Зрелище было столь жалким и отвратительным, что я невольно поморщился.
– Зачем ты это сделал? – спросил я тихо, но голос мой дрожал от гнева.
Ладислав рыгнул и вытер рукавом лицо.
– А что мне оставалось делать?
– Чёрт! Прежде всего, посоветоваться со мной.
– Вот-вот. И ты уговорил бы меня поискать другой выход.
– Ясное дело!
– Но ни хрена бы у нас не получилось. Конец был бы всё тот же – уничтожение. Компьютерные сети, это такая скверная штука... – Ладислав начал противно икать. – Они вмиг разнесли заразу... повсюду... Это смертный приговор... без права помилования. А я... я не хотел, чтобы за это взялись другие. Я постарался... я сделал, что мог, чтобы люди меньше страдали. Многие даже не поняли... что погибли...
– Боже! – прошептал за моей спиной Морис. – Упаси мой мир от таких «гуманистов».
Тут у меня возникло страшное подозрение.
– А как же космическая цивилизация? – осторожно спросил я. – Ведь там ситуация посложнее, а мы собирались...
– Плевал я на космическую цивилизацию! – перебил меня Ладислав. – Пусть с ней разбираются другие. Пусть ищут её, а когда найдут... пусть разбираются.
– Ты уже с кем-нибудь говорил?
Ладислав пьяно затряс головой:
– Ну нет, дружок! От этого тебе не отвертеться. Мы вместе сообщим о нашем открытии и разделим ответственность на двоих.
– Ответственность за что? За уничтожение Земли Юрия Великого?
– Нет, за будущее уничтожение... И даже за уничтожения. А это... это целиком на моей совести...
Ладислав отхлебнул ещё виски, затем уронил на пол бутылку и вдруг горько зарыдал. По всей видимости, у него началась пьяная истерика.
– Как трогательно! – прокомментировал Морис. – Крокодиловы слёзы... Эрик, освободи меня. Клянусь, я убью этого мерзавца!
Но я не освободил Мориса, хотя соблазн натравить его на стремительно пьяневшего Ладислава был велик. Очень велик...
Ладислав с самого начала не собирался щадить космическую цивилизацию. Он ждал, когда я найду её, чтобы потом отдать на растерзание Домам, а взамен выпросить «прощение» для милой его сердцу Земли Юрия Великого. Меня же он всё это время водил за нос – а я, глупец, наивно полагал, что держу ситуацию под контролем!
Я решительно встал и вытащил из кресла рыдающего Ладислава. Он еле держался на ногах.
– Пошли, – сказал я.
– К-куда?
– Посмотрим на дело рук твоих.
– А может... может, не надо?
Не стерпев, я врезал по его пьяной физиономии.
– Надо. Обязательно.
...Я вернулся через два с половиной часа – уже без Ладислава. И тут моя память дала осечку. Сколько я ни напрягался, никак не мог вспомнить, что сказал в ответ на вопросительный взгляд Мориса.
Одно из двух. Либо:
«Надеюсь, Ладиславу не хватило ума оставить посмертное письмо».
Либо:
«Надеюсь, Ладислав не был так глуп, чтобы оставить посмертное письмо».
* * *
– Итак, Эрик из Света, – повторил председатель Звёздной Палаты с нотками нетерпения в голосе. – Что ты можешь сказать в своё оправдание?
В течение нескольких предшествующих минут я мучительно размышлял о том, откуда эти люди, кто бы они ни были, знают так непозволительно много о смерти Ладислава.
Проделки Хозяйки? Вряд ли. Судя по тому, что рассказывали о ней родные, это не в её духе. К тому же с того момента, как она прочла мои мысли, и до того, как меня схватили, прошло слишком мало времени, чтобы подготовить засаду. А засада была подготовлена заранее и хорошо продумана – классическая «мышеловка» с лежавшим без сознания Морисом в качестве приманки. И удар был точно рассчитан: перед тем как насторожиться и внутренне собраться, я на короткий миг растерялся и ослабил контроль – вот тогда меня и взяли. Операция прошла без сучка и задоринки.
Может быть, Ладислав оставил письмо? А если да, то кому? Не мифической же Звёздной Палате. Допустим, письмо прочли и заподозрили меня в убийстве Ладислава. Но в таком случае, зачем этот маскарад? Чтобы выудить признание? Глупо.
Тем не менее факт налицо – мне предъявлено обвинение. Кто эти люди, которые мнят себя моими судьями? Что им известно? Откуда? Как много?..
Вопросы, вопросы, вопросы... И все без ответа.
Решив, что в ногах правды нет, и вообще, наследнику престола не подобает стоять перед безликими самозванцами, я сел в кресло и небрежно закинул нога на ногу.
– Я не собираюсь оправдываться или опровергать ваши обвинения, – надменно произнёс я. Слава Митре, голос мой не дрогнул. – Ибо не признаю за вами право судить меня.
Не могу сказать наверняка, но, по-моему, председатель усмехнулся.
– Последнее нас меньше всего волнует, – ответил он, а остальные восемь человек дружно закивали в знак согласия с ним. – Сейчас ты целиком в нашей власти, а твоя участь в наших руках. Мы будем судить тебя вне зависимости от того, признаёшь ли ты за нами это право.
– Судить?! – фыркнул я. – Не смешите меня! Разве это суд? Давайте называть вещи своими именами – это судилище, это фарс. Вы прячете за масками свои лица, искажаете свои голоса... Вы просто насмешка над правосудием!
– Отнюдь, – спокойно возразил председатель. – Мы скрываем от тебя свои лица и искажаем голоса как раз по той причине, что вершим суд, а не устраиваем фарс. Наш суд тайный, но справедливый – мы можем осудить тебя, но можем и оправдать. На этот случай мы принимаем меры предосторожности, чтобы сохранить своё инкогнито. Теперь ты удовлетворён?
– Не совсем, – сказал я. – Ради чистого любопытства мне хотелось бы знать, кто из вас будет обвинять меня, а кто – отстаивать мою невиновность.
– Мы судьи, – последовал ответ. – Нам надлежит решить, виновен ты или нет. Мы вынесем коллективный вердикт на основании имеющихся у нас фактов. Разумеется, мы также учтём и то, что ты скажешь в свою защиту.
– Я не намерен оправдываться, – упрямо заявил я. – Так что вперёд, рассматривайте факты и выносите свой вердикт.
– Хорошо, – после короткой паузы произнёс председатель и повернул голову в сторону. – Свидетель, подойдите к суду.
Из темноты за спинами моих судей бесшумно возникла белая фигура. Она неторопливо обогнула полукруглый стол и остановилась у правого его края, повернувшись лицом к председателю и профилем ко мне.
Свидетель, как его назвали, (или свидетельница?) был одет в длинную бесформенную хламиду, идеально скрадывавшую фигуру и особенности походки. Лицо его скрывал такой же, как у остальных присутствующих, только белый, колпак с отверстиями для глаз и рта. Свидетель был среднего роста для мужчины и высокого для женщины – это, пожалуй, всё, что я смог определить. Ну, и ещё что он не хромал, не вилял бёдрами, не переваливался с ноги на ногу... да и то не наверняка.
– Я буду именовать вас просто свидетелем, – обратился к нему (или к ней) председатель, – поскольку вы единственный свидетель на этом процессе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
– Зачем ты это сделал? – спросил я тихо, но голос мой дрожал от гнева.
Ладислав рыгнул и вытер рукавом лицо.
– А что мне оставалось делать?
– Чёрт! Прежде всего, посоветоваться со мной.
– Вот-вот. И ты уговорил бы меня поискать другой выход.
– Ясное дело!
– Но ни хрена бы у нас не получилось. Конец был бы всё тот же – уничтожение. Компьютерные сети, это такая скверная штука... – Ладислав начал противно икать. – Они вмиг разнесли заразу... повсюду... Это смертный приговор... без права помилования. А я... я не хотел, чтобы за это взялись другие. Я постарался... я сделал, что мог, чтобы люди меньше страдали. Многие даже не поняли... что погибли...
– Боже! – прошептал за моей спиной Морис. – Упаси мой мир от таких «гуманистов».
Тут у меня возникло страшное подозрение.
– А как же космическая цивилизация? – осторожно спросил я. – Ведь там ситуация посложнее, а мы собирались...
– Плевал я на космическую цивилизацию! – перебил меня Ладислав. – Пусть с ней разбираются другие. Пусть ищут её, а когда найдут... пусть разбираются.
– Ты уже с кем-нибудь говорил?
Ладислав пьяно затряс головой:
– Ну нет, дружок! От этого тебе не отвертеться. Мы вместе сообщим о нашем открытии и разделим ответственность на двоих.
– Ответственность за что? За уничтожение Земли Юрия Великого?
– Нет, за будущее уничтожение... И даже за уничтожения. А это... это целиком на моей совести...
Ладислав отхлебнул ещё виски, затем уронил на пол бутылку и вдруг горько зарыдал. По всей видимости, у него началась пьяная истерика.
– Как трогательно! – прокомментировал Морис. – Крокодиловы слёзы... Эрик, освободи меня. Клянусь, я убью этого мерзавца!
Но я не освободил Мориса, хотя соблазн натравить его на стремительно пьяневшего Ладислава был велик. Очень велик...
Ладислав с самого начала не собирался щадить космическую цивилизацию. Он ждал, когда я найду её, чтобы потом отдать на растерзание Домам, а взамен выпросить «прощение» для милой его сердцу Земли Юрия Великого. Меня же он всё это время водил за нос – а я, глупец, наивно полагал, что держу ситуацию под контролем!
Я решительно встал и вытащил из кресла рыдающего Ладислава. Он еле держался на ногах.
– Пошли, – сказал я.
– К-куда?
– Посмотрим на дело рук твоих.
– А может... может, не надо?
Не стерпев, я врезал по его пьяной физиономии.
– Надо. Обязательно.
...Я вернулся через два с половиной часа – уже без Ладислава. И тут моя память дала осечку. Сколько я ни напрягался, никак не мог вспомнить, что сказал в ответ на вопросительный взгляд Мориса.
Одно из двух. Либо:
«Надеюсь, Ладиславу не хватило ума оставить посмертное письмо».
Либо:
«Надеюсь, Ладислав не был так глуп, чтобы оставить посмертное письмо».
* * *
– Итак, Эрик из Света, – повторил председатель Звёздной Палаты с нотками нетерпения в голосе. – Что ты можешь сказать в своё оправдание?
В течение нескольких предшествующих минут я мучительно размышлял о том, откуда эти люди, кто бы они ни были, знают так непозволительно много о смерти Ладислава.
Проделки Хозяйки? Вряд ли. Судя по тому, что рассказывали о ней родные, это не в её духе. К тому же с того момента, как она прочла мои мысли, и до того, как меня схватили, прошло слишком мало времени, чтобы подготовить засаду. А засада была подготовлена заранее и хорошо продумана – классическая «мышеловка» с лежавшим без сознания Морисом в качестве приманки. И удар был точно рассчитан: перед тем как насторожиться и внутренне собраться, я на короткий миг растерялся и ослабил контроль – вот тогда меня и взяли. Операция прошла без сучка и задоринки.
Может быть, Ладислав оставил письмо? А если да, то кому? Не мифической же Звёздной Палате. Допустим, письмо прочли и заподозрили меня в убийстве Ладислава. Но в таком случае, зачем этот маскарад? Чтобы выудить признание? Глупо.
Тем не менее факт налицо – мне предъявлено обвинение. Кто эти люди, которые мнят себя моими судьями? Что им известно? Откуда? Как много?..
Вопросы, вопросы, вопросы... И все без ответа.
Решив, что в ногах правды нет, и вообще, наследнику престола не подобает стоять перед безликими самозванцами, я сел в кресло и небрежно закинул нога на ногу.
– Я не собираюсь оправдываться или опровергать ваши обвинения, – надменно произнёс я. Слава Митре, голос мой не дрогнул. – Ибо не признаю за вами право судить меня.
Не могу сказать наверняка, но, по-моему, председатель усмехнулся.
– Последнее нас меньше всего волнует, – ответил он, а остальные восемь человек дружно закивали в знак согласия с ним. – Сейчас ты целиком в нашей власти, а твоя участь в наших руках. Мы будем судить тебя вне зависимости от того, признаёшь ли ты за нами это право.
– Судить?! – фыркнул я. – Не смешите меня! Разве это суд? Давайте называть вещи своими именами – это судилище, это фарс. Вы прячете за масками свои лица, искажаете свои голоса... Вы просто насмешка над правосудием!
– Отнюдь, – спокойно возразил председатель. – Мы скрываем от тебя свои лица и искажаем голоса как раз по той причине, что вершим суд, а не устраиваем фарс. Наш суд тайный, но справедливый – мы можем осудить тебя, но можем и оправдать. На этот случай мы принимаем меры предосторожности, чтобы сохранить своё инкогнито. Теперь ты удовлетворён?
– Не совсем, – сказал я. – Ради чистого любопытства мне хотелось бы знать, кто из вас будет обвинять меня, а кто – отстаивать мою невиновность.
– Мы судьи, – последовал ответ. – Нам надлежит решить, виновен ты или нет. Мы вынесем коллективный вердикт на основании имеющихся у нас фактов. Разумеется, мы также учтём и то, что ты скажешь в свою защиту.
– Я не намерен оправдываться, – упрямо заявил я. – Так что вперёд, рассматривайте факты и выносите свой вердикт.
– Хорошо, – после короткой паузы произнёс председатель и повернул голову в сторону. – Свидетель, подойдите к суду.
Из темноты за спинами моих судей бесшумно возникла белая фигура. Она неторопливо обогнула полукруглый стол и остановилась у правого его края, повернувшись лицом к председателю и профилем ко мне.
Свидетель, как его назвали, (или свидетельница?) был одет в длинную бесформенную хламиду, идеально скрадывавшую фигуру и особенности походки. Лицо его скрывал такой же, как у остальных присутствующих, только белый, колпак с отверстиями для глаз и рта. Свидетель был среднего роста для мужчины и высокого для женщины – это, пожалуй, всё, что я смог определить. Ну, и ещё что он не хромал, не вилял бёдрами, не переваливался с ноги на ногу... да и то не наверняка.
– Я буду именовать вас просто свидетелем, – обратился к нему (или к ней) председатель, – поскольку вы единственный свидетель на этом процессе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119