Со вниманием слушали и все остальные. Леопольд радовался, что ему пришла в голову мудрая мысль включить в программу сонату Вагензейля – любимого композитора императрицы. Вдруг Вольферль остановился, указал пальцем на маленького эрцгерцога и объявил:
– Он только все портит. Нет ли здесь господина Вагензейля? Он умеет. Oн будет правильно переворачивать страницы.
Мария Терезия вспыхнула от негодования, и Леопольд подумал, что вот сейчас она прикажет прервать концерт. Но Вольферль снова ей улыбнулся, будто говоря, что они-то с ней понимают, в чем дело, и она отдала распоряжение позвать Вагензейля, который в соседней комнате занимался музыкой с кем-то из ее детей.
Обращаясь к Вагензейлю, Вольферль был сама учтивость.
– Господин Вагензейль, – сказал он, – я исполняю одну из ваших сонат. Не согласитесь ли вы переворачивать для меня страницы?
Учитель музыки посмотрел на императрицу, и та кивнула. Когда Вольферль кончил играть, Вагензейль сказал:
– Ваше величество, мальчик превосходный музыкант. Но тут в разговор вступил император:
– Моцарт, и это все, на что способен ребенок?
– Вольфганг еще умеет импровизировать, ваше величество.
Император подошел к клавесину.
– Мальчик, – сказал он, – играть, когда видишь клавиатуру, проще простого, а ты вот попробуй па нее не смотреть.
– Хорошо, ваше величество. Что вы хотите, чтобы я сыграл?
Император набросил кружевной платок на клавиатуру и сказал:
– Сыграй то же, что играл.
– Ваше величество, – взмолился Леопольд. – Но ведь это не будет импровизацией!
– Ничего, Папа, я сыграю, – сказал Вольферль и, прежде чем его остановили, сыграл всю вещь от начала до конца, не снимая платка.
– Все, как по нотам, – подтвердил Вагензейль. – Поразительно!
– Теперь сыграй одним пальцем, – приказал император. Вольферль сыграл.
– А теперь импровизируй.
– В чьей манере, ваше величество?
– Импровизируй, и больше ничего.
– Это слишком просто, ваше величество. Чью манеру вы предпочитаете – Телемана или Гассе?
Не зная, что сказать, император беспомощно оглянулся на Вагензейля, и тот попросил:
– Если можешь, сыграй мою сонату в манере Телемана. Однако Вольферль не ограничился одним Телеманом и перешел на Гассе.
– Может, ты еще знаешь какие-нибудь фокусы, мальчик? – спросил император.
– Он не маг, – сказала императрица. – Он просто ребенок, пусть даже милый и талантливый, который исполнил все ваши просьбы, хотя некоторые из них не имели ничего общего с музыкой.
– Но ты же осталась довольна, Мария?
– Не в этом дело. – Теперь это была императрица, которая, хотя и делила с ним ложе и имела от него шестнадцать детой, никогда не делила с ним власти. – Франц, мальчик устал, ему надо отдохнуть. – Она обернулась к Анне Марии и более мягко сказала:
– Госпожа Моцарт, ему, наверное, пора спать.
– Да, наше величество.
У вас хорошие дети, госпожа Моцарт.
Господь бог послал нам это счастье, ваше величество.
– Хватит ему играть. Теперь пора к маме.
– Благодарю вас, ваше величество. – Мама обняла Вольферля.
Решив показать, что он любит не одну только Маму, мальчик быстро взобрался на колени Марии Терезии, поцеловал ее в щеку и сказал: – Хотите, я скажу вам один секрет?
– Какой?
– Я вас очень, очень люблю.
Мама в ужасе застыла на месте. Воцарилась мертвая тишина.
– Ты любишь меня так же, как музыку, дитя мое? – спросила Мария Терезия.
– Да, как музыку. – В его устах это был самый большой комплимент.
– Благодарю тебя, Вольфганг. – Она подняла мальчика с колен и передала матери.
Вольферль опечалился. У Марии Терезии такие уютные мягкие колени, а ему вдруг так захотелось спать. Он и не заметил, что все окружающие вдруг прониклись к нему благоволением. Он устал. Когда они шли к карете, Вольферль услышал, как Папа разочарованно шепнул Маме:
– Ни единого дуката, хотя бы кружевной платок за все наши старания. Мне говорили, что она скупа, но все же…
Окончания Вольферль не услышал, потому что сладко зевнул. Наннерль презрительно покосилась на него, но ему было все равно. Он провел такой чудесный день. Карета тронулась, Мама взяла его на руки, и тут он сделал удивительное открытие: Мама и Мария Терезия обнимали его совсем одинаково. Когда они подъехали к гостинице «Белый бык», Вольферль сладко спал на руках у Мамы.
9
После великолепия Шёнбрунна скромная гостиница произвела на Леопольда прямо-таки удручающее впечатление. День проходил за днем, никто о них не вспоминал, и он пал духом. Но когда он уже окончательно уверился в том, что Мария Терезия только делает вид, будто любит музыку, его посетил граф Майр; он заявил, что послан самой императрицей. Леопольд порадовался собственной предусмотрительности: каждый день с утра он на всякий случай надевал свой лучший парик, камзол и черные шелковые чулки – одежду аристократов.
– Значит, вы все еще в Вене, господин Моцарт, – сказал граф Майр.
– А вы думали, мы уже уехали, ваше сиятельство?
– Ее величество выразила пожелание, чтобы вы задержались в Вене, но я был слишком занят разными дворцовыми делами и боялся опоздать с этим сообщением.
– Ее величество очень великодушна. – В голове вертелся вопрос – интересно, насколько? Он не мог задерживаться в Вене дольше, если им не заплатят хоть что-то за выступление.
– Ей хотелось бы, чтобы ваши дети сыграли перед ее детьми.
– Воля ее величества для нас закон.
– Опять в Шенбрунне. Они будут гостями эрцгерцога Максимилиана и эрцгерцогини Марии Антуанетты.
– Слушаюсь, ваше сиятельство. Вот только кто оплатит все расходы?
– Завтра днем. Вас устраивает?
– Завтра днем? Но у нас есть еще несколько приглашений.
– Ее величество просила меня в знак ее восхищения передать вам этот подарок. – Он вручил Леопольду сотню дукатов. – Я состою также императорским казначеем.
– Благодарю вас, ваше сиятельство! – Леопольд с трудом сдерживал ликование. Эта сумма превосходила его самые смелые мечты. – Мы счастливы, что ее величество осталась довольна нашей игрой. Для нас будет честью выступить перед ее детьми.
Императорский казначей улыбнулся в душе и подумал: Моцарт потому лишь получил сто дукатов, что императрицу тронула искренность чувств мальчика, в чем, однако, она никому не призналась бы.
– Значит, мы можем ждать вас завтра? – спросил он.
– Да, завтра, ваше сиятельство! – радостно подтвердил Леопольд.
– А как насчет других приглашений?
– Я уверен, что никому не придет в голову возражать против желания императрицы.
Граф Майр подал Леопольду два свертка с одеждой.
– Это нам? – удивился Леопольд.
Вашим детям. Подарок императрицы. Парадное платье для концерта, чтобы они чувствовали себя непринужденно в общество молодых эрцгерцога и эрцгерцогини.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222
– Он только все портит. Нет ли здесь господина Вагензейля? Он умеет. Oн будет правильно переворачивать страницы.
Мария Терезия вспыхнула от негодования, и Леопольд подумал, что вот сейчас она прикажет прервать концерт. Но Вольферль снова ей улыбнулся, будто говоря, что они-то с ней понимают, в чем дело, и она отдала распоряжение позвать Вагензейля, который в соседней комнате занимался музыкой с кем-то из ее детей.
Обращаясь к Вагензейлю, Вольферль был сама учтивость.
– Господин Вагензейль, – сказал он, – я исполняю одну из ваших сонат. Не согласитесь ли вы переворачивать для меня страницы?
Учитель музыки посмотрел на императрицу, и та кивнула. Когда Вольферль кончил играть, Вагензейль сказал:
– Ваше величество, мальчик превосходный музыкант. Но тут в разговор вступил император:
– Моцарт, и это все, на что способен ребенок?
– Вольфганг еще умеет импровизировать, ваше величество.
Император подошел к клавесину.
– Мальчик, – сказал он, – играть, когда видишь клавиатуру, проще простого, а ты вот попробуй па нее не смотреть.
– Хорошо, ваше величество. Что вы хотите, чтобы я сыграл?
Император набросил кружевной платок на клавиатуру и сказал:
– Сыграй то же, что играл.
– Ваше величество, – взмолился Леопольд. – Но ведь это не будет импровизацией!
– Ничего, Папа, я сыграю, – сказал Вольферль и, прежде чем его остановили, сыграл всю вещь от начала до конца, не снимая платка.
– Все, как по нотам, – подтвердил Вагензейль. – Поразительно!
– Теперь сыграй одним пальцем, – приказал император. Вольферль сыграл.
– А теперь импровизируй.
– В чьей манере, ваше величество?
– Импровизируй, и больше ничего.
– Это слишком просто, ваше величество. Чью манеру вы предпочитаете – Телемана или Гассе?
Не зная, что сказать, император беспомощно оглянулся на Вагензейля, и тот попросил:
– Если можешь, сыграй мою сонату в манере Телемана. Однако Вольферль не ограничился одним Телеманом и перешел на Гассе.
– Может, ты еще знаешь какие-нибудь фокусы, мальчик? – спросил император.
– Он не маг, – сказала императрица. – Он просто ребенок, пусть даже милый и талантливый, который исполнил все ваши просьбы, хотя некоторые из них не имели ничего общего с музыкой.
– Но ты же осталась довольна, Мария?
– Не в этом дело. – Теперь это была императрица, которая, хотя и делила с ним ложе и имела от него шестнадцать детой, никогда не делила с ним власти. – Франц, мальчик устал, ему надо отдохнуть. – Она обернулась к Анне Марии и более мягко сказала:
– Госпожа Моцарт, ему, наверное, пора спать.
– Да, наше величество.
У вас хорошие дети, госпожа Моцарт.
Господь бог послал нам это счастье, ваше величество.
– Хватит ему играть. Теперь пора к маме.
– Благодарю вас, ваше величество. – Мама обняла Вольферля.
Решив показать, что он любит не одну только Маму, мальчик быстро взобрался на колени Марии Терезии, поцеловал ее в щеку и сказал: – Хотите, я скажу вам один секрет?
– Какой?
– Я вас очень, очень люблю.
Мама в ужасе застыла на месте. Воцарилась мертвая тишина.
– Ты любишь меня так же, как музыку, дитя мое? – спросила Мария Терезия.
– Да, как музыку. – В его устах это был самый большой комплимент.
– Благодарю тебя, Вольфганг. – Она подняла мальчика с колен и передала матери.
Вольферль опечалился. У Марии Терезии такие уютные мягкие колени, а ему вдруг так захотелось спать. Он и не заметил, что все окружающие вдруг прониклись к нему благоволением. Он устал. Когда они шли к карете, Вольферль услышал, как Папа разочарованно шепнул Маме:
– Ни единого дуката, хотя бы кружевной платок за все наши старания. Мне говорили, что она скупа, но все же…
Окончания Вольферль не услышал, потому что сладко зевнул. Наннерль презрительно покосилась на него, но ему было все равно. Он провел такой чудесный день. Карета тронулась, Мама взяла его на руки, и тут он сделал удивительное открытие: Мама и Мария Терезия обнимали его совсем одинаково. Когда они подъехали к гостинице «Белый бык», Вольферль сладко спал на руках у Мамы.
9
После великолепия Шёнбрунна скромная гостиница произвела на Леопольда прямо-таки удручающее впечатление. День проходил за днем, никто о них не вспоминал, и он пал духом. Но когда он уже окончательно уверился в том, что Мария Терезия только делает вид, будто любит музыку, его посетил граф Майр; он заявил, что послан самой императрицей. Леопольд порадовался собственной предусмотрительности: каждый день с утра он на всякий случай надевал свой лучший парик, камзол и черные шелковые чулки – одежду аристократов.
– Значит, вы все еще в Вене, господин Моцарт, – сказал граф Майр.
– А вы думали, мы уже уехали, ваше сиятельство?
– Ее величество выразила пожелание, чтобы вы задержались в Вене, но я был слишком занят разными дворцовыми делами и боялся опоздать с этим сообщением.
– Ее величество очень великодушна. – В голове вертелся вопрос – интересно, насколько? Он не мог задерживаться в Вене дольше, если им не заплатят хоть что-то за выступление.
– Ей хотелось бы, чтобы ваши дети сыграли перед ее детьми.
– Воля ее величества для нас закон.
– Опять в Шенбрунне. Они будут гостями эрцгерцога Максимилиана и эрцгерцогини Марии Антуанетты.
– Слушаюсь, ваше сиятельство. Вот только кто оплатит все расходы?
– Завтра днем. Вас устраивает?
– Завтра днем? Но у нас есть еще несколько приглашений.
– Ее величество просила меня в знак ее восхищения передать вам этот подарок. – Он вручил Леопольду сотню дукатов. – Я состою также императорским казначеем.
– Благодарю вас, ваше сиятельство! – Леопольд с трудом сдерживал ликование. Эта сумма превосходила его самые смелые мечты. – Мы счастливы, что ее величество осталась довольна нашей игрой. Для нас будет честью выступить перед ее детьми.
Императорский казначей улыбнулся в душе и подумал: Моцарт потому лишь получил сто дукатов, что императрицу тронула искренность чувств мальчика, в чем, однако, она никому не призналась бы.
– Значит, мы можем ждать вас завтра? – спросил он.
– Да, завтра, ваше сиятельство! – радостно подтвердил Леопольд.
– А как насчет других приглашений?
– Я уверен, что никому не придет в голову возражать против желания императрицы.
Граф Майр подал Леопольду два свертка с одеждой.
– Это нам? – удивился Леопольд.
Вашим детям. Подарок императрицы. Парадное платье для концерта, чтобы они чувствовали себя непринужденно в общество молодых эрцгерцога и эрцгерцогини.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222