Вольфганг кивнул.
– Отлично! А потом наступит черед импровизации.
Но когда пришло время импровизировать, Вольфганг заволновался. Ему нравилась органная музыка Генделя, торжественная и величественная, но веселая, жизнерадостная ария Кристиана Баха пришлась по душе куда больше. Словно под воздействием неведомой силы, он в своей импровизации незаметно перешел от Генделя к Баху. Король отбивал такт свернутыми в трубку нотами, и никто не решался сказать ему, что он давно сбился с такта, а когда один из маленьких пажей задремал, он теми же нотами стукнул его но пудреной головке. Вольфганг и хотел бы вернуться к Генделю, но не мог сопротивляться нежной, завораживающей мелодии Баха. Сначала на лице Папы появилось изумление, а затем беспокойство; Наннерль усмехалась, очевидно, принимая все это за шутку; но больше никто – даже сама королева – не заметил разницы. И вдруг Вольфганг увидел стоявшего в дверях высокого, красивого человека, одетого по последней моде, который слушал его с таким напряженным вниманием, что Вольфганг мгновенно догадался: это, конечно, сам Иоганн Кристиан Бах. Теперь Вольфганг думал лишь о том, как бы угодить композитору, музыка которого так ему понравилась. К концу импровизации он и думать забыл о Генделе.
Король энергично закивал в знак одобрения и объявил:
– Нет, превзойти Генделя невозможно. Среди композиторов он не знает себе равного. Сомневаться могут лишь глупцы и невежды. Верно, Бах?
– Вы совершенно правы, ваше величество, – подтвердил Бах.
– Вам понравилось, как мальчик играл Генделя?
– Он прекрасный органист, ваше величество.
– Гримм прав. Импровизируя на тему Генделя, он не сделал ни единой ошибки.
Папа, возблагодаривший судьбу за то, что никто, кроме Баха, – пронеси господи! – не заметил самовольства Вольфганга, сказал:
– Мы ваши покорнейшие слуги, ваше величество.
– Ваше величество, позвольте мальчику сыграть сонату вместе со мной, – попросил Бах.
– Прямо с листа? – с сомнением спросил король.
– Я уверен, он справится. Если разрешит ваше величество.
Вольфганг не удержался.
– Я очень прошу вас, ваше величество, очень! – воскликнул он.
– Но ты слишком мал, чтобы играть с таким замечательным музыкантом.
– Я постараюсь, ваше величество.
. Бах посадил мальчика к себе на колени и сыграл несколько тактов, Вольфганг продолжил, и так, играя поочередно, они исполнили всю вещь до конца, ни разу не сбившись, не потеряв ни одной ноты: казалось, сонату исполнял один человек.
Кристиан Бах и словом не обмолвился, что Вольфганг использовал для импровизации тему его арии, а вовсе не сонату Генделя, он напомнил об этом, лишь когда отец с сыном пришли к нему в студию. Бах расценил это как комплимент себе, а не как шутку над королем и сказал Леопольду:
– Я буду рад представить ваших детей лондонским ценителям музыки.
Вольфгангу очень понравился рабочий кабинет Баха, обставленный в стиле версальских гостиных и выходивший окнами на Грин-Парк. В нем стояли клавикорды, клавесин, орган и фортепьяно; и еще, не в пример другим музыкантам, отметил Вольфганг, Бах даже дома одевался богато и изысканно.
Леопольду не слишком нравилось увлечение его сына Бахом! По никуда не денешься, этот композитор, исполнитель и учитель музыки королевы, хорошо знал музыкальный мир Лондона и пользовался здесь большой известностью.
И к тому же Бах происходил из знаменитой семьи. Кристиан Бах принадлежал к шестому по счету поколению музыкантов. Его отец, старый Иоганн Себастьян Бах, хоть и был всего лишь церковным учителем пения и к тому же лютеранином, считался прекрасным музыкантом и был отцом нескольких блестяще одаренных в музыкальном отношении сыновей. Но с ним Леопольд никогда не встречался, ибо невидимая стена разделяла лютеранскую и католическую Германию. И хотя музыка старого Себастьяна Баха, умершего четырнадцать лет назад, была написана для лютеранских богослужений и никогда не исполнялась в католическом Зальцбурге или в Вене, произведения тех его сыновей, которые пользовались наибольшей известностью, Леопольд знал. Он давал Вольфгангу играть сонаты Карла Филиппа Эммануила и вощи для органа старшего сына Вильгельма Фридемана.
Но больше всего говорили о Кристиане Бахе, младшем из одиннадцати сыновой старого Себастьяна; он уехал из Германии в Италию, чтобы стать учеником прославленного итальянского педагога, падре Мартини, и впоследствии принял католичество, чтобы его оперы могли исполняться в Италии. Теперь, после смерти Генделя, Кристиан Бах был самым известным музыкантом в протестантской Англии, хотя и оставался католиком.
«Значит, в Лондоне предпочитают немецкую музыку?» – подумал Леопольд.
– Господин Моцарт, в Англии не существует сейчас английской музыки, – словно угадав его мысли, сказал Бах, – только итальянская и немецкая, Пуччинни и Гендель.
– И Кристиан Бах, – сказал Леопольд и про себя добавил: «Который взял понемногу и от того и от другого».
– Благодарю вас, но следует помнить, что счастье изменчиво.
– Поверьте, я никогда об этом не забываю.
Леопольд внимательно разглядывал дорогой наряд Баха, его полное лицо, в котором привлекали проницательные глаза и высокий лоб, и думал, искренне ли он заинтересовался Вольфгангом.
Тем временем Вольфганг разглядывал фортепьяно. Он уже видел несколько подобных инструментов и даже играл на них, во фортепьяно Баха казалось лучше других, и мальчику не терпелось его попробовать. Вольфганг просительно взглянул на Баха, и тот сказал:
– Если тебе позволит отец.
– Я давал Вольфгангу играть сонаты вашего брата Карла Филиппа Эммануила, – сказал Леопольд. – На мой взгляд, они удивительно ярки и мелодичны, но ведь предназначены они для исполнения на клавесине. А те немногие произведения вашего отца, с которыми я имел возможность познакомиться, написаны исключительно для органа.
– Мой отец был несколько старомоден, особенно когда дело касалось фортепьяно, но я убежден, что этому инструменту принадлежит будущее.
– Мы ни разу не встречали его во время наших путешествий.
– Оно еще не вошло в моду.
– Единственная ли это причина?
– Люди не привыкли к нему. Фортепьяно– инструмент новый, необычный, еще не завоевавший себе сторонников. Вы видели, как гордится королева своим клавесином.
– А вы когда-нибудь играли на фортепьяно публично?
– Нет, Лондон еще не готов к его приему, но скоро это произойдет. – И Бах добавил: – Я думаю, стоит публике по-настоящему узнать фортепьяно, к тому же, если его немного усовершенствовать, этот инструмент вытеснит клавесин.
– Сразу?
– Быть может, лет через десять, двадцать, но я не сомневаюсь, в конце концов фортепьяно станет любимым инструментом сольных исполнителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222
– Отлично! А потом наступит черед импровизации.
Но когда пришло время импровизировать, Вольфганг заволновался. Ему нравилась органная музыка Генделя, торжественная и величественная, но веселая, жизнерадостная ария Кристиана Баха пришлась по душе куда больше. Словно под воздействием неведомой силы, он в своей импровизации незаметно перешел от Генделя к Баху. Король отбивал такт свернутыми в трубку нотами, и никто не решался сказать ему, что он давно сбился с такта, а когда один из маленьких пажей задремал, он теми же нотами стукнул его но пудреной головке. Вольфганг и хотел бы вернуться к Генделю, но не мог сопротивляться нежной, завораживающей мелодии Баха. Сначала на лице Папы появилось изумление, а затем беспокойство; Наннерль усмехалась, очевидно, принимая все это за шутку; но больше никто – даже сама королева – не заметил разницы. И вдруг Вольфганг увидел стоявшего в дверях высокого, красивого человека, одетого по последней моде, который слушал его с таким напряженным вниманием, что Вольфганг мгновенно догадался: это, конечно, сам Иоганн Кристиан Бах. Теперь Вольфганг думал лишь о том, как бы угодить композитору, музыка которого так ему понравилась. К концу импровизации он и думать забыл о Генделе.
Король энергично закивал в знак одобрения и объявил:
– Нет, превзойти Генделя невозможно. Среди композиторов он не знает себе равного. Сомневаться могут лишь глупцы и невежды. Верно, Бах?
– Вы совершенно правы, ваше величество, – подтвердил Бах.
– Вам понравилось, как мальчик играл Генделя?
– Он прекрасный органист, ваше величество.
– Гримм прав. Импровизируя на тему Генделя, он не сделал ни единой ошибки.
Папа, возблагодаривший судьбу за то, что никто, кроме Баха, – пронеси господи! – не заметил самовольства Вольфганга, сказал:
– Мы ваши покорнейшие слуги, ваше величество.
– Ваше величество, позвольте мальчику сыграть сонату вместе со мной, – попросил Бах.
– Прямо с листа? – с сомнением спросил король.
– Я уверен, он справится. Если разрешит ваше величество.
Вольфганг не удержался.
– Я очень прошу вас, ваше величество, очень! – воскликнул он.
– Но ты слишком мал, чтобы играть с таким замечательным музыкантом.
– Я постараюсь, ваше величество.
. Бах посадил мальчика к себе на колени и сыграл несколько тактов, Вольфганг продолжил, и так, играя поочередно, они исполнили всю вещь до конца, ни разу не сбившись, не потеряв ни одной ноты: казалось, сонату исполнял один человек.
Кристиан Бах и словом не обмолвился, что Вольфганг использовал для импровизации тему его арии, а вовсе не сонату Генделя, он напомнил об этом, лишь когда отец с сыном пришли к нему в студию. Бах расценил это как комплимент себе, а не как шутку над королем и сказал Леопольду:
– Я буду рад представить ваших детей лондонским ценителям музыки.
Вольфгангу очень понравился рабочий кабинет Баха, обставленный в стиле версальских гостиных и выходивший окнами на Грин-Парк. В нем стояли клавикорды, клавесин, орган и фортепьяно; и еще, не в пример другим музыкантам, отметил Вольфганг, Бах даже дома одевался богато и изысканно.
Леопольду не слишком нравилось увлечение его сына Бахом! По никуда не денешься, этот композитор, исполнитель и учитель музыки королевы, хорошо знал музыкальный мир Лондона и пользовался здесь большой известностью.
И к тому же Бах происходил из знаменитой семьи. Кристиан Бах принадлежал к шестому по счету поколению музыкантов. Его отец, старый Иоганн Себастьян Бах, хоть и был всего лишь церковным учителем пения и к тому же лютеранином, считался прекрасным музыкантом и был отцом нескольких блестяще одаренных в музыкальном отношении сыновей. Но с ним Леопольд никогда не встречался, ибо невидимая стена разделяла лютеранскую и католическую Германию. И хотя музыка старого Себастьяна Баха, умершего четырнадцать лет назад, была написана для лютеранских богослужений и никогда не исполнялась в католическом Зальцбурге или в Вене, произведения тех его сыновей, которые пользовались наибольшей известностью, Леопольд знал. Он давал Вольфгангу играть сонаты Карла Филиппа Эммануила и вощи для органа старшего сына Вильгельма Фридемана.
Но больше всего говорили о Кристиане Бахе, младшем из одиннадцати сыновой старого Себастьяна; он уехал из Германии в Италию, чтобы стать учеником прославленного итальянского педагога, падре Мартини, и впоследствии принял католичество, чтобы его оперы могли исполняться в Италии. Теперь, после смерти Генделя, Кристиан Бах был самым известным музыкантом в протестантской Англии, хотя и оставался католиком.
«Значит, в Лондоне предпочитают немецкую музыку?» – подумал Леопольд.
– Господин Моцарт, в Англии не существует сейчас английской музыки, – словно угадав его мысли, сказал Бах, – только итальянская и немецкая, Пуччинни и Гендель.
– И Кристиан Бах, – сказал Леопольд и про себя добавил: «Который взял понемногу и от того и от другого».
– Благодарю вас, но следует помнить, что счастье изменчиво.
– Поверьте, я никогда об этом не забываю.
Леопольд внимательно разглядывал дорогой наряд Баха, его полное лицо, в котором привлекали проницательные глаза и высокий лоб, и думал, искренне ли он заинтересовался Вольфгангом.
Тем временем Вольфганг разглядывал фортепьяно. Он уже видел несколько подобных инструментов и даже играл на них, во фортепьяно Баха казалось лучше других, и мальчику не терпелось его попробовать. Вольфганг просительно взглянул на Баха, и тот сказал:
– Если тебе позволит отец.
– Я давал Вольфгангу играть сонаты вашего брата Карла Филиппа Эммануила, – сказал Леопольд. – На мой взгляд, они удивительно ярки и мелодичны, но ведь предназначены они для исполнения на клавесине. А те немногие произведения вашего отца, с которыми я имел возможность познакомиться, написаны исключительно для органа.
– Мой отец был несколько старомоден, особенно когда дело касалось фортепьяно, но я убежден, что этому инструменту принадлежит будущее.
– Мы ни разу не встречали его во время наших путешествий.
– Оно еще не вошло в моду.
– Единственная ли это причина?
– Люди не привыкли к нему. Фортепьяно– инструмент новый, необычный, еще не завоевавший себе сторонников. Вы видели, как гордится королева своим клавесином.
– А вы когда-нибудь играли на фортепьяно публично?
– Нет, Лондон еще не готов к его приему, но скоро это произойдет. – И Бах добавил: – Я думаю, стоит публике по-настоящему узнать фортепьяно, к тому же, если его немного усовершенствовать, этот инструмент вытеснит клавесин.
– Сразу?
– Быть может, лет через десять, двадцать, но я не сомневаюсь, в конце концов фортепьяно станет любимым инструментом сольных исполнителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222