Потом говорил:
- Славный малый Хус, ей-ей, славный малый… Только рохля…
Фру Бай сидела перед зеркалом. Она смеялась. Но Кьеру Бай признавался с глазу на глаз, что уверен - Хус ни черта не смыслит в бабах.
- Я иной раз пускаю пробный шар, когда он заходит к нам вечерком… Но уверен- ни черта он не смыслит в бабах.
- Что поделаешь, дружище Бай, - говорил Кьер, и они хлопали друг друга по спине и радостно гоготали. - Не всем же быть знатоками…
- Точно… А Хус- уверен, ни черта он не смыслит.
Их звали в гостиную пить кофе.
В последние дни перед Рождеством на станции было оживленно. Все что-то получали, что-то отправляли - ни у кого недоставало терпения ждать почтальона.
Сестры Абель рассылали поздравительные открытки и справлялись о посылках.
Фрекен Иенсен принесла ящичек для сигар, перевязанный бечевкой, вдоль которой в виде украшения шли сургучные печати.
- Я сама его делала, фру Бай. Ручная работа, - сказала фрекен Иенсен. Ручная работа предназначалась для сестры.
- А фру Абель ездила вчера в Рандерс… - сказала фру Бай.
- Получила годовую ренту, - кисло заметила фрекен Иенсен.
- Домой она вернулась с кучей свертков…
- Еще бы…
- Рождество вы, конечно, справляете у фру Абель?
- Нет, фру Бай… Правда, мы живем в одном доме… Но это такие люди… Они думают только о себе…
- Прежде вы, бывало, проводили этот день в доме пастора.
- Нет, нет, только не у фру Абель, - продолжала фрекен Иенсен. - Не с каждым человеком станешь…
Фру Бай предложила фрекен Иенсен встретить рождество вместе с ними.
Вечером, когда Бай вернулся с обхода, она завела об этом разговор.
- Матиас, - сказала она, - она называла мужа по имени, когда ей предстояло сообщить ему какую-либо сомнительную новость. - Мне пришлось пригласить к нам на рождество старушку Иенсен… Она ведь не может пойти к Линде…
- Хм… Мне-то что. - Бай терпеть не мог «плешивую каргу». - На здоровье, устраивай у себя в доме богадельню.
Бай прошелся по комнате.
- Стало быть, к Абелям она не пойдет, - сказал он.
- В том-то и дело, Матиас… Они ее не пригласили.
- И правильно сделали, - сказал Бай, стягивая с ног сапоги. - Тебе одной охота с ней возиться.
Фру Бай была рада, что разговор с мужем уже позади. …Фрекен Иенсен явилась в половине шестого с плетеной корзинкой и мопсом.
Она извинилась, что принесла с собой Бель-Ами.
- Вообще-то я оставляю его у фру Абель, я всегда запираю его у них. Но нынче, понимаете, мне не хотелось… Он не помешает… у него очень тихий нрав.
Мопса положили на подстилку в спальне. Там он и остался. Он страдал сонной болезнью и совсем не шумел- только посапывал во сне.
- Он спит, как дитя, - сказала фрекен Иенсен. Она вынула из корзины воротничок и нарукавники.
Бель-Ами причинял хлопоты, только когда приходило время возвращаться домой. Он совершенно отвык двигаться.
Через каждые десять шагов он останавливался и скулил, поджав хвост.
Если поблизости никого не было, фрекен Иенсен брала мопса на руки.
В шесть часов сели за стол. Елка стояла в углу. Малыш-Бентсен с приглаженным хохолком щеголял в конфирмационном костюме.
Аппетит у него был волчий.
Бай то и дело подливал в стаканы и чокался с фрекен Иенсен и Бентсеном.
- Ваше здоровье, фрекен Иенсен.
- Твое здоровье, друг Бентсен. Рождество бывает раз в Году, - приговаривал он. И снова подливал.
Малыш-Бентсен стал красный как рак.
- Мы пьем, словно язычники, - сказала фрекен Иенсен. Дверь в контору была открыта. Телеграфный аппарат стучал без передышки.
Коллеги Бая вдоль всей линии поздравляли друг друга с рождеством. Бай поминутно выходил и отвечал на поздравления.
- Поклон и от меня, - говорила Катанка.
- Из Мундструпа желают счастливого Рождества, - сообщал Бай, стоя у аппарата.
- Да, - говорила фрекен Иенсен. - Я недаром твержу своим абитурантам: наше время упразднило расстояние, я часто им это твержу.
За десертом- пончиками с яблоками - фрекен Иенсен оживилась. Она ребячливо кивала своему отражению в зеркале и говорила: «Ваше здоровье».
На фрекен Иенсен был новый шиньон - она сама преподнесла его себе к рождеству. Теперь волосы у нее были трех оттенков.
Мало-помалу фрекен Иенсен приходила во все лучшее расположение духа.
После ужина, пока зажигали елку, Малыш-Бентсен пытался заставить Марию играть с ним на кухне в чехарду.
Катинка бесшумно ходила вокруг елки и не спеша зажигала свечи. Ей хотелось немного побыть одной.
- Интересно, получил ли Хус наш подарок, - сказала она. Она стояла на стуле и зажигала елочные свечи от восковой свечи.
В последнюю минуту она взяла со своего столика с подарками кружевную косынку- она получила ее от сестры- и положила к подаркам, предназначенным для фрекен Иенсен. Очень уж скудно выглядели эти подарки. Для них было отведено место на диване, рядом с подарками Бентсену.
Катинка открыла дверь в контору и пригласила всех к елке.
Все обошли, елку вокруг, рассматривали свои подарки- благодарили и немного смущались. Фрекен Иенсен извлекла из корзинки маленькие пакетики из папиросной бумаги и положила каждому.
Вошла Мария в белом переднике. Она разложила по местам свои подношения, а потом перетрогала все другие подарки.
После ухода восьмичасового поезда все снова собрались в гостиной. В углу по-прежнему горела елка.
Было жарко, пахло чадом от елочных свечей.
Бай пытался одолеть дремоту.
- После этакого пира тянет на боковую, верно, фрекен Иенсен? - приговаривал он. - Да тут и одним весельем будешь сыт и пьян.
Все клевали носом и поглядывали на часы. Обе дамы опять заговорили о подарках, стали обсуждать вышивку и шитье.
- Пойти, что ли, взглянуть, что на белом свете деется, - сказал Бай и удалился в контору. Малыш-Бентсен прикорнул на стуле у полки с курительными трубками.
Дамы остались вдвоем. Они сидели в углу у фортепиано возле елки, у них тоже слипались глаза.
Они вздремнули было, но тут же проснулись в испуге, - затрещала ветка, охваченная огнем.
- Скоро свечи догорят, - сказала Катинка и потушила пламя.
Свечи догорали одна за другой, очертания елки становились темными. Спать дамам больше не хотелось, они сидели и смотрели на елку- на ней светились последние слабые огоньки.
При виде этих последних огоньков, которые еще больше подчеркивали угрюмость мертвого дерева, обеих вдруг охватила тихая грусть.
И вдруг фрекен Иенсен начала рассказывать. Вначале Катинка почти не вслушивалась в ее слова: она думала о своем - о братьях и сестрах и еще - о Хусе.
Катинка сама не знала, почему весь вечер думала о Хусе. Ее мысли то и дело возвращались к нему.
То и дело…
Она кивала фрекен Иенсен, делая вид, будто слушает.
А фрекен Иенсен вспоминала о своей юности и вдруг ни с того ни с сего стала рассказывать историю своей любви. Она дошла уже до середины рассказа, и только тогда Катинка вдруг поняла, о чем речь, и удивилась, с чего вдруг фрекен Иенсен вздумалось поведать об этом именно сегодня, именно ей, Катинке…
Это была самая обыкновенная история безответной любви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
- Славный малый Хус, ей-ей, славный малый… Только рохля…
Фру Бай сидела перед зеркалом. Она смеялась. Но Кьеру Бай признавался с глазу на глаз, что уверен - Хус ни черта не смыслит в бабах.
- Я иной раз пускаю пробный шар, когда он заходит к нам вечерком… Но уверен- ни черта он не смыслит в бабах.
- Что поделаешь, дружище Бай, - говорил Кьер, и они хлопали друг друга по спине и радостно гоготали. - Не всем же быть знатоками…
- Точно… А Хус- уверен, ни черта он не смыслит.
Их звали в гостиную пить кофе.
В последние дни перед Рождеством на станции было оживленно. Все что-то получали, что-то отправляли - ни у кого недоставало терпения ждать почтальона.
Сестры Абель рассылали поздравительные открытки и справлялись о посылках.
Фрекен Иенсен принесла ящичек для сигар, перевязанный бечевкой, вдоль которой в виде украшения шли сургучные печати.
- Я сама его делала, фру Бай. Ручная работа, - сказала фрекен Иенсен. Ручная работа предназначалась для сестры.
- А фру Абель ездила вчера в Рандерс… - сказала фру Бай.
- Получила годовую ренту, - кисло заметила фрекен Иенсен.
- Домой она вернулась с кучей свертков…
- Еще бы…
- Рождество вы, конечно, справляете у фру Абель?
- Нет, фру Бай… Правда, мы живем в одном доме… Но это такие люди… Они думают только о себе…
- Прежде вы, бывало, проводили этот день в доме пастора.
- Нет, нет, только не у фру Абель, - продолжала фрекен Иенсен. - Не с каждым человеком станешь…
Фру Бай предложила фрекен Иенсен встретить рождество вместе с ними.
Вечером, когда Бай вернулся с обхода, она завела об этом разговор.
- Матиас, - сказала она, - она называла мужа по имени, когда ей предстояло сообщить ему какую-либо сомнительную новость. - Мне пришлось пригласить к нам на рождество старушку Иенсен… Она ведь не может пойти к Линде…
- Хм… Мне-то что. - Бай терпеть не мог «плешивую каргу». - На здоровье, устраивай у себя в доме богадельню.
Бай прошелся по комнате.
- Стало быть, к Абелям она не пойдет, - сказал он.
- В том-то и дело, Матиас… Они ее не пригласили.
- И правильно сделали, - сказал Бай, стягивая с ног сапоги. - Тебе одной охота с ней возиться.
Фру Бай была рада, что разговор с мужем уже позади. …Фрекен Иенсен явилась в половине шестого с плетеной корзинкой и мопсом.
Она извинилась, что принесла с собой Бель-Ами.
- Вообще-то я оставляю его у фру Абель, я всегда запираю его у них. Но нынче, понимаете, мне не хотелось… Он не помешает… у него очень тихий нрав.
Мопса положили на подстилку в спальне. Там он и остался. Он страдал сонной болезнью и совсем не шумел- только посапывал во сне.
- Он спит, как дитя, - сказала фрекен Иенсен. Она вынула из корзины воротничок и нарукавники.
Бель-Ами причинял хлопоты, только когда приходило время возвращаться домой. Он совершенно отвык двигаться.
Через каждые десять шагов он останавливался и скулил, поджав хвост.
Если поблизости никого не было, фрекен Иенсен брала мопса на руки.
В шесть часов сели за стол. Елка стояла в углу. Малыш-Бентсен с приглаженным хохолком щеголял в конфирмационном костюме.
Аппетит у него был волчий.
Бай то и дело подливал в стаканы и чокался с фрекен Иенсен и Бентсеном.
- Ваше здоровье, фрекен Иенсен.
- Твое здоровье, друг Бентсен. Рождество бывает раз в Году, - приговаривал он. И снова подливал.
Малыш-Бентсен стал красный как рак.
- Мы пьем, словно язычники, - сказала фрекен Иенсен. Дверь в контору была открыта. Телеграфный аппарат стучал без передышки.
Коллеги Бая вдоль всей линии поздравляли друг друга с рождеством. Бай поминутно выходил и отвечал на поздравления.
- Поклон и от меня, - говорила Катанка.
- Из Мундструпа желают счастливого Рождества, - сообщал Бай, стоя у аппарата.
- Да, - говорила фрекен Иенсен. - Я недаром твержу своим абитурантам: наше время упразднило расстояние, я часто им это твержу.
За десертом- пончиками с яблоками - фрекен Иенсен оживилась. Она ребячливо кивала своему отражению в зеркале и говорила: «Ваше здоровье».
На фрекен Иенсен был новый шиньон - она сама преподнесла его себе к рождеству. Теперь волосы у нее были трех оттенков.
Мало-помалу фрекен Иенсен приходила во все лучшее расположение духа.
После ужина, пока зажигали елку, Малыш-Бентсен пытался заставить Марию играть с ним на кухне в чехарду.
Катинка бесшумно ходила вокруг елки и не спеша зажигала свечи. Ей хотелось немного побыть одной.
- Интересно, получил ли Хус наш подарок, - сказала она. Она стояла на стуле и зажигала елочные свечи от восковой свечи.
В последнюю минуту она взяла со своего столика с подарками кружевную косынку- она получила ее от сестры- и положила к подаркам, предназначенным для фрекен Иенсен. Очень уж скудно выглядели эти подарки. Для них было отведено место на диване, рядом с подарками Бентсену.
Катинка открыла дверь в контору и пригласила всех к елке.
Все обошли, елку вокруг, рассматривали свои подарки- благодарили и немного смущались. Фрекен Иенсен извлекла из корзинки маленькие пакетики из папиросной бумаги и положила каждому.
Вошла Мария в белом переднике. Она разложила по местам свои подношения, а потом перетрогала все другие подарки.
После ухода восьмичасового поезда все снова собрались в гостиной. В углу по-прежнему горела елка.
Было жарко, пахло чадом от елочных свечей.
Бай пытался одолеть дремоту.
- После этакого пира тянет на боковую, верно, фрекен Иенсен? - приговаривал он. - Да тут и одним весельем будешь сыт и пьян.
Все клевали носом и поглядывали на часы. Обе дамы опять заговорили о подарках, стали обсуждать вышивку и шитье.
- Пойти, что ли, взглянуть, что на белом свете деется, - сказал Бай и удалился в контору. Малыш-Бентсен прикорнул на стуле у полки с курительными трубками.
Дамы остались вдвоем. Они сидели в углу у фортепиано возле елки, у них тоже слипались глаза.
Они вздремнули было, но тут же проснулись в испуге, - затрещала ветка, охваченная огнем.
- Скоро свечи догорят, - сказала Катинка и потушила пламя.
Свечи догорали одна за другой, очертания елки становились темными. Спать дамам больше не хотелось, они сидели и смотрели на елку- на ней светились последние слабые огоньки.
При виде этих последних огоньков, которые еще больше подчеркивали угрюмость мертвого дерева, обеих вдруг охватила тихая грусть.
И вдруг фрекен Иенсен начала рассказывать. Вначале Катинка почти не вслушивалась в ее слова: она думала о своем - о братьях и сестрах и еще - о Хусе.
Катинка сама не знала, почему весь вечер думала о Хусе. Ее мысли то и дело возвращались к нему.
То и дело…
Она кивала фрекен Иенсен, делая вид, будто слушает.
А фрекен Иенсен вспоминала о своей юности и вдруг ни с того ни с сего стала рассказывать историю своей любви. Она дошла уже до середины рассказа, и только тогда Катинка вдруг поняла, о чем речь, и удивилась, с чего вдруг фрекен Иенсен вздумалось поведать об этом именно сегодня, именно ей, Катинке…
Это была самая обыкновенная история безответной любви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36