Мы помогаем людям, чтобы они, в свою очередь, помогли нам; таким образом, наши услуги сводятся просто к благодеяниям, которые мы загодя оказываем самим себе.
Мы потому возмущаемся людьми, которые с нами лукавят, что они считают себя умнее нас.
Мы потому так непостоянны в дружбе, что трудно познать свойства души человека и легко познать свойства ума.
Мы презираем не тех, у кого есть пороки, а тех, у кого нет никаких добродетелей.
Мы редко до конца понимаем, чего мы в действительности хотим.
Мы сопротивляемся нашим страстям не потому, что мы сильны, а потому, что они слабы.
Мы стараемся вменить себе в заслугу те недостатки, которых не желаем исправлять.
Мы считаем здравомыслящими лишь тех людей, которые во всем с нами согласны.
Мы так нетерпимы к чужому тщеславию, что оно уязвляет наше собственное.
Мы так привыкли притворяться перед другими, что под конец начинаем притворяться перед собой.
Мы хвалим других обычно лишь для того, чтобы услышать похвалу себе.
Мы часто выискиваем отравленные похвалы, косвенно открывающие в тех, кого мы хвалим, такие недостатки, на которые мы не осмеливаемся указать прямо.
Мы часто клеймим чужие недостатки, но редко, пользуясь их примером, исправляем свои.
Надежда, как она ни обманчива, все же служит и тому, чтобы довести нашу жизнь до конца по приятной стезе.
На каждого человека, как и на каждый поступок, следует смотреть с определенного расстояния.
Иных можно понять, рассматривая их вблизи, другие же становятся понятными только издали.
Нам дарует радость не то, что нас окружает, а наше отношение к окружающему, и мы бываем счастливы, обладая тем, что любим, а не тем, что другие считают достойным любви.
Нам легче полюбить тех, кто нас ненавидит, нежели тех, кто любит сильнее, чем нам желательно.
Нам нравится наделять себя недостатками, противоположными тем, которые у нас есть в действительности; слабохарактерные люди, например, любят хвастаться упрямством.
Нам почти всегда скучно с теми людьми, с которыми не полагается скучать.
Нам почти всегда скучно с теми, кому скучно с нами.
Нам следовало бы удивляться только нашей способности чему-нибудь еще удивляться.
На свете мало недостижимых вещей; будь у нас больше настойчивости, мы могли бы отыскать путь почти к любой цели.
Насмешка бывает часто признаком скудности ума: она является на помощь, когда недостает хороших доводов.
На старости любви, как и на старости лет, люди еще живут для скорбей, но уже не живут для наслаждений.
Настоящая дружба не знает зависти, а настоящая любовь - кокетства.
Наше душевное спокойствие или смятение зависят не столько от важнейших событий нашей жизни, сколько от удачного или неприятного для нас сочетания житейских мелочей.
Наше раскаяние - это обычно не столько сожаление о зле, которое совершили мы, сколько боязнь зла, которое могут причинить нам в ответ.
Наше самолюбие больше страдает, когда порицают наши вкусы, чем когда осуждают наши взгляды.
Наши враги в суждениях о нас гораздо ближе к истине, чем мы сами.
Наши добродетели - это чаще всего искусно переряженные пороки.
Наши прихоти куда причудливей прихотей судьбы.
Наши страсти часто являются порождением других страстей, прямо им противоположных: скупость порой ведет к расточительности, а расточительность - к скупости; люди нередко стойки по слабости характера и отважны из трусости.
Наш ум ленивее, чем тело.
Не будь у нас недостатков, нам было бы не так приятно подмечать их у ближних.
Не бывает обстоятельств столь несчастных, чтобы умный человек не мог извлечь из них какую-нибудь выгоду, но не бывает и столь счастливых, чтобы безрассудный не мог обратить их против себя.
Невелика беда - услужить неблагодарному, но большое несчастье - принять услугу от подлеца.
Неверность должна была бы убивать любовь, и не следовало бы ревновать тогда, когда к этому есть основания: ревности достоин лишь тот, кто старается ее не вызывать.
Невозмутимость, которую проявляют порой осужденные на казнь, равно как и презрение к смерти, говорит лишь о боязни взглянуть ей прямо в глаза; следовательно, можно сказать, что то и другое для их разума - все равно что повязка для их глаз.
Невозмутимость мудрецов - это всего лишь умение скрывать свои чувства в глубине сердца.
Не всякий человек, познавший глубины своего ума, познал глубины своего сердца.
Не давая нашим друзьям заглянуть в самую глубину нашего сердца, мы это делаем не столько из недоверия к ним, сколько из недоверия к самим себе.
Не доверять друзьям позорнее, чем быть ими обманутым.
Недостатки иногда более простительны, чем средства, которыми пользуются для того, чтобы их скрыть.
Не замечать охлаждения людей - значит мало ценить их дружбу.
Не может долго нравиться тот, кто умен всегда на один лад.
Не может отвечать за свою храбрость человек, который никогда не подвергался опасности.
Ненависть и лесть - подводные камни, о которые разбивается истина.
Ненависть к людям, попавшим в милость, вызвана любовью к этой самой милости.
Необычайное удовольствие, с которым мы говорим о себе, должно было бы внушить нам подозрение, что наши собеседники его отнюдь не разделяют.
Непреклонная строгость поведения противна женской натуре.
Нередко нам пришлось бы стыдиться своих самых благородных поступков, если бы окружающим были известны наши побуждения.
Не следует обижаться на людей, утаивших от нас правду: мы и сами постоянно утаиваем ее от себя.
Несравненно легче подавить первое желание, чем удовлетворить все.
Не так благотворна истина, как зловредна ее видимость.
Нет более несносных глупцов, чем те, которые не совсем лишены ума.
Нет вернее средства разжечь в другом страсть, чем самому хранить холод.
Нет качества более редкого, чем истинная доброта: большинство людей, считающих себя добрыми, только снисходительны или слабы.
Нет ничего глупее желания всегда быть умнее всех.
Нет таких людей, которые, перестав любить, не начали бы стыдиться прошедшей любви.
Ни в одной страсти себялюбие не царит так безраздельно, как в любви; люди всегда готовы принести в жертву покой любимого существа, лишь бы сохранить свой собственный.
Нигде не найти покоя тому, кто не нашел его в самом себе.
Никакое притворство не поможет долго скрывать любовь, когда она есть, или изображать - когда ее нет.
Никакому воображению не придумать такого множества противоречивых чувств, какие обычно уживаются в одном человеческом сердце.
Никто так не торопит других, как лентяи: ублажив свою лень, они хотят казаться усердными.
Ни на солнце, ни на смерть нельзя смотреть в упор.
Ни один льстец не льстит так искусно, как себялюбие.
Ничто так не мешает естественности, как желание казаться естественным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424