агона промелькнуло сочувствие:
- Вы ведь привязаны к своему протею? Чисто по-человечески...
- Заткнись чисто по-человечески, - без всякого выражения посоветовал я. - Не мешай.
Я прикоснулся к окраинникам. Симба, котёнок. Гибкая Тири, Джассер, Белая Ллиу-Лли. Том II, Асмика, Торнадя, Дмитрий Эстокович. Безымянное пустое существо...
Весенняя Онха?
Все окраинники находились на одном расстоянии от меня. Особенно хорошо это ощущалось после того, как Симба транслировал картинку звёздной системы. Но это невозможно: Симба прячется в окрестностях Терры, а остальные летят на «Восьмёрке Мечей».
- Что случилось? - тревожно спросила Игнисса. - Андрей, вы что-то узнали?
- Да, - помертвелыми губами ответил я. - Здесь скоро будут рунархи.
Агон забеспокоился:
- Это невозможно. Наши службы... дальнее обнаружение... Меня бы оповестили. Капитан Перевал, я понимаю - вы хотите избежать наказания, но подумайте о своём протее.
Глаза, глаза, глаза... Альберт смотрит с надеждой, Хаала - с молчаливым пониманием. Шиона спокоен, а Вернер даже не старается скрыть торжество. Стану я предателем или мертвецом - ему всё в радость.
Только глаз Игниссы я не вижу. Наверное, к лучшему. Потому что сейчас я приму решение, несовместимое с образом светлого рыцаря, который у неё возник.
Симба, Симба, мой зверь.
Предал я тебя...
- Я остаюсь, Агон. Господь, дьявол, будды, вселенская справедливость... - Горло перехватило. - Пусть кто-нибудь простит вас, неудачников. Вы стали марионетками лионесцев. Я вам не завидую.
Капитан поклонился:
- Принимаю ваш выбор. Отсюда до моего катера - десять минут ходьбы. Пока я не покину Терру Савейдж, вы можете изменить решение. Если нет, то сразу после моего взлёта «Копьё центуриона» будет вынуждено атаковать протея.
- Стой, мерзавец! - крикнула Игнисса. - Я не выпущу тебя с планеты.
Я помотал головой:
- Нет, госпожа Игнисса. Скоро здесь будут рунархские корабли. Если вы задержите капитана Вернера, Земля расценит это как мятеж. Хватит с нас крови и предательств.
Криво усмехнувшись, Агон двинулся к выходу.
Вот и всё...
Я опёрся о плечо Альберта. Мой голос стал чужим и страшным:
- Госпожа Игнисса, мне нужно место. Уединенное. Я останусь с протеем... на всё время, пока он будет жить.

* * *
Чуда не произошло. Огонь и смерть наполнили ту часть моей души, что принадлежала Симбе. Больше она не будет принадлежать никому.
Теперь я - срединник на восемь.
В поход за Граалем я отправляюсь чистым. У меня больше нет окраинников. Нет привязанностей и тревог. Лионесцы, каторжники, разведка, матриархини - все они в прошлом. В настоящем - четыре человека круга, мои последние паладины. Да ещё один ждёт в саванне.
Вести джип вызвалась Игнисса. Даже с одной рукой она управлялась виртуозно. Мы не ощущали ни толчков, ни ударов, когда машина мчалась в море травы.
Мир и покой царили между нами. Огненная демоница умерла - точно так же, как умер отшельник, которого она ненавидела. Как несколькими днями раньше скончались не-господин страха и обвиняющая монахиня.
Настала новая жизнь со своими законами. Камуфляж-вуаль больше не скрывала лица Игниссы. Когда-то врачи отчаянно сражались за жизнь изувеченной девчонки. Штопали-зашивали, резали-пластали... Призрак Шионы беспощадного не давал им отступить. И ведь молодцы, сотворили невозможное. В зеркальце над водительским сиденьем отражался кусочек лица Игниссы. Нечто багровое, перекрученное - словно мумия в бинтах из собственной кожи. Я поймал её взгляд и улыбнулся. Игнисса улыбнулась в ответ - неумело, одними глазами.
- Смотрите, ведьмины круги! - Альберт высунулся в окно, показывая пальцем. Ветер трепал его волосы, делая его похожим на всадника-крестоносца со средневековой гравюры. - Ориллас близко!
- Будем ехать, пока не заглохнет мотор, - с энтузиазмом поддержала монахиня. - А потом догоним пешим ходом.
Волнуются. Как мы будем искать блудного провозвестника порядка, было оговорено не раз. Но и у меня отчаянно забилось сердце, когда по траве зазмеились узоры.
Скоро. Скоро...
Небо над головой переливалось психоделическими красками. Всемирный салют, праздник весны. Рунархи громят земной флот, и потёки искажённого пространства пачкают черноту ночи. Словно ребёнок-неумёха перерисовывает гуашью картину мастера. Сознание не способно подобрать аналогов тому, что мы видим, и предлагает своё толкование.
- Возьми правее, - сказал я. - Там деревья. Орилласу одиноко, он отправится искать родичей.
Игнисса кивнула. Машина легко рассекала серебристые волны. Метёлки ковыля шуршали по обшивке, стуча по стёклам. Скоро... Очень скоро.
Я совсем не удивился, когда увидел застывшую среди травы человеческую фигурку. Ориллас вытянулся к небу, широко раскинув руки и запрокинув голову. Пляшущее в небе сияние раскрашивало его кожу шутовскими узорами. Нас он не замечал или же не хотел заметить.
Огнеликая заглушила мотор. Спутанные стебли ковыля пытались распрямиться. Трава носила следы яростной борьбы порядка с естественным ходом вещей. Ориллас сражался, не жалея себя, но одного человека не хватит, чтобы изменить мир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102