Так что, случись Джиму получить место преподавателя, равновесие сил
могло нарушиться, то есть лодка перевернулась бы, а в этом случае первым
утонет Шорлз.
Козлом отпущения в каждой схватке выступал заместитель Шорлза
профессор Теодор Н.Джеллами. Одна из фракций поддерживала его, поскольку
Джеллами всегда в открытую выкладывал собеседнику все, что он о нем
думает. Соперничающая же фракция всячески протестовала против человека,
который постоянно ходит в замшевой куртке и считает мотоцикл единственным
достойным средством передвижения. Поговаривали, что Джеллами собирается
перед началом весеннего семестра покинуть Ривероук-колледж.
Впрочем, это были только слухи. Тем не менее Шорлз слишком опасался
за собственную безопасность, чтобы включить в игру нового человека, тем
более молодого и ретивого, а стало быть, непредсказуемого.
- Извини, Энджи, - с искренним раскаянием произнес Джим. - Я вынужден
битый час сидеть на его занятиях, бездельничая и делая вид, что мне
интересно слушать его байки. Потом, я ни на секунду не могу забыть, как он
обошелся с нами. Так что, когда звенит звонок, мне страшно подойти к нему,
чтобы заговорить. Если он откажет, я попросту выбью ему зубы.
Недолгая, холодная и тяжелая, как ледяная глыба, пауза повисла в
салоне мчавшейся машины. Джим уставился в какую-то далекую точку за
лобовым стеклом и с облегчением почувствовал, что пальцы, вцепившиеся в
руль, немного ослабили хватку.
- Все нормально, Джим, - подбодрило его Энджи. - Если тебе
действительно хочется выбить зубы Шорлзу, то ты справедливо одергиваешь
себя. Как-нибудь тебе еще представится случай поговорить с ним с глазу на
глаз в Спокойной обстановке.
Они опять замолчали.
- Кажется, здесь, - Джим кивнул вправо и чуть в сторону от дороги.
2
Одного мельком брошенного взгляда на трейлер-корт Бельвью оказывалось
достаточно, чтобы отбить у проезжающих мимо любопытных автомобилистов
желание взглянуть на загон для трейлеров во второй раз. Ничего
удивительного: последние лет двадцать ни один из прежних хозяев даже на
попытался изменить к лучшему внешний вид трейлер-корта.
Нынешний в свои пятьдесят был внешне столь же "упитанным", как Джим
Эккерт. Отличие состояло в том, что с годами некогда упругая плоть
свалялась, а кожа съежилась в складки и морщины и, стянувшись к лицу,
лишила его физиономию даже намека на выразительность. Тройной подбородок
снизу подпирался воротником - рубашка берлинской лазури раздувалась
пузырем вокруг колышущегося, как студень, торса. Черный ремень, как немой
садист, жестоко стягивал на талии выгоревшие темно-бордовые штаны; пояс
так глубоко впивался в живот, что брюки скорее напоминали модную юбку со
сборками. Дышал менеджер как тот пес: мало того, что утомлен длительной
бессмысленной погоней за муляжной уткой, так еще и пахло от него так,
будто перед самым разговором он закусил рокфором с чесночной приправой. В
прогретом солнцем небольшом объеме автоклетушки, которую он шепеляво
нахваливал Джиму и Энджи, это его сомнительное достоинство было невероятно
трудно игнорировать.
- Хоромы! Настоящие хоромы! - приговаривал морщинистый менеджер,
театрально взмахивая руками и очерчивая тесное пространство. - Я на
некоторое время оставлю вас наедине: смотрите, советуйтесь, решайте. Когда
созреете, милости прошу ко мне в офис.
И он вышел, закрыв дверь за собой и за своим тяжелым
рокфоро-чесночным амбре.
Джим посмотрел на Энджи, которая нервозно водила пальчиком по
растрескавшейся лакировке одной из дверец навесного шкафчика над
раковиной.
- Изрядно паршиво? - то ли спросил, то ли подытожил Джим, раздавив
каблуком не то крупного муравья, не то мелкого таракана.
Все выглядело на порядок хуже, чем "изрядно паршиво". Трейлер доживал
последние и отнюдь не лучшие дни.
Джим опустил глаза: пол под его башмаками вздыбливался и горным
кряжем тянулся через весь трейлер до противоположной стены, где стояла
Энджи. Она изучала раковину, которую никогда не мыли, зато периодически
посыпали серым шершавым песком.
Джим, сделав пару шагов к стене, безуспешно попытался выглянуть
наружу - запыленные окна и рамы, несуразно сжимаемые тончайшими стенами,
света не пропускали. Да, они были слишком тонки, чтобы, кроме чувства
вселенской обособленности, давать еще и тепло.
- Когда придет зима, вагончик в лучшем случае будет напоминать
палатку альпинистов, занесенную снегом, - констатировал Джим.
Он поежился при мысли о морозно-ледяном безумии январской Миннесоты,
о скользких зимних дорогах, о болячках Оглоеда: облысении резины,
хроническом бронхите мотора, оспе кузова, экземе сидений...
Затем он представил палящую жару июльской Миннесоты, и его прошиб
пот. Джим с четкостью галлюцинации увидел потоки горячего воздуха,
колышущегося внутри наглухо запаянного металлического склепа, и их самих,
едва живых, но по-прежнему вносящих бесчисленные поправки в контрольные
работы бездарных студентов.
Энджи промолчала. Она настойчиво открывала-закрывала дверь
ванно-душевого закутка-заморыша в дальнем углу трейлер-камеры. Точнее
сказать, Энджи открывала дверь, а затем, навалившись всем телом,
старательно пыталась ее закрыть. Но скрюченная жизнью деревянная доска -
инородное тело в вагончике - не стремилась вставать на место. Плечи Энджи
под голубым жакетом сжались и стали по-детски угловаты. Самое разумное
решение, подумал Джим, - вернуться в Добровольное бюро расселения
студентов и в сотый раз изучить списки вариантов квартир неподалеку от
колледжа. Но Энджи не привыкла сдаваться без боя: уж Джим-то ее знал. Не
стоит даже надеяться переубедить ее. К тому же сегодня последний день
свободного поиска, завтра они будут связаны по рукам и ногам жестким
расписанием занятий.
Мрачная железная твердость автодома окатила душу Джима суровым ветром
безысходности. На мгновение у Джима засосало под ложечкой от отчаянного
голода по тому образу жизни, который был принят в школярских кругах
средневековой Европы. В ту пору все проблемы сводились к принципу
плоти-и-крови, тогда как ныне среди преподавателей получила гораздо
большее распространение новая игра - предлог-и-повод. А ведь в те далекие
времена затянувшийся спор с Шорлзом запросто решался с помощью изысканно
точного взмаха шпаги. Вряд ли он стал бы тогда ссылаться на экономическое
положение в стране и уж точно даже не заикнулся бы о политическом балансе
сил на кафедре всеобщей истории.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75