Но пока
она слишком взволнованна, чтобы заниматься делами.
Примерно через час ее пронзил резкий звонок в дверь, и она выронила
стопку книг, с которой спускалась из бывшей спальни. Чувствуя, как нервы
сжимаются в комок, она перешагнула через рассыпанные книги, но туг же
остановилась, глубоко вздохнула и сказала себе, что скоро все будет кон-
чено. Ей стало немного спокойнее, легче.
Открыв дверь, она увидела на пороге Фентона: он стоял, навалившись на
косяк, и неприятно улыбался. Она отступила, и он по-хозяйски прошел в
дом.
Он был небрежно одет, и Клео подумала: "Опять эти коричневые кожаные
брюки! Нет, они совсем ему не вдут". Не шла ему и коричневая шелковая
рубашка, расстегнутая чуть ли не до пояса. Костюм выдавал в нем позера.
Ни слова не говоря, она провела его в комнату, где в беспорядке были
разбросаны коробки и пакеты, которые она кое-как набила утром, потому
что сегодня спокойствие и деловитость изменили ей. За одной из картин
находился маленький стенной сейф, врезанный прежним владельцем дома. По-
лучив деньги в банке, Клео сразу положила их туда. Двадцать пять тысяч -
слишком крупная сумма, чтобы оставлять их лежать где попало, даже на
несколько часов.
Ей потребовалось всего несколько секунд, чтобы их достать, и, повер-
нувшись, она увидела, что Фентон развалился на диване, закинув ноги в
ботинках на зеленую обивку. Его жадные глаза следили за каждым ее движе-
нием. Он молча протянул руку, но Клео покачала головой.
- Сначала отдай квитанцию.
Она холодно наблюдала, как он вытащил из кармана рубашки сложенный
листок, разжал пальцы и листок легко опустился на ковер.
- А вдруг я снял с нее фотокопию?
Его лицо приняло непроницаемое выражение, но она его оборвала:
- Скорее всего, ты так и сделал. Но мой тебе совет: не вздумай зате-
вать все сначала. Выплачивай свои долги и держись от меня подальше. -
Она с отвращением бросила ему сверток. - А теперь убирайся!
Не отрывая от нее взгляда, он повернул голову, и его лицо приобрело
жесткое выражение.
- Были времена, когда ты не спешила видеть мою спину.
- Тогда я не знала, что ты подлец, - резко сказала она, теряя самооб-
ладание. Напоминание, что некогда она находила его достойным внимания,
просто невыносимо. Ей было стыдно признаваться себе в прежней слепоте и
доверчивости. И он знал это: не так был глуп, чтобы не понимать; его гу-
бы побелели от злости, и он нанес ответный удар:
- Но я-то знал, что ты за стерва! Подумать только, сколько времени я
убил на тебя - все эти нудные поездки за город, эти дурацкие пикники,
эта домашняя снедь, которой ты меня пичкала! И твое вечное "прочь ру-
ки!", если я пытался не ограничиться поцелуями. Скука сплошная. А ради
чего, спрашивается? Чтобы меня потом сладким голоском послали ко всем
чертям!
Он вытряхнул содержимое свертка на диван и внезапно развернулся,
сбросив ноги на пол, яростно сверля Клео взглядом.
- Ты должна мне эти деньги! Уж не думаешь ли ты, что мне было очень
приятно вилять около тебя хвостом, выслушивать бредни про твои идиотские
экзамены, а потом и про твою драгоценную работу? Итак, - продолжал он
масленым голосом, - после того как я внес необходимые разъяснения, ты
ведь не будешь возражать, если я пересчитаю денежки. Сам я доверия не
заслуживаю, а посему и к другим доверия не питаю. Даже к такой доброде-
тельной скромнице, как ты.
Клео только скрипнула зубами, не давая себе труда сказать ему, чтобы
поторопился: на это бы ушли драгоценные секунды, а ей хотелось, чтобы он
поскорее убрался. Казалось, он отравлял воздух вокруг себя. Закончив
считать, он поднялся, глядя на стопки десятифунтовых и двадцатипятифун-
товых банкнот, разложенных на зеленой обивке дивана.
- Мне следовало потребовать вдвое больше, - сказал он.
- Забирай их и уходи, - выдавила она, сдерживаясь, чтобы не перейти
на крик.
Он поднял голову, с трудом отрывая взгляд от своего ничтожного состо-
яния, и странно посмотрел на нее, на гибкие линии ее упругого тела.
- Ты всегда была фригидной сукой, - медленно процедил он, преграждая
ей путь к двери и наступая на нее. - Но теперь сука замужем, и, может
быть, Мескал научил тебя кой-чему.
Он приближался, она все отступала, сердце ее отчаянно забилось, и,
когда она поняла, что загнана в угол, было уже поздно.
- Не подходи ко мне!
В ее взгляде страх мешался с ненавистью. Фентон прохрипел:
- А почему бы и нет? Я покажу тебе, что ты потеряла той ночью в Гол-
дингстене.
Он бросился к ней, пытаясь схватить, но она увернулась, и его пальцы
поймали только ее рубашку; Клео рванулась, пуговицы отлетели, обнажив ее
грудь, слегка прикрытую темносиним кружевом лифчика.
О том, чтобы приводить себя в порядок, некогда было и думать, нужно
было бежать, потому что Фентон не шутил: в его взгляде, пожиравшем ее
раскрытое тело, была откровенная похоть. В отчаянии она бросилась к две-
ри, но Фентон с неожиданным проворством перехватил ее и, ударив по но-
гам, толкнул на пол, а потом упал на нее.
Клео изворачивалась и отбивалась, но он зажал ей голову обеими руками
и тряс так, что ей казалось, он вырвет ей волосы; она попыталась крик-
нуть, но он зажал ей рот жестоким поцелуем. Кровь стучала в ее голове,
тяжелый стон рвался наружу. И вдруг, словно издалека, она услыхала го-
лос, от которого веяло арктическим холодом:
- Что, черт побери, здесь происходит?
Все вокруг застыло и помертвело, как перед бурей. Тело Фентона, при-
давившее ее к полу, словно одеревенело, а его губы, сдавившие ей рот,
сковал ужас.
А потом все стало неистовым, быстрым и громким. Клео почувствовала,
как Фентона стаскивают с нее, услышала треск рвущегося шелка - это Джуд
поставил его на ноги и швырнул о стену.
Клео с облегчением открыла глаза, благодарная Джуду за своевременное
появление; но, когда его сверкающий взгляд хлестнул по ее распростертому
телу, полуобнаженной груди, спутанным волосам, ее охватил ужас. Это был
тяжелый, ледяной, жестокий взгляд.
Она хотела сказать ему, что все было совсем не так, как могло пока-
заться, что она была только жертвой, что он спас ее от верного насилия,
но с ее губ сорвался лишь нечленораздельный хрип, и Джуд, поморщившись,
отвернулся. Его сильные, жилистые руки сжались в кулаки, и он бросил
Фентону:
- Выметайся, пока цел.
Пока Фентон застегивался, Клео, задыхаясь, с трудом поднялась на но-
ги, пытаясь запахнуться разорванной рубашкой. Он явно не собирался ухо-
дить, не забрав деньги, но, когда он заправлял рубашку в узкие кожаные
брюки, руки его тряслись.
Лицо Джуда было неподвижно;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
она слишком взволнованна, чтобы заниматься делами.
Примерно через час ее пронзил резкий звонок в дверь, и она выронила
стопку книг, с которой спускалась из бывшей спальни. Чувствуя, как нервы
сжимаются в комок, она перешагнула через рассыпанные книги, но туг же
остановилась, глубоко вздохнула и сказала себе, что скоро все будет кон-
чено. Ей стало немного спокойнее, легче.
Открыв дверь, она увидела на пороге Фентона: он стоял, навалившись на
косяк, и неприятно улыбался. Она отступила, и он по-хозяйски прошел в
дом.
Он был небрежно одет, и Клео подумала: "Опять эти коричневые кожаные
брюки! Нет, они совсем ему не вдут". Не шла ему и коричневая шелковая
рубашка, расстегнутая чуть ли не до пояса. Костюм выдавал в нем позера.
Ни слова не говоря, она провела его в комнату, где в беспорядке были
разбросаны коробки и пакеты, которые она кое-как набила утром, потому
что сегодня спокойствие и деловитость изменили ей. За одной из картин
находился маленький стенной сейф, врезанный прежним владельцем дома. По-
лучив деньги в банке, Клео сразу положила их туда. Двадцать пять тысяч -
слишком крупная сумма, чтобы оставлять их лежать где попало, даже на
несколько часов.
Ей потребовалось всего несколько секунд, чтобы их достать, и, повер-
нувшись, она увидела, что Фентон развалился на диване, закинув ноги в
ботинках на зеленую обивку. Его жадные глаза следили за каждым ее движе-
нием. Он молча протянул руку, но Клео покачала головой.
- Сначала отдай квитанцию.
Она холодно наблюдала, как он вытащил из кармана рубашки сложенный
листок, разжал пальцы и листок легко опустился на ковер.
- А вдруг я снял с нее фотокопию?
Его лицо приняло непроницаемое выражение, но она его оборвала:
- Скорее всего, ты так и сделал. Но мой тебе совет: не вздумай зате-
вать все сначала. Выплачивай свои долги и держись от меня подальше. -
Она с отвращением бросила ему сверток. - А теперь убирайся!
Не отрывая от нее взгляда, он повернул голову, и его лицо приобрело
жесткое выражение.
- Были времена, когда ты не спешила видеть мою спину.
- Тогда я не знала, что ты подлец, - резко сказала она, теряя самооб-
ладание. Напоминание, что некогда она находила его достойным внимания,
просто невыносимо. Ей было стыдно признаваться себе в прежней слепоте и
доверчивости. И он знал это: не так был глуп, чтобы не понимать; его гу-
бы побелели от злости, и он нанес ответный удар:
- Но я-то знал, что ты за стерва! Подумать только, сколько времени я
убил на тебя - все эти нудные поездки за город, эти дурацкие пикники,
эта домашняя снедь, которой ты меня пичкала! И твое вечное "прочь ру-
ки!", если я пытался не ограничиться поцелуями. Скука сплошная. А ради
чего, спрашивается? Чтобы меня потом сладким голоском послали ко всем
чертям!
Он вытряхнул содержимое свертка на диван и внезапно развернулся,
сбросив ноги на пол, яростно сверля Клео взглядом.
- Ты должна мне эти деньги! Уж не думаешь ли ты, что мне было очень
приятно вилять около тебя хвостом, выслушивать бредни про твои идиотские
экзамены, а потом и про твою драгоценную работу? Итак, - продолжал он
масленым голосом, - после того как я внес необходимые разъяснения, ты
ведь не будешь возражать, если я пересчитаю денежки. Сам я доверия не
заслуживаю, а посему и к другим доверия не питаю. Даже к такой доброде-
тельной скромнице, как ты.
Клео только скрипнула зубами, не давая себе труда сказать ему, чтобы
поторопился: на это бы ушли драгоценные секунды, а ей хотелось, чтобы он
поскорее убрался. Казалось, он отравлял воздух вокруг себя. Закончив
считать, он поднялся, глядя на стопки десятифунтовых и двадцатипятифун-
товых банкнот, разложенных на зеленой обивке дивана.
- Мне следовало потребовать вдвое больше, - сказал он.
- Забирай их и уходи, - выдавила она, сдерживаясь, чтобы не перейти
на крик.
Он поднял голову, с трудом отрывая взгляд от своего ничтожного состо-
яния, и странно посмотрел на нее, на гибкие линии ее упругого тела.
- Ты всегда была фригидной сукой, - медленно процедил он, преграждая
ей путь к двери и наступая на нее. - Но теперь сука замужем, и, может
быть, Мескал научил тебя кой-чему.
Он приближался, она все отступала, сердце ее отчаянно забилось, и,
когда она поняла, что загнана в угол, было уже поздно.
- Не подходи ко мне!
В ее взгляде страх мешался с ненавистью. Фентон прохрипел:
- А почему бы и нет? Я покажу тебе, что ты потеряла той ночью в Гол-
дингстене.
Он бросился к ней, пытаясь схватить, но она увернулась, и его пальцы
поймали только ее рубашку; Клео рванулась, пуговицы отлетели, обнажив ее
грудь, слегка прикрытую темносиним кружевом лифчика.
О том, чтобы приводить себя в порядок, некогда было и думать, нужно
было бежать, потому что Фентон не шутил: в его взгляде, пожиравшем ее
раскрытое тело, была откровенная похоть. В отчаянии она бросилась к две-
ри, но Фентон с неожиданным проворством перехватил ее и, ударив по но-
гам, толкнул на пол, а потом упал на нее.
Клео изворачивалась и отбивалась, но он зажал ей голову обеими руками
и тряс так, что ей казалось, он вырвет ей волосы; она попыталась крик-
нуть, но он зажал ей рот жестоким поцелуем. Кровь стучала в ее голове,
тяжелый стон рвался наружу. И вдруг, словно издалека, она услыхала го-
лос, от которого веяло арктическим холодом:
- Что, черт побери, здесь происходит?
Все вокруг застыло и помертвело, как перед бурей. Тело Фентона, при-
давившее ее к полу, словно одеревенело, а его губы, сдавившие ей рот,
сковал ужас.
А потом все стало неистовым, быстрым и громким. Клео почувствовала,
как Фентона стаскивают с нее, услышала треск рвущегося шелка - это Джуд
поставил его на ноги и швырнул о стену.
Клео с облегчением открыла глаза, благодарная Джуду за своевременное
появление; но, когда его сверкающий взгляд хлестнул по ее распростертому
телу, полуобнаженной груди, спутанным волосам, ее охватил ужас. Это был
тяжелый, ледяной, жестокий взгляд.
Она хотела сказать ему, что все было совсем не так, как могло пока-
заться, что она была только жертвой, что он спас ее от верного насилия,
но с ее губ сорвался лишь нечленораздельный хрип, и Джуд, поморщившись,
отвернулся. Его сильные, жилистые руки сжались в кулаки, и он бросил
Фентону:
- Выметайся, пока цел.
Пока Фентон застегивался, Клео, задыхаясь, с трудом поднялась на но-
ги, пытаясь запахнуться разорванной рубашкой. Он явно не собирался ухо-
дить, не забрав деньги, но, когда он заправлял рубашку в узкие кожаные
брюки, руки его тряслись.
Лицо Джуда было неподвижно;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45