В идущих под снос домах в бывших провинциальных гетто, не то что во Львове, но даже в каком-нибудь зачуханом Дубно, «кладоискатели» долгое время охотились за золотыми монетами, брошенными владельцами, в Австрийской части Галиции – двадцатидолларовые, в Российской – империалы и полуимпериалы. Механизм «раскрутки» несчастных жертв был доведен до совершенства. В тот же «список Шиндлера», как свидетельствуют показания свидетелй, можно было попасть, разве что за бриллианты. Упоминаемая в мемуарах «единица измерения» – полстакана драгоценных камней – выглядит фантастически, однако…
Ещё в шестидесятые годы Киев был переполнен ювелирным антиквариатом, и это несмотря на все революции, оккупации, эвакуации, конфискации, реквизиции, контрибуции… Никто не знал подлинной цены этих безделушек. Не хватало единственного – знатока. И он появился. Сергей П., действовавший под прикрытием ремесла кинорежиссера, был выдающимся валютчиком. Гений и добродетель несовместимы. Талантливый человек талантлив во всем. Родом из семьи ювелиров, П. прекрасно разбирался в драгоценностях. После скорого на расправу криминального Кавказа, провинциальный лоховатый Киев показался ему раем. На весь Киев был один знаменитый валютчик, некто Гарфункель, но и того посадили в результате известного «золотого дела». Старик Гарфункель (к тому времени ему было лет восемьдесят) был добрейшей души человек. Работал оценщиком в ломбарде, жил на зарплату в семьдесят рублей. Ни копейки не давал ни семье, ни бывшей любовнице. Впервые его посадили ещё во времена НЭПа. Тогда же он начал сотрудничать с правоохранительными органами. До своего последнего процесса Гарфункелю удалось раза три – четыре посадить человек по тридцать – пятьдесят за раз. Механизм был прост: когда в скупку приносили стоящую вещь, Гарфункель входил в положение владельца:
– Зачем вы будете это за копейки сдавать? Я вам дам адрес, там дадут настоящую цену.
Он же посредничал и при продажах. Себе Гарфункель оставлял только драгоценные камни, а золото оправ пускал дальше. Вплоть до последнего хрущёвского закона, «камешки», в отличие от золота или серебра, не считались валютными ценностями. К тому времени, как замели самого Гарфункеля, у него набралось их несметное количество. Только при обыске изъяли радиатор парового отопления, доверху забитый крупными драгоценными камнями. Кое что, конечно, осталось. Учитывая его отношения с семьей, легко допустить существование клада. Жил он по улице… Когда набиралось подходящее число фигурантов по делу, Гарфункель передавал горе-валютчиков в руки правоохранительных органов. Продавцы, даже некоторые покупатели, обычно отделывались легким испугом (а ещё говорят о тоталитаризме). На последнем «золотом» процессе показания в качестве свидетелей давали даже многие жены членов украинского Политбюро (конечно, под девичьими фамилиями). Они покупали украшения.
Когда Гарфункель умер в тюремной больнице несмотря на все старания работников милиции, его дело унаследовал наш кинорежиссер.Тогда в СССР крупные камни, размером более двух карат, можно было купить на порядок дешевле, чем на Западе. Мелкие камешки – наоборот – стоили значительно дороже. Поэтому, сплавив 1-2 крупных камня куда-нибудь во Францию, имело смысл вложить полученные деньги в мелкие камешки, и, через Румынию и Дунай, ввезти в СССР. Крупный изумруд размером в 40 карат Сергей П. купил у некой киевлянки всего за 17 тысяч рублей и тут же продал на Кавказ тысяч за сорок. Узнав об этом, она волосы на себе рвала…

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85