Все пороки буржуазного общества не были чужды замкнутому миру космодрома. На одной из «площадок» в корпусе КП и А за замаскированной дверью имелся форменный притон. На стене висел лозунг «Своим посещением ты мешаешь занятым людям». За стеллажами замполит с удивлением обнаружил ход, ведший в целый ряд помещений, не обозначенных ни на каких планах. Там «папа» Синицин играл с прапорщиками в карты на деньги и продукты. Когда проигрывали получки, играли на тушенку, вещеваки ставили на кон брезент, полушубки, танкачи. Молодых лейтенантов обдирали, как липку.
Со стороны это выглядело так: покружится такой Синицин на разводе, раз шесть зайдет к начальнику штаба, пока тот не выгонит:
– Тебе что, делать нечего, Иван Павлович? Идите, займитесь делом.
Это означало, что на сегодня ты не нужен. Главное, чтобы не захомутали с утра. Надо создать оптический обман, иллюзию присутствия.
– Кто видел Синицина?
По громко говорящей связи «ищут дурного». Сидит в каптёрке, прибегает «эфиоп»:
– Вас вызывают…
– Если ты, еблан ушастый, ещё раз зайдешь, я тебя…
Если не захомутали с утра – всё, можешь идти пить, спать, можно сбежать с площадки.
Когда я отошел от социально-полезной деятельности, и у меня появилась ВАИшка: этих престарелых набивалась полная машина. Они собирались у поста ВАИ, я с мешалками довозил их за 20 минут до города, высаживал у КПП и ехал назад. Они брели в «стекляшку» за вином, а оттуда в гаражи.
Библиотека части также служила очагом разврата. Там собиралась публика, приближенная к замполиту. Одно время эту компанию возглавлял майор Нежорин: замполит части, интеллектуал, злостный антисоветчик и горький пьяница, впоследствии блестящий преподаватель ВПА им. Ленина. Это он перед праздниками всех инструктировал о вреде пьянства и единственный попадал в комендатуру. Мне он напоминал швейковского патера Лацину.
Библиотека работала по особому графику, неведомому личному составу. Солдат, записавшийся в библиотеку, вызывал подозрение. Лучше послать замполита:
– Пойди, проверь, какая там блядь записана, и всех читателей из роты выгнать.
Хорошо баба не дура – солдатам книги выдавать, их никто не возвращал, завезут в караул, потом библиотекарь бегает за ротным. В карауле книги накапливались усилиями поколений читателей очередных призывов. Обилие газет и пропагандистской литературы решало проблему туалетной бумаги. Поэтому книги большей частью сохранились. Одним из побочных способов применения было и использование их в качестве мишеней. Три тома сочинений Ленина автоматная пуля уже не пробивала.
Библиотекарши так часто менялись, что никакого учета не велось, в последний раз книги клеймились в шестидесятые годы. Все новые поступления в библиотеку перебирались и делились по чину. Книги поприличнее хранились в сейфе или были уже проданы начполитотдела. Политиздатовский ширпотреб сразу сваливали в угол. Вообще, армейские библиотеки – кладезь антиквариата. В них регулярно поступали циркуляры: каждого неугодного правителям автора – убрать. А так как книги не жгли, их сваливали в подвал или по углам: приходи и ройся. Там я находил реляции Суворова, Кутузова, Ушакова, два тома Тухачевского, Клаузевица, от безделья набирал подшивки «Огонька» 50-х годов.
Достучаться было проблемой: к библиотекарше приходили подруги, запирались и чаёвничали. В ответ на настойчивый стук раздавался голос замполита:
– Я тебе постучу!
Любой ретивый читатель норовил сразу же исчезнуть. Замполит всегда мог объяснить своё присутствие в библиотеке, а вот что там в рабочее время делать читателю? В отсутствие замполита библиотекарь угрожала: «Я сейчас позвоню замполиту!», что охлаждало пыл желавших дорваться до глагола.
Поломала эту систему мордастая дочка «папы» Синицына. Он её по дури устроил в библиотеку, думал – выйдет замуж за лейтенанта. То же мне, додумался влить 18-летнюю девку в воинский коллектив! Она впала в такую эмансипацию, что через три месяца спала с солдатами-узбеками. Папа за голову хватался. Замполит Дьячков, с виду «голубой», гарем из библиофилок себе не создавал, её к сожительству не склонял и не интересовался с кем она спит. Коллектив смотрел на неё, как на зверюшку.
Госпиталь и кладбище
… Дикий крик. Заносят солдата. Один из сопровождающих выкладывает на стол окровавленную майку, в ней – голова.
– А её ещё можно пришить?
Оказалось, ехал строитель, машина заглохла, водитель вышел из кабины на проезжую часть. Сзади ехал другой строитель, прижал того бортом – оторвало голову. На такие мелочи никто не обращал внимания и второй строитель поехал дальше. У него не было даже зеркал заднего обзора. Хорошо, пассажир-земляк нашёлся, подобрал голову в майку – и бегом. Рассказывал, что пробежал метров триста, а глаза ещё моргали.
В должности коменданта приходится исполнять и неприятные обязанности. Одна из них – производство расследований в случае гибели военнослужащих. Прапорщик Храповицкий на почве неизлитой любви и неизлечимого триппера повесился на офицерском шарфе под окном у начальника штаба.
Начальник штаба долго потом жаловался:
– Сука, не мог под окном начальника политотдела, на соседнем карагаче.
Это ещё что, другой повесился на женском лифчике, сидя у кровати на корточках. Мы его чуть разогнули, когда в гроб клали. Человек должен правильно вешаться, чтобы не причинять неудобств при положении во гроб.
Капитан на майорской должности, начальник КИПа, ушел летом в отпуск и повесился. Висел, пока не потёк, и соседи не забеспокоились.
Вошел я туда по долгу службы, солдаты в противогазах и ОЗК начали в обморок падать. Кое-как собрали мы его по кускам в целлофановый кулёк, повезли в морг. Те:
– Идите на хуй с таким товарищем!
Положили кулек в гроб, так и похоронили. Самое пикантное то, что когда палас из-под удавленника вытащили из квартиры на просушку, казахи его через пять минут спёрли. Вдова нам потом проходу не давала:
– Где палас?
Мало того, пока солдаты убирали квартиру покойного, начальствующие лица дожидались конца процедуры на улице.
Первым спохватился замполит, ответственный:
– Что-то они там долго моют. Идите, проверьте.
Действительно, солдаты обнаружили недопитые покойным запасы пива, водки, спирта и слонялись теперь пьяные среди вони и мух. Как заявили о случившемся начальству:
– Это они придурели от трупного запаха.
«Отравленных» добивали уже в каптёрке.
А как раз перед случившимся прапорщик Кобзарь украл у несчастного стол. Чирков его постоянно доставал:
– Верни стол. Это он из-за тебя повесился. Он к тебе по ночам не приходит за столом?
Прапорщик сперва крепился, потом выкинул стол на улицу – был суеверен.
На вскрытиях присутствие коменданта обязательно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85