Но когда она попросила его сыграть, он сразу приободрился. Оказалось, играть он может, клавесины-уроды куда-то исчезли, перед ним стоял клавесин с чудесными клавишами.
Пробудившись на следующий день, Вольферль не увидел ни Марии Антуанетты, ни клавесина, зато доктор Бернгард улыбался, и Вольферль почувствовал, что все настроены гораздо бодрее.
Через неделю исчезли сыпь, боли и ломота, а вместе с ними исчезли и сны. Все очень радовались его выздоровлению, и Вольферль постеснялся сказать, до чего ему жаль, что он больше не видит во сне Марию Антуанетту. Утешила лишь мысль, что скоро их опять пригласят играть к императрице, где он увидит ее.
Но приглашения не последовало. Заболела эрцгерцогиня Иоганна, сказал доктор Бернгард, и императрица отменила все развлечения. Вольферль был разочарован. И еще он расстроился, узнав, что выступления одной Наннерль не привлекают внимания. Однако и после выздоровления Вольферля они не получили приглашения выступить в домах придворной знати.
Доктор Бернгард отказался от платы, но пришел в восторг, когда дети в знак благодарности предложили выступить у него в доме. Он пригласил нескольких друзей – цвет венской интеллигенции, и все пришли в восторг. А Леопольд, сидя в уютной, хоть и непритязательной гостиной доктора и слушая слаженную игру детей, думал о том, что пути обратно для него нет, какие бы трудности и неудачи не ждали впереди.
Затем Вольферль играл соло. Сонаты Скарлатти, до чего же певучи эти маленькие сонаты! Даже с закрытыми глаза ми Леопольд мгновенно определил бы, что играет их Вольферль.
Насмехайтесь, называйте меня честолюбцем, но разве кто-нибудь догадывается, о чем я мечтаю? Люди говорят, что для меня не существует иллюзий, кроме созданных собственным воображением. Всемогущий боже, сделай моего сына своим рупором, обратись через него к сердцам людей. Боже милостивый, отпусти ему время – пусть сумеет он тронуть их сердца. Тронуть своей музыкой.
У ноябрьского ветра за окном была своя неповторимая песнь, пусть же будет собственная песнь и у его сына.
Анна Мария внимательно следила за Вольферлем, боялась, как бы он не переутомился. Когда доктор Бернгард похвалил дарование детей, она порывисто спросила:
– Как, по-вашему, он достаточно окреп, может выступать?
– Долго играть не надо.
– Скажите, доктор, не грозят ли ему осложнения? Доктор Бернгард задумался, не хотелось тревожить ее. Но матери лучше знать правду, решил он, и сказал:
– Неправильное лечение повредило почкам, но, если мальчик не подхватит еще какую-нибудь серьезную болезнь, все постепенно придет в норму.
– Болезнь была опасная, доктор? Бернгард промолчал.
– Он мог умереть?
– Но ведь не умер же, госпожа Моцарт. И мы должны быть благодарны господу. И потом, он необыкновенный ребенок.
В таком случае можно ли его подвергать опасности? В ноябре резко похолодало. Анна Мария смотрела на Леопольда, подсчитывавшего дукаты, и в душе молила мужа: "Поедем домой!»
Получим приглашение от графа и графини Тун, Леопольд сразу отложил отъезд в Зальцбург и, преисполнившись надежд, дал согласие. Однако на концерте не присутствовал никто из венской знати, кроме графа Пальфи. После концерта граф Пальфи заверил Леопольда, что дети играли даже лучше, чем прежде.
– Если бы вы могли рассказать об этом другим, – сказал Леопольд.
– Нельзя винить людей за то, что они избегают ребенка, болевшего заразной болезнью, – заметила Анна Мария.
– Но ведь Вольферль болел не оспой, – настаивал Леопольд.
Он и Анна Мария сидели за кофе с графиней Тун и графом Пальфи, а Вольферль и Наннерль играли в карты с племянниками и племянницами Тунов.
– Надо смотреть правде в глаза, господин Моцарт, – сказала графиня, – ваша жена права.
– Значит, аристократия опасается рябинок и сыпи?
– Конечно. А разве вы их не боитесь?
– Но ведь у него признали скарлатину, и то под сомнением.
Наступило молчание, затем граф Пальфи сказал:
– Мы вам верим.
– Значит, боязнь заразы – причина холодности императрицы?
– Причина, скорее всего, в том, что ее дочь Иоганна больна тифом.
Леопольд содрогнулся.
– Но ведь тиф почти всегда смертелен.
– Мало кто знает, что у нее тиф, – печально пояснил граф Пальфи, – но моему отцу, канцлеру Венгрии, сообщили, чем она больна.
– Императрица известна своей любовью к детям, но отнюдь не к музыке, – заметила графиня.
– Однако ее величество оказывала поддержку Вагензейлю, Глюку и многим другим, – возразил Леопольд.
– Когда ее это устраивало, – ответила графиня Тун. – Не следует полагаться на монаршью милость. Рано или поздно все приедается и находятся новые фавориты. Ваши дети на мгновенье очаровали всех, стали главной сенсацией Вены, а теперь их сменил цирк, самый обыкновенный цирк с марионетками, фокусниками, музыкальными игрушками и большим зверинцем.
Увидев огорченное лицо Леопольда, граф Пальфи сказал:
– Вам нужно поехать с детьми в Венгрию. У нашей семьи там много друзей.
– Благодарим вас, ваше сиятельство, – сказала Анна Мария, – но нам пора возвращаться в Зальцбург.
Леопольд нахмурился.
– Это еще успеется, – сказал он, – мы подумаем о вашем предложении, ваше сиятельство.
Во время поездки по Венгрии граф Пальфи сам представлял детей аристократии, называл их вундеркиндами, однако стояла такая плохая погода, что мало кто решался покинуть свой кров ради концерта. Путешествие оказалось трудным. Изрытые глубокими колеями дороги обледенели. Ночевать приходилось на постоялых дворах, что тоже грозило опасностью. Уборные зачастую вовсе отсутствовали, и разрешить этот вопрос бывало иногда сложнее, чем устроить концерт. Они забыли о чистых простынях и часто спали не раздеваясь, чтобы хоть как-то уберечься от насекомых. Даже Леопольд страдал от отсутствия удобств, от ветра, дождя и холода, обострившего его ревматизм.
После нескольких недель, проведенных в Венгрии, Вена показалась им сущим раем.
Но вопреки надеждам Леопольда ни одного приглашения в Вене они не получили. Он ждал, что их призовет к себе императрица, ведь время показало, что болезнь Вольферля не заразна, но и этого не произошло. Совсем недавно, хотя ее пользовали лучшие лекари, скончалась от тифа эрцгерцогиня Иоганна, по императорскому указу двор облачился в траур, и все развлечения отменили.
В конце декабря, спустя почти четыре месяца после того как Леопольд получил в Зальцбурге полуторамесячный отпуск, Моцарты распрощались с графом и графиней Тун, графом Пальфи и доктором Бернгардом и тронулись в обратный путь.
Леопольд уезжал, гордый приобретенным опытом и заработанными дукатами, но Анна Мария и Наннерль, забившиеся в самый угол дилижанса, дрожали от холода, а Вольферль с тоской смотрел на исчезающие вдали стены города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222
Пробудившись на следующий день, Вольферль не увидел ни Марии Антуанетты, ни клавесина, зато доктор Бернгард улыбался, и Вольферль почувствовал, что все настроены гораздо бодрее.
Через неделю исчезли сыпь, боли и ломота, а вместе с ними исчезли и сны. Все очень радовались его выздоровлению, и Вольферль постеснялся сказать, до чего ему жаль, что он больше не видит во сне Марию Антуанетту. Утешила лишь мысль, что скоро их опять пригласят играть к императрице, где он увидит ее.
Но приглашения не последовало. Заболела эрцгерцогиня Иоганна, сказал доктор Бернгард, и императрица отменила все развлечения. Вольферль был разочарован. И еще он расстроился, узнав, что выступления одной Наннерль не привлекают внимания. Однако и после выздоровления Вольферля они не получили приглашения выступить в домах придворной знати.
Доктор Бернгард отказался от платы, но пришел в восторг, когда дети в знак благодарности предложили выступить у него в доме. Он пригласил нескольких друзей – цвет венской интеллигенции, и все пришли в восторг. А Леопольд, сидя в уютной, хоть и непритязательной гостиной доктора и слушая слаженную игру детей, думал о том, что пути обратно для него нет, какие бы трудности и неудачи не ждали впереди.
Затем Вольферль играл соло. Сонаты Скарлатти, до чего же певучи эти маленькие сонаты! Даже с закрытыми глаза ми Леопольд мгновенно определил бы, что играет их Вольферль.
Насмехайтесь, называйте меня честолюбцем, но разве кто-нибудь догадывается, о чем я мечтаю? Люди говорят, что для меня не существует иллюзий, кроме созданных собственным воображением. Всемогущий боже, сделай моего сына своим рупором, обратись через него к сердцам людей. Боже милостивый, отпусти ему время – пусть сумеет он тронуть их сердца. Тронуть своей музыкой.
У ноябрьского ветра за окном была своя неповторимая песнь, пусть же будет собственная песнь и у его сына.
Анна Мария внимательно следила за Вольферлем, боялась, как бы он не переутомился. Когда доктор Бернгард похвалил дарование детей, она порывисто спросила:
– Как, по-вашему, он достаточно окреп, может выступать?
– Долго играть не надо.
– Скажите, доктор, не грозят ли ему осложнения? Доктор Бернгард задумался, не хотелось тревожить ее. Но матери лучше знать правду, решил он, и сказал:
– Неправильное лечение повредило почкам, но, если мальчик не подхватит еще какую-нибудь серьезную болезнь, все постепенно придет в норму.
– Болезнь была опасная, доктор? Бернгард промолчал.
– Он мог умереть?
– Но ведь не умер же, госпожа Моцарт. И мы должны быть благодарны господу. И потом, он необыкновенный ребенок.
В таком случае можно ли его подвергать опасности? В ноябре резко похолодало. Анна Мария смотрела на Леопольда, подсчитывавшего дукаты, и в душе молила мужа: "Поедем домой!»
Получим приглашение от графа и графини Тун, Леопольд сразу отложил отъезд в Зальцбург и, преисполнившись надежд, дал согласие. Однако на концерте не присутствовал никто из венской знати, кроме графа Пальфи. После концерта граф Пальфи заверил Леопольда, что дети играли даже лучше, чем прежде.
– Если бы вы могли рассказать об этом другим, – сказал Леопольд.
– Нельзя винить людей за то, что они избегают ребенка, болевшего заразной болезнью, – заметила Анна Мария.
– Но ведь Вольферль болел не оспой, – настаивал Леопольд.
Он и Анна Мария сидели за кофе с графиней Тун и графом Пальфи, а Вольферль и Наннерль играли в карты с племянниками и племянницами Тунов.
– Надо смотреть правде в глаза, господин Моцарт, – сказала графиня, – ваша жена права.
– Значит, аристократия опасается рябинок и сыпи?
– Конечно. А разве вы их не боитесь?
– Но ведь у него признали скарлатину, и то под сомнением.
Наступило молчание, затем граф Пальфи сказал:
– Мы вам верим.
– Значит, боязнь заразы – причина холодности императрицы?
– Причина, скорее всего, в том, что ее дочь Иоганна больна тифом.
Леопольд содрогнулся.
– Но ведь тиф почти всегда смертелен.
– Мало кто знает, что у нее тиф, – печально пояснил граф Пальфи, – но моему отцу, канцлеру Венгрии, сообщили, чем она больна.
– Императрица известна своей любовью к детям, но отнюдь не к музыке, – заметила графиня.
– Однако ее величество оказывала поддержку Вагензейлю, Глюку и многим другим, – возразил Леопольд.
– Когда ее это устраивало, – ответила графиня Тун. – Не следует полагаться на монаршью милость. Рано или поздно все приедается и находятся новые фавориты. Ваши дети на мгновенье очаровали всех, стали главной сенсацией Вены, а теперь их сменил цирк, самый обыкновенный цирк с марионетками, фокусниками, музыкальными игрушками и большим зверинцем.
Увидев огорченное лицо Леопольда, граф Пальфи сказал:
– Вам нужно поехать с детьми в Венгрию. У нашей семьи там много друзей.
– Благодарим вас, ваше сиятельство, – сказала Анна Мария, – но нам пора возвращаться в Зальцбург.
Леопольд нахмурился.
– Это еще успеется, – сказал он, – мы подумаем о вашем предложении, ваше сиятельство.
Во время поездки по Венгрии граф Пальфи сам представлял детей аристократии, называл их вундеркиндами, однако стояла такая плохая погода, что мало кто решался покинуть свой кров ради концерта. Путешествие оказалось трудным. Изрытые глубокими колеями дороги обледенели. Ночевать приходилось на постоялых дворах, что тоже грозило опасностью. Уборные зачастую вовсе отсутствовали, и разрешить этот вопрос бывало иногда сложнее, чем устроить концерт. Они забыли о чистых простынях и часто спали не раздеваясь, чтобы хоть как-то уберечься от насекомых. Даже Леопольд страдал от отсутствия удобств, от ветра, дождя и холода, обострившего его ревматизм.
После нескольких недель, проведенных в Венгрии, Вена показалась им сущим раем.
Но вопреки надеждам Леопольда ни одного приглашения в Вене они не получили. Он ждал, что их призовет к себе императрица, ведь время показало, что болезнь Вольферля не заразна, но и этого не произошло. Совсем недавно, хотя ее пользовали лучшие лекари, скончалась от тифа эрцгерцогиня Иоганна, по императорскому указу двор облачился в траур, и все развлечения отменили.
В конце декабря, спустя почти четыре месяца после того как Леопольд получил в Зальцбурге полуторамесячный отпуск, Моцарты распрощались с графом и графиней Тун, графом Пальфи и доктором Бернгардом и тронулись в обратный путь.
Леопольд уезжал, гордый приобретенным опытом и заработанными дукатами, но Анна Мария и Наннерль, забившиеся в самый угол дилижанса, дрожали от холода, а Вольферль с тоской смотрел на исчезающие вдали стены города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222