– Мне больно за маму, за Рикардо, за сестрёнок, за дедушку с бабушкой, за всех, кого я знаю, кто дорог мне... и кого я рано или поздно потеряю. Чем я лучше их? Где же справедливость?
– А кто сказал, что в мире есть справедливость? Есть только закон действия и противодействия, который гласит, что ничего не достаётся задаром, за всё приходится платить. И твоя боль – это часть платы за вечную молодость. А что касается могущества, то оно само по себе проклятье, тяжкая, неблагодарная ноша. Мой брат Шон считает себя слишком умным, чтобы соваться к Источнику. Мне кажется, он поступает мудро.
– Тогда почему ты...
– У меня не было выбора. Я старший сын короля и наследник престола.
– И только поэтому ты был допущен к Источнику?
– Ну, и ещё Хозяйка признала меня достойным. Сопротивление было бессмысленным.
– А ты сопротивлялся?
– Не очень решительно и, скорее, бессознательно. Я требовал, чтобы моим Отворяющим была Монгфинд и только Монгфинд, потому что был безумно влюблён в неё, но она, естественно, и слышать об этом не хотела.
– Почему «естественно»? – удивилась Анхела.
– Гм... Помимо всего прочего, Монгфинд моя родная тётка, младшая сестра моей матери.
– И ты любил её как женщину?
– Увы, да. Это у нас наследственное... В общем, – торопливо продолжал я, – Хозяйка позволила мне прийти к Источнику без Отворяющего. Она сочла меня в достаточной мере ответственным, и моё сопротивление было сломлено... Если это действительно было сопротивление, а не каприз.
– Хозяйка говорила, что у тебя нет связи... с материальным миром. Она сказала, что теперь я буду твоим Отворяющим, а ты – моим.
– Она объяснила, что это значит?
– Нет, – ответила Анхела с немного смущённой улыбкой. – Но я сама догадалась.
Я тоже улыбнулся и спросил:
– Дейдра рассказывала тебе, как появилась на свет?
– Да. Вернее, намекнула. А что?
– Насколько мне известно, с тех пор больше никто не «безобразничал» в Безвременье. Но для нас Хозяйка сделала исключение.
Анхела взяла меня за руку и пристально посмотрела мне в глаза.
– Кевин, я не могу понять твоего отношения к Хозяйке. С одной стороны, ты восхищаешься ею, но с другой... Что она тебе сделала?
Я тяжело вздохнул:
– Этот вопрос гораздо легче задать, чем ответить на него. По большому счёту, её не в чем упрекнуть. Напротив, она, казалось бы, сделала доброе дело, вернула к жизни женщину, которая давно считалась – и была! – мёртвой. Но... Давай не будем об этом. Сейчас не будем.
– Хорошо.
Мы снова умолкли и молчали довольно долго. Обнявшись, мы стояли возле мраморного парапета, а в центре водоёма всё интенсивнее бил фонтан голубых искр. Прежде спокойная гладь заволновалась – казалось, Источник уже торопит нас...
– Кевин, – произнесла Анхела, положив голову мне на плечо. – Боюсь, я не выдержу бессмертия.
– Его никто не выдерживает. Рано ли, поздно ли, все бессмертные умирают.
– Я не о том говорю. Сейчас мне тридцать три года, и я чувствую себя тридцатитрёхлетней. В восемьдесят лет я буду чувствовать себя на все восемьдесят, пусть даже внешне я останусь молодой. А вот твоя сестра Дейдра, которой биологически уже за сорок, не просто выглядит юной девушкой – молодость бьёт из неё ключом, она юна и телом, и духом. Наверное, это у вас в генах. Я же, не старея внешне, быстро состарюсь внутренне.
– Ошибаешься, – сказал я, поглаживая её густые чёрные волосы. – Это не гены, это чисто психологический эффект. Когда человек знает, что впереди у него долгая жизнь, он не спешит стареть – ни телом, ни духом. Ты очень скоро научишься избавляться от лишнего груза прожитых лет, тебе не нужно будет постоянно оглядываться назад, то и дело ворошить прошлое. Ты перестанешь трястись над каждым днём, как бедняк над медным грошом. У тебя будет неограниченный кредит времени, которое ты сможешь тратить по своему усмотрению, не опасаясь банкротства. Пусть это отдаёт эпикурейством, но такова философия долголетия. А жизненный опыт, мудрость... лишь по прискорбному стечению обстоятельств эти понятия отождествляются со старостью.
– Возможно, ты прав, – задумчиво проговорила Анхела. – Ведь действительно: давят не прожитые годы, а скорее, осознание того, что с каждым годом тебе остаётся жить всё меньше и меньше. Но когда пассив превращается в актив... Кевин, я вот о чём подумала...
– Да?
– Пройдут годы, десятилетия, люди вокруг нас состарятся, а мы по-прежнему будем молоды. Ладно, какое-то время нас будут считать моложавыми – а потом?
– Потом мы уйдём, и вместо нас останутся наши дети. Они продолжат начатое нами дело, они доведут его до конца. Когда-нибудь люди станут хозяевами Вселенной. Все люди, всё человечество – а не только жалкая горстка колдунов и ведьм.
– Ты идеалист, Кевин, – сказала Анхела. – Ты мечтатель. Но... Сейчас я согласна с тобой. Полностью согласна.
Нас было трое у бурлящего Источника – я, Анхела и тот, кто ещё не родился, но кому было суждено продолжить наше дело.
Нас было трое, и мы были едины. Мы стояли в начале долгой дороги.
Звёздной дороги человечества.
Февраль – ноябрь 1996 г.,
сентябрь 2004 г.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119