Водянистые глазки Шионы смотрели то на меня, то на монахиню:
- Убогонький просит снисхождения. Достойным не покинуть Сигуну: ведь мёртвые следуют за живыми, как иероглиф «извергнуть» следует за иероглифом «пища».
- Ты о тварях, что живут у озера?
- Осмелюсь поправить: об одной твари. Да не обманут доблестного мужа многочисленные обличья зла.
Значит, я был прав.
- Эти не проблема. Я их перебью.
…
Паузы в разговоре - серьёзное испытание. Пообщавшись с Туландером, я стану средоточием спокойствия. Если Хаала его раньше не придушит.
Наконец Шиона ответил:
- Достойный муж умеет воодушевлять сердца. У малосмысленного есть пинасса. Найдётся и запас топлива. Но медитатор обитает на Терре Савейдж. Для упорных духом нет невозможного, однако кто проложит курс?
- Я.
Брови отшельника прыгнули вверх:
- Да простят невежество и самомнение хиленького, но пол и цвет волос благороднейшего из мужей...
- У него счётчица в окраинниках, тупоумный ты червяк! - рявкнула монахиня. Туландер при этих словах радостно закивал. - Ты тупой, Шиона. Ты очень тупой, понимаешь это? И оттого наводишь на мысли о грехе.
Альберт захихикал. Хаала одарила его яростным взглядом:
- Я имела в виду мысли об убийстве, а не то извращённое непотребство, о котором ты подумал.
- Но я... мать Хаала, я тоже ничего...
- Как будто я не знаю, что у тебя на уме.
Альберт покраснел ещё сильнее. Я дождался, пока они успокоятся, а потом спросил:
- Ваша пинасса далеко отсюда, господин Шиона? И курс... У вас хороший компьютер?
- Плешивенький... - начал Туландер и умолк. Казалось, он уменьшился в размерах. Не человек-гора сидел перед нами, но всего лишь испуганный, рыхлый толстяк. - Да, найдётся. Конечно же найдётся.
Мне стало жаль его. Крепко, по-человечески жаль. Человек не краб - он не должен прирастать к панцирю.
- Сколько вы прожили на Сигуне, господин Шиона?
Губы отшельника беззвучно шевелились.
- Когда яшмовый Тай Чи купил прачечную... А Ци Лю... нет это было в первом браке... Десять лет... Подумать только... Десять лет!
- Пора в путь, Шиона, - твёрдо произнесла монахиня. Глаза её подозрительно блеснули. - Это к лучшему. Всё к лучшему.
ХРОМОЙ КОРОЛЬ И ЕГО ПАСЫНКИ
Глава 1. КОЛЕСНИЧИЙ АПОКАЛИПСИСА
Вселенная расширяется. Звёзды меняют свой цвет с белого, жёлтого и зелёного на красный. Заметить это невооружённым глазом невозможно, но я доверяю Допплеру.
Мы всё дальше и дальше уходим от Сигуны.
Корабль Шионы называется простенько и со вкусом: «Стремительный зверь Цилинь, любимец императора Бао Сю, правившего под девизом „Процветание и нанотехнологии"». Даже сам Шиона признаёт, что название длинновато, а поэтому мы зовём кораблик просто «Стремительным». Конечно же, это преувеличение. Соревноваться в скорости с большими кораблями, и уж тем более с протеем, он не способен. Пинасса есть пинасса. Однако для наших целей «Стремительный» более чем хорош.
Шиона считал, что Сигуна - его последняя пристань. Десять лет он просидел в модуле, не высовывая носа. Но, видимо, даже разорванный круг даёт силу. Мы вытащили его. Тварь, живущая в лабиринте, погибла в бою. Безликие манекены, пульсирующие кожаные мешки расползались от жара напалма, не успевая убежать. Киношные мифы о чудовищах, что в воде не тонут и огне не горят, всего лишь мифы. Природа скупа и расчётлива. Она никому не даст полной неуязвимости. Потому что не существует тварей, способных заплатить полную цену.
Не мертвецы и не лёд сделали Туландера отшельником. Его держали в плену призраки прошлого. К сожалению, о них я ничего не знаю. Шиона неохотно рассказывает о себе.
Как, впрочем, и остальные люди круга.
Цель нашего путешествия приводит его в ужас. Если бы не наша настойчивость, он так бы и жил в ледовой пещере. По его словам, это куда лучше, чем встретиться с неправильным медитатором.
* * *
Стандарт-суток мы не соблюдали. Сперва мать Хаала скорбно поджимала губы, когда я засиживался за терминалом допоздна, но вскоре безалаберность корабельного времени захватила её. Монахиня понемногу оттаивала. Не раз я заставал Альберта и Хаалу прогуливающимися по скромной оранжерее пинассы. Ничего предосудительного они не делали, только болтали. Но Хаала всякий раз очень смущалась.
Когда «Стремительный» вышел к звезде Терра Савейдж, они сидели в оранжерее, среди кадок с цветущими лимонами и актинидиями. Я с тоской вспомнил сады протея. Где, интересно, носит моего верного Росинанта?
«Симба? - без особой надежды позвал я. - Симба, отзовись!»
Мне ответило далёкое жизнерадостное мурлыканье. Протею было хорошо. Он одичал, и это его вполне устраивало. Что ж... Ну и ладно. Я и так слишком завишу от протея.
Я посмотрел на терминал. Терра Савейдж, дикая земля. Кто дал тебе это имя? За какие заслуги? Наверное, Шиона знает. Если бы он был трезв, я расспросил бы его. Но Туландер вот уже неделю пил по-чёрному.
Перед высадкой его придётся засунуть в робоэскулап. Даже не перед высадкой, сейчас. И мне спокойней будет.
От второго гиперузла системы шёл подозрительный сигнал. Скорее всего, это армейский бакен. Наш или рунархский. Точно определить невозможно: на «Стремительном» нет подходящей аппаратуры.
Я отправился в каюту Шионы. Ледовый отшельник сидел на кровати, тупо глядя на пластиковый стаканчик в своей руке. По лицу Туландера блуждала бессмысленная улыбка. Я принюхался. Пахло «бальзамом Круттка» - весьма почитаемым на Инчжоу напитком.
- Поднимайся, - сказал я. - Мы прибываем.
- Уже? - Он поднял на меня пьяный взгляд. - Благородный муж настойчив в достижении цели... Так говорит Конфуций. А нижайший - свинья. - Он рыгнул и вновь потянулся к стакану. - Уважает ли богоравный плюгавенького?
Я забрал у него бутылку и выбросил в утилизатор.
- Хватит пить, Шиона. Скоро Терра.
Шиона пьяно погрозил мне пальцем.
- Путь благородного бессмыслен, - почти не запинаясь, произнёс он. - Потому что он путь. Лишь беспутство таит свободу.
- Хорошо излагаешь. Пойдём.
Я взял его за шиворот и поднял. Отшельник не сопротивлялся. Идти он почти не мог, мне приходилось волочь его, как мешок с техническим углем.
Мембрана робоэскулапа раскрылась.
- Прошу вас, потомок Конфуция, - я подтолкнул его к открывшейся двери. Шиона обернулся и прошептал:
- Пусть благороднейший учтёт: сын древа не терпит, когда...
Над дверью зажёгся жёлтый огонёк. Эскулап ждал.
- А ну назад. Рассказывай. Чего не терпит?
Мембрана разочарованно затянулась. Туландер смотрел на меня трезвыми глазами:
- Дозволено ли будет сказать ледащенькому?
- Говори, - я потащил его обратно в каюту.
- Слабоумный не всегда был нищ и бессмыслен, как сейчас. Когда-то ничтожненький занимал видное место среди мужей Чёрного Чума.
- Мафии?
Он указал глазами на бутылку. Я покачал головой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102