Тогда ты наверняка поймешь, что несчастье, которого ты боишься, или не так велико, или не так длительно.
Поверь мне, (…) смерть настолько не страшна, что благодаря ей ничто не страшно.
Надейся на справедливое решение, но будь готов к несправедливому.
Отдели смятение от его причины, смотри на само дело - и ты убедишься, что в любом из них нет ничего страшного, кроме самого страха.
Как водяные часы делает пустыми не последняя капля, а вся вытекшая раньше вода, так и последний час, в который мы перестаем существовать, не составляет смерти, а лишь завершает ее: в этот час мы пришли к ней - а шли мы долго. (…) «Смерть, уносящая нас, - лишь последняя смерть среди многих».
Только люди бывают так неразумны и даже безумны, что некоторых заставляет умереть страх смерти.
Мудрый и мужественный должен не убегать из жизни, а уходить. И прежде всего нужно избегать той страсти, которой охвачены столь многие, - сладострастной жажды смерти. Ибо помимо прочих душевных склонностей есть (…) еще и безотчетная склонность к смерти, и ей нередко поддаются люди благородные и сильные духом, но нередко также и ленивые и праздные. Первые презирают жизнь, вторым она в тягость.
Все, в чем мы нуждаемся, или стоит дешево, или ничего не стоит.
Гнет возраста чувствует только тело, а не душа, и состарились одни лишь пороки и то, что им способствует.
«Размышляй о смерти!» - Кто говорит так, тот велит нам размышлять о свободе. Кто научился смерти, тот разучился быть рабом. Он выше всякой власти и уж наверное вне всякой власти.
Совершенство духа нельзя ни взять взаймы, ни купить, а если бы оно и продавалось, все равно, я думаю, не нашлось бы покупателя. Зато низость покупается ежедневно.
Странно ли, что тебе нет никакой пользы от странствий, если ты повсюду таскаешь самого себя? (Со ссылкой на Сократа).
Насколько выше была б ему цена, если б толпа ценила его пониже.
Передышками нельзя пренебрегать: тяжелобольным временное улучшение заменяет здоровье.
Не смей пересчитывать всех, кто тебе страшен. (…) К твоей смерти доступ открыт только одному, сколько бы врагов тебе ни угрожало.
Только низким путем можно снискать любовь низких.
По-моему, умирая, человек мужественнее, чем перед смертью. Когда смерть пришла, она и невежде дает силу духа не бежать от неизбежного.
Кто не хочет умирать, тот не хотел жить. Ибо жизнь дана нам под условием смерти и сама есть лишь путь к ней.
Мы боимся не смерти, а мыслей о смерти - ведь от самой смерти мы всегда в двух шагах.
Стыдно человеку, который одолел самые высокие вершины, обременять богов. Что нужды в молитвах? Сделай сам себя счастливым!
Из тесного угла можно вознестись к небу - только воспрянь.
Жизнь наша коротка, и сами мы еще больше сокращаем ее своим непостоянством, каждый раз начиная жить наново. Мы дробим ее на мелкие части и рвем в клочки.
Где что-нибудь выдается и бросается в глаза, там не все ровно. (…) [У] величайших людей (…) каждая черта в произведении так сплетена с другою, что невозможно что-либо изъять, не разрушив целого.
Не та красива, у которой хвалят руку или ногу, а та, у кого весь облик не позволит восхищаться отдельными чертами.
Одно дело помнить, другое знать! (…) Знать - это значит делать и по-своему, (…) не оглядываясь всякий раз на учителя. (…) Не становись второю книгой!
Идущий следом за другим ничего не найдет, потому что не ищет.
Истина открыта для всех, ею никто не завладел.
Говорят, что начало - это уже полдела; то же относится и к нашей душе: желание стать добродетельными - полпути к добродетели.
Дружба приносит только пользу, а любовь иногда и вред.
Ни младенцы, ни дети, ни повредившиеся в уме смерти не боятся - и позор тем, кому разум не дает такой же безмятежности, какую дарует глупость.
В пространных рассуждениях, написанных заранее и прочитанных при народе, шуму много, а доверительности нет. Философия - это добрый совет, а давать советы во всеуслышанье никто не станет.
Великая душа пренебрегает великим и предпочитает умеренное чрезмерному.
Нет несчастнее зашедших так далеко, что прежде излишнее становится для них необходимым.
Нет лекарства для того, у кого пороки стали нравами.
В речах перед народом нет ни слова истины: их цель - взбудоражить толпу, мгновенно увлечь неискушенный слух, они уносятся, не давая над собою подумать.
Пусть оратор (…) говорит не быстрей и не больше, чем могут выдержать уши.
Многим не хватает только благосклонности судьбы, чтобы сравняться жестокостью, и честолюбием, и жаждой роскоши с самыми худшими. Дай им силы на все, чего они хотят, и ты узнаешь, что хочется им того же.
Мы считаем купленным лишь приобретенное за деньги, а на что тратим самих себя, то зовем даровым (…) Всякий ценит самого себя дешевле всего.
Кто сохранил себя, тот ничего не потерял, но многим ли удается сохранить себя?
Мы живем так, что внезапно увидеть нас - значит поймать с поличным.
Все, если взглянуть на изначальное происхождение, ведут род от богов.
За всеми нами одинаковое число поколений, происхожденье всякого лежит за пределами памяти.
Нет царя, что не произошел бы от раба, и нет раба не царского рода. (Со ссылкой на Платона).
Одной молитвой опровергаем другую. Желания у нас в разладе с желаниями.
Жизнь любого занята завтрашним днем. (…) Люди не живут, а собираются жить.
Мы лжем и без причин, по одной привычке.
Обходись со стоящими ниже так, как ты хотел бы, чтобы с тобою обходились стоящие выше.
Нет рабства позорнее добровольного.
Любовь не уживается со страхом.
Цари забывают, как сильны они сами и как слабы другие, и чуть что - распаляются гневом, словно от обиды. (…) Для того и нужна им обида, чтобы кому-нибудь повредить.
Разве что-нибудь было не «совсем недавно»? Совсем недавно я был мальчиком и сидел у философа Сотиона, совсем недавно начал вести дела в суде, совсем недавно потерял к этому охоту, а там и силы. Безмерна скоротечность времени, и ясней всего это видно, когда оглядываешься назад. Взгляд, прикованный к настоящему, время обманывает, ускользая при своей быстроте легко и плавно. (…) Минувшее пребывает в одном месте, равно обозримое, единое и недвижное, и все падает в его глубину.
Что ты веселишься, если тебя хвалят люди, которых сам ты не можешь похвалить?
Ты заблуждаешься, полагая, что только в морском плавании жизнь отделена от смерти тонкою преградой: повсюду грань между ними столь же ничтожна. Не везде смерть видна так близко, но везде она стоит так же близко
Рассказывать сны - дело бодрствующего; признать свои пороки - признак выздоровления.
Мы думаем, будто смерть будет впереди, а она будет, и была. То, что было до нас, - та же смерть.
Изнеженность обрекла нас на бессилие, мы не можем делать то, чего долго не хотели делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424
Поверь мне, (…) смерть настолько не страшна, что благодаря ей ничто не страшно.
Надейся на справедливое решение, но будь готов к несправедливому.
Отдели смятение от его причины, смотри на само дело - и ты убедишься, что в любом из них нет ничего страшного, кроме самого страха.
Как водяные часы делает пустыми не последняя капля, а вся вытекшая раньше вода, так и последний час, в который мы перестаем существовать, не составляет смерти, а лишь завершает ее: в этот час мы пришли к ней - а шли мы долго. (…) «Смерть, уносящая нас, - лишь последняя смерть среди многих».
Только люди бывают так неразумны и даже безумны, что некоторых заставляет умереть страх смерти.
Мудрый и мужественный должен не убегать из жизни, а уходить. И прежде всего нужно избегать той страсти, которой охвачены столь многие, - сладострастной жажды смерти. Ибо помимо прочих душевных склонностей есть (…) еще и безотчетная склонность к смерти, и ей нередко поддаются люди благородные и сильные духом, но нередко также и ленивые и праздные. Первые презирают жизнь, вторым она в тягость.
Все, в чем мы нуждаемся, или стоит дешево, или ничего не стоит.
Гнет возраста чувствует только тело, а не душа, и состарились одни лишь пороки и то, что им способствует.
«Размышляй о смерти!» - Кто говорит так, тот велит нам размышлять о свободе. Кто научился смерти, тот разучился быть рабом. Он выше всякой власти и уж наверное вне всякой власти.
Совершенство духа нельзя ни взять взаймы, ни купить, а если бы оно и продавалось, все равно, я думаю, не нашлось бы покупателя. Зато низость покупается ежедневно.
Странно ли, что тебе нет никакой пользы от странствий, если ты повсюду таскаешь самого себя? (Со ссылкой на Сократа).
Насколько выше была б ему цена, если б толпа ценила его пониже.
Передышками нельзя пренебрегать: тяжелобольным временное улучшение заменяет здоровье.
Не смей пересчитывать всех, кто тебе страшен. (…) К твоей смерти доступ открыт только одному, сколько бы врагов тебе ни угрожало.
Только низким путем можно снискать любовь низких.
По-моему, умирая, человек мужественнее, чем перед смертью. Когда смерть пришла, она и невежде дает силу духа не бежать от неизбежного.
Кто не хочет умирать, тот не хотел жить. Ибо жизнь дана нам под условием смерти и сама есть лишь путь к ней.
Мы боимся не смерти, а мыслей о смерти - ведь от самой смерти мы всегда в двух шагах.
Стыдно человеку, который одолел самые высокие вершины, обременять богов. Что нужды в молитвах? Сделай сам себя счастливым!
Из тесного угла можно вознестись к небу - только воспрянь.
Жизнь наша коротка, и сами мы еще больше сокращаем ее своим непостоянством, каждый раз начиная жить наново. Мы дробим ее на мелкие части и рвем в клочки.
Где что-нибудь выдается и бросается в глаза, там не все ровно. (…) [У] величайших людей (…) каждая черта в произведении так сплетена с другою, что невозможно что-либо изъять, не разрушив целого.
Не та красива, у которой хвалят руку или ногу, а та, у кого весь облик не позволит восхищаться отдельными чертами.
Одно дело помнить, другое знать! (…) Знать - это значит делать и по-своему, (…) не оглядываясь всякий раз на учителя. (…) Не становись второю книгой!
Идущий следом за другим ничего не найдет, потому что не ищет.
Истина открыта для всех, ею никто не завладел.
Говорят, что начало - это уже полдела; то же относится и к нашей душе: желание стать добродетельными - полпути к добродетели.
Дружба приносит только пользу, а любовь иногда и вред.
Ни младенцы, ни дети, ни повредившиеся в уме смерти не боятся - и позор тем, кому разум не дает такой же безмятежности, какую дарует глупость.
В пространных рассуждениях, написанных заранее и прочитанных при народе, шуму много, а доверительности нет. Философия - это добрый совет, а давать советы во всеуслышанье никто не станет.
Великая душа пренебрегает великим и предпочитает умеренное чрезмерному.
Нет несчастнее зашедших так далеко, что прежде излишнее становится для них необходимым.
Нет лекарства для того, у кого пороки стали нравами.
В речах перед народом нет ни слова истины: их цель - взбудоражить толпу, мгновенно увлечь неискушенный слух, они уносятся, не давая над собою подумать.
Пусть оратор (…) говорит не быстрей и не больше, чем могут выдержать уши.
Многим не хватает только благосклонности судьбы, чтобы сравняться жестокостью, и честолюбием, и жаждой роскоши с самыми худшими. Дай им силы на все, чего они хотят, и ты узнаешь, что хочется им того же.
Мы считаем купленным лишь приобретенное за деньги, а на что тратим самих себя, то зовем даровым (…) Всякий ценит самого себя дешевле всего.
Кто сохранил себя, тот ничего не потерял, но многим ли удается сохранить себя?
Мы живем так, что внезапно увидеть нас - значит поймать с поличным.
Все, если взглянуть на изначальное происхождение, ведут род от богов.
За всеми нами одинаковое число поколений, происхожденье всякого лежит за пределами памяти.
Нет царя, что не произошел бы от раба, и нет раба не царского рода. (Со ссылкой на Платона).
Одной молитвой опровергаем другую. Желания у нас в разладе с желаниями.
Жизнь любого занята завтрашним днем. (…) Люди не живут, а собираются жить.
Мы лжем и без причин, по одной привычке.
Обходись со стоящими ниже так, как ты хотел бы, чтобы с тобою обходились стоящие выше.
Нет рабства позорнее добровольного.
Любовь не уживается со страхом.
Цари забывают, как сильны они сами и как слабы другие, и чуть что - распаляются гневом, словно от обиды. (…) Для того и нужна им обида, чтобы кому-нибудь повредить.
Разве что-нибудь было не «совсем недавно»? Совсем недавно я был мальчиком и сидел у философа Сотиона, совсем недавно начал вести дела в суде, совсем недавно потерял к этому охоту, а там и силы. Безмерна скоротечность времени, и ясней всего это видно, когда оглядываешься назад. Взгляд, прикованный к настоящему, время обманывает, ускользая при своей быстроте легко и плавно. (…) Минувшее пребывает в одном месте, равно обозримое, единое и недвижное, и все падает в его глубину.
Что ты веселишься, если тебя хвалят люди, которых сам ты не можешь похвалить?
Ты заблуждаешься, полагая, что только в морском плавании жизнь отделена от смерти тонкою преградой: повсюду грань между ними столь же ничтожна. Не везде смерть видна так близко, но везде она стоит так же близко
Рассказывать сны - дело бодрствующего; признать свои пороки - признак выздоровления.
Мы думаем, будто смерть будет впереди, а она будет, и была. То, что было до нас, - та же смерть.
Изнеженность обрекла нас на бессилие, мы не можем делать то, чего долго не хотели делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424