Все «драконы» ушли в бой и, скорее всего, уже мертвы. Но плакать было нельзя. Требовалось предупредить Вулфера. Через подземелье надо вывести многих несчастных и успеть сделать это до окончательной гибели города. Она не сомневалась, что Гент обречен.
Но на выходе из казарм она остановилась, замерев. Постояв в нерешительности, она повернулась, глядя в пустые стойла, чувствуя запах прелой соломы. Казармы горели. Она побежала к тому стойлу, где они жили с Манфредом и Вулфером. Седло Манфреда стояло на своем обычном месте. Что с Манфредом? Жив ли еще? Она отмела все вопросы, каждая минута промедления угрожала жизни. Надо взять книгу. Она перевернула свое седло, вырвала из-под него седельную суму, перекинула через плечо и выбежала через опустевший двор.
— Лиат!
Вулфер стоял у ворот.
— Все кончено! — кричала она на ходу. — Эйкийцы ворвались в город. Все должны сражаться или бежать к собору.
— Но как?..
— Волшебник! — Лиат вспомнила услышанное от Сангланта имя. Когда-нибудь окажется необходимо, чтобы его знали все. — Он называет себя Кровавым Сердцем!
Вулфер коротко кивнул.
— Тогда иди, Лиат. Если прорвешься, ты должна сообщить все королю.
Она не спрашивала, что будет делать он сам. Не было времени. Тяжелый черный дым поднимался над восточной частью города. Пламя занималось над крышами домов. Дворцовая стража, наверное, ушла к восточным воротам.
Девушка побежала по главной городской улице, запруженной перепуганными людьми. Большая их часть стремилась к западным воротам. Некоторые, посмелее, вооружились топорами, ножами, дубинами — всем, что могло напоминать оружие, и спешили в противоположную сторону. А многие, позабыв обо всем, кроме страха, просто метались без всякой цели и смысла. Лиат пробивалась к собору. Сперва она пыталась собрать и отвести туда хоть сколько-то прохожих, но безуспешно. Ее голос потонул в криках, ослином реве, детском плаче, треске огня и грохоте рушившихся зданий.
Лиат напрасно беспокоилась. Пробившись через городскую площадь и подойдя к входу, она увидела, что собор полон до предела. Столпившиеся люди плакали и молились. Кто мог, поднимал над головами грудных детей, не то спасая их от давки, не то предавая в руки Владычицы.
— Пустите меня! — кричала Лиат. Она выхватила меч и его рукоятью стала бить по плечам и спинам. Это подействовало: на нее оборачивались и, видя «орлиный» значок, давали дорогу. Преодолев ступени, она вошла в неф, а там, в надежде, что даже варвары эйка не осквернят священного алтаря, сгрудилась большая толпа.
Стоял тяжелый, спертый запах страха и человеческого пота. Лиат поняла, что не сможет пробиться к алтарю, туда, где стояла епископ. Она спрятала меч. И вдруг что-то изменилось в звуках, издаваемых толпой. Затихли стоны и всхлипывания, и стоявшие впереди тихо запели священный гимн, быстро подхваченный остальными.
— Поднимите меня на руки, — скомандовала Лиат. К ее удивлению, двое рослых мужчин подняли ее на плечи.
Перед алтарем стояла епископ города Гента, воздев руки к небесам и повторяя святые слова:
Живущий в ограде Света
Скажет: Господь — мои оборона и щит,
А Владычица — твердыня моя и оплот.
Он укроет меня Своей силой,
Она же — крылами Своими.
Не убоится он стрелы, летящей в ночи,
И копья, что ударяет днем.
Тысячи падут вокруг него,
Но смерть его не коснется.
Лиат запела с ними. Когда гимн закончился положенным славословием, епископ опустила руки и люди затихли, вслушиваясь в то, что она скажет.
— В молчании помолимся, — проговорила облаченная в драгоценные ризы женщина.
В тот момент, когда все в соборе затихло и только с улицы доносился шум приближающейся к собору битвы, Лиат заговорила. Она привлекла к себе внимание, вопреки всему тому, чему учил ее отец: «Никогда не возвышай своего голоса. Никогда не привлекай внимания. Никогда не будь заметной».
— Госпожа епископ, прошу вас выслушать мои слова. Я «королевский орел».
Люди, державшие ее, встали поудобнее — так, чтобы она могла поставить ноги на плечи. Все, бывшие в соборе, повернули к ней перекошенные страхом лица. Епископ сделала ей знак продолжать.
— Ваше преосвященство, прошу вас поверить моим словам. У меня было видение. Святая Кристина явилась мне… — Лиат запнулась. Ей показалось, что толпа не верит. — Святая Кристина, Мученица Ножей, явилась принцу Сангланту! Это было истинным видением. Там, в склепе под собором, есть ход, ведущий на запад. По этому пути… — И это было все, что она успела сказать.
Раздались крики, и толпа заволновалась:
— «Драконы»! «Драконы» разбиты!
Лиат почувствовала, что падает, но теснота в соборе помешала ей разбиться. Толкаясь, в панике и ужасе, никто не мог двинуться больше чем на шаг. В следующей момент раздался пронзительный рев рога, оглушивший и толпу, и ее. Люди замолкли, и епископ смогла говорить.
— Слушайте! — Властный голос перекрывал все звуки. — Слушайте меня, люди города Гента. Это говорю вам я, ваша епископ. Говорю, что не отойду от алтаря до тех пор, пока последний эйкиец не будет мертв или пока последний из вас не окажется в безопасности. Все, кто может взять в руки оружие, должны идти защищать город — именем Господа и Владычицы, именем святой Кристины, страдавшей и погребенной в святом месте и явившейся сюда спасти нас!
Епископ замолчала на мгновение, но никто не издал и звука.
— Святая Кристина явилась нашему принцу, который и сейчас сражается, защищая нас от смерти, а храм наш от осквернения. Таково мое слово, и все должны повиноваться ему. Пусть дети и их матери по порядку следуют за «орлицей» в подземелье. Соберите детей! Они, как и реликвии собора, — главное сокровище нашего города. Пусть старшие ведут младших, а остальные терпеливо ждут у алтаря. Предадим свои души Господу! Владычица, помилуй нас!
Диаконисы принесли факелы. Лиат взяла один из них и стала спускаться в подземелье. Толпа безмолвно расступилась. Доносившийся шум стих, его сменил угрюмый покой смерти, царивший в усыпальнице. Следом шли диаконисы, неся реликвии святой Кристины, шли плачущие дети, напуганные тьмой не меньше, чем происходящим наверху. Лиат чувствовала их за спиной, будто тяжкий груз. Судьба людей зависела теперь от нее.
«Спаси всех, кого можешь», — вспоминала она слова Сангланта. И отчаянный крик, донесшийся только что с улицы: «"Драконы" разбиты!..»
Она совершенно не помнила, где гробница святой Кристины. Казалось, все изменилось. Подземная зала расстилалась перед ней, не желая делиться тайнами. В отчаянии Лиат опустилась на колени там, где совсем недавно — так недавно! — стояли они рядом с принцем. Она огляделась, и там… в двух шагах заметила кровавые следы. Она пошла и увидела проход вниз. Подземелье быстро наполнялось людьми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
Но на выходе из казарм она остановилась, замерев. Постояв в нерешительности, она повернулась, глядя в пустые стойла, чувствуя запах прелой соломы. Казармы горели. Она побежала к тому стойлу, где они жили с Манфредом и Вулфером. Седло Манфреда стояло на своем обычном месте. Что с Манфредом? Жив ли еще? Она отмела все вопросы, каждая минута промедления угрожала жизни. Надо взять книгу. Она перевернула свое седло, вырвала из-под него седельную суму, перекинула через плечо и выбежала через опустевший двор.
— Лиат!
Вулфер стоял у ворот.
— Все кончено! — кричала она на ходу. — Эйкийцы ворвались в город. Все должны сражаться или бежать к собору.
— Но как?..
— Волшебник! — Лиат вспомнила услышанное от Сангланта имя. Когда-нибудь окажется необходимо, чтобы его знали все. — Он называет себя Кровавым Сердцем!
Вулфер коротко кивнул.
— Тогда иди, Лиат. Если прорвешься, ты должна сообщить все королю.
Она не спрашивала, что будет делать он сам. Не было времени. Тяжелый черный дым поднимался над восточной частью города. Пламя занималось над крышами домов. Дворцовая стража, наверное, ушла к восточным воротам.
Девушка побежала по главной городской улице, запруженной перепуганными людьми. Большая их часть стремилась к западным воротам. Некоторые, посмелее, вооружились топорами, ножами, дубинами — всем, что могло напоминать оружие, и спешили в противоположную сторону. А многие, позабыв обо всем, кроме страха, просто метались без всякой цели и смысла. Лиат пробивалась к собору. Сперва она пыталась собрать и отвести туда хоть сколько-то прохожих, но безуспешно. Ее голос потонул в криках, ослином реве, детском плаче, треске огня и грохоте рушившихся зданий.
Лиат напрасно беспокоилась. Пробившись через городскую площадь и подойдя к входу, она увидела, что собор полон до предела. Столпившиеся люди плакали и молились. Кто мог, поднимал над головами грудных детей, не то спасая их от давки, не то предавая в руки Владычицы.
— Пустите меня! — кричала Лиат. Она выхватила меч и его рукоятью стала бить по плечам и спинам. Это подействовало: на нее оборачивались и, видя «орлиный» значок, давали дорогу. Преодолев ступени, она вошла в неф, а там, в надежде, что даже варвары эйка не осквернят священного алтаря, сгрудилась большая толпа.
Стоял тяжелый, спертый запах страха и человеческого пота. Лиат поняла, что не сможет пробиться к алтарю, туда, где стояла епископ. Она спрятала меч. И вдруг что-то изменилось в звуках, издаваемых толпой. Затихли стоны и всхлипывания, и стоявшие впереди тихо запели священный гимн, быстро подхваченный остальными.
— Поднимите меня на руки, — скомандовала Лиат. К ее удивлению, двое рослых мужчин подняли ее на плечи.
Перед алтарем стояла епископ города Гента, воздев руки к небесам и повторяя святые слова:
Живущий в ограде Света
Скажет: Господь — мои оборона и щит,
А Владычица — твердыня моя и оплот.
Он укроет меня Своей силой,
Она же — крылами Своими.
Не убоится он стрелы, летящей в ночи,
И копья, что ударяет днем.
Тысячи падут вокруг него,
Но смерть его не коснется.
Лиат запела с ними. Когда гимн закончился положенным славословием, епископ опустила руки и люди затихли, вслушиваясь в то, что она скажет.
— В молчании помолимся, — проговорила облаченная в драгоценные ризы женщина.
В тот момент, когда все в соборе затихло и только с улицы доносился шум приближающейся к собору битвы, Лиат заговорила. Она привлекла к себе внимание, вопреки всему тому, чему учил ее отец: «Никогда не возвышай своего голоса. Никогда не привлекай внимания. Никогда не будь заметной».
— Госпожа епископ, прошу вас выслушать мои слова. Я «королевский орел».
Люди, державшие ее, встали поудобнее — так, чтобы она могла поставить ноги на плечи. Все, бывшие в соборе, повернули к ней перекошенные страхом лица. Епископ сделала ей знак продолжать.
— Ваше преосвященство, прошу вас поверить моим словам. У меня было видение. Святая Кристина явилась мне… — Лиат запнулась. Ей показалось, что толпа не верит. — Святая Кристина, Мученица Ножей, явилась принцу Сангланту! Это было истинным видением. Там, в склепе под собором, есть ход, ведущий на запад. По этому пути… — И это было все, что она успела сказать.
Раздались крики, и толпа заволновалась:
— «Драконы»! «Драконы» разбиты!
Лиат почувствовала, что падает, но теснота в соборе помешала ей разбиться. Толкаясь, в панике и ужасе, никто не мог двинуться больше чем на шаг. В следующей момент раздался пронзительный рев рога, оглушивший и толпу, и ее. Люди замолкли, и епископ смогла говорить.
— Слушайте! — Властный голос перекрывал все звуки. — Слушайте меня, люди города Гента. Это говорю вам я, ваша епископ. Говорю, что не отойду от алтаря до тех пор, пока последний эйкиец не будет мертв или пока последний из вас не окажется в безопасности. Все, кто может взять в руки оружие, должны идти защищать город — именем Господа и Владычицы, именем святой Кристины, страдавшей и погребенной в святом месте и явившейся сюда спасти нас!
Епископ замолчала на мгновение, но никто не издал и звука.
— Святая Кристина явилась нашему принцу, который и сейчас сражается, защищая нас от смерти, а храм наш от осквернения. Таково мое слово, и все должны повиноваться ему. Пусть дети и их матери по порядку следуют за «орлицей» в подземелье. Соберите детей! Они, как и реликвии собора, — главное сокровище нашего города. Пусть старшие ведут младших, а остальные терпеливо ждут у алтаря. Предадим свои души Господу! Владычица, помилуй нас!
Диаконисы принесли факелы. Лиат взяла один из них и стала спускаться в подземелье. Толпа безмолвно расступилась. Доносившийся шум стих, его сменил угрюмый покой смерти, царивший в усыпальнице. Следом шли диаконисы, неся реликвии святой Кристины, шли плачущие дети, напуганные тьмой не меньше, чем происходящим наверху. Лиат чувствовала их за спиной, будто тяжкий груз. Судьба людей зависела теперь от нее.
«Спаси всех, кого можешь», — вспоминала она слова Сангланта. И отчаянный крик, донесшийся только что с улицы: «"Драконы" разбиты!..»
Она совершенно не помнила, где гробница святой Кристины. Казалось, все изменилось. Подземная зала расстилалась перед ней, не желая делиться тайнами. В отчаянии Лиат опустилась на колени там, где совсем недавно — так недавно! — стояли они рядом с принцем. Она огляделась, и там… в двух шагах заметила кровавые следы. Она пошла и увидела проход вниз. Подземелье быстро наполнялось людьми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135