Дарнинг налил Донатти немного скотча и протянул ему стакан. Потом он включил радио и настроил на волну, по которой передавали запись концерта из филармонии. Усилил громкость звука. Он уже обследовал номер на предмет возможных “жучков” и ничего не обнаружил. Однако во времена новейших электронных изобретений ни в чем нельзя быть слишком уверенным. Все было ясно, и Донатти ничего не сказал. Это делалось во имя обоюдной безопасности.
Под звуки торжественного и возвышенного исполнения Пятой симфонии Бетховена они уселись друг против друга.
– Есть вопрос, – начал Дарнинг. – Он касается того любезного одолжения, которое вы сделали мне девять лет назад. Человека, который этим делом занимался, звали Витторио Батталья?
Лицо у Донатти побелело. Он молча кивнул, но потом спросил:
– Что-нибудь не так?
– Боюсь, что очень многое не так, – ответил Дарнинг и рассказал Донатти о письме Майка и о том, что за этим последовало.
Донатти слушал в молчании. Потом он медленно поднялся, подошел к окну и стал смотреть на город. Обернулся:
– Когда это случилось?
– Десять дней назад.
– Чем же вы занимались эти десять дней?
– Наблюдал, как исчезают люди.
И министр поведал зловещую повесть о том, как бесследно исчезли пять человек, посланных допросить Джьянни Гарецки и Мэри Чан Янг.
Донатти покачал головой:
– Почему вы сразу не обратились ко мне?
Дарнинг глотнул “Перье” и ничего не ответил. Его молчание вызвало у дона улыбку.
– Вы все еще мне не доверяете?
– Девять лет назад вы заверили меня, что с женщиной дело улажено. Теперь я обнаруживаю, что она жива. Разве здесь есть основа для доверия?
– Что я могу сказать. Генри? Это какое-то недоразумение. Ведь Батталья был лучшим из моих людей, и он заверил меня, что все сделано как надо. Сообщения о катастрофе появились в газетах. Я в таком же недоумении, как и вы.
– Где теперь Батталья?
– Один Бог знает. Он исчез через несколько недель после катастрофы, и больше я не слышал о нем ни слова.
– Это не показалось вам странным?
Карло Донатти передернул плечами:
– Ничего странного – при его-то занятии. Всегда найдутся враги. Люди исчезают. Даже лучшие. Я поставил свечку за упокой и послал Витторио прощальный поцелуй.
– А что его друг, художник? Он знает, где Витторио Батталья?
– Сомневаюсь.
– Когда вы последний раз виделись с Гарецки?
Донатти посмотрел на свой скотч из-под полуприкрытых век.
– Несколько дней назад. Был прием в его честь в “Метрополитен”. Я посетил прием и выразил Гарецки свое уважение.
– Он не звонил вам и не обращался за помощью после этого?
– Нет.
– Давайте выложим карты на стол, Карло. Мы двое всегда являли собой удобное quid pro quo[26]. Нечто за нечто. Идет?
Донатти сидел молча.
– Много лет назад, – негромко заговорил министр юстиции, – я как обвинитель отменил выдвинутое против вас серьезное обвинение в убийстве. Через некоторое время вы согласились принять на себя заботы об Айрин Хоппер – ради меня. Теперь выясняется, что вы этого не сделали.
– Я сожалею. Но еще пять минут назад я был уверен, что сделал.
– Возможно, что так, а возможно, и нет. И то и другое уже не существенно. Теперь имеет значение лишь то, что существуют два человека, которые могут уничтожить меня в любое удобное для них время.
Донатти опустил глаза на свой стакан. Так, словно разглядывал внутренности кровавой жертвы.
– Если они не уничтожили вас за девять лет, зачем им делать это теперь?
– Вы упускаете главное. Я не могу жить под дамокловым мечом. И не хочу так жить. Ради Бога, Карло! Я уже не тот, каким был девять лет назад. Ныне я министр юстиции Соединенных Штатов. И могу подняться еще выше. Кто может угадать, что придет людям в голову? Кто предугадает побуждение, которое заставит их сделать то, чего они не делали до сих пор?
Донатти молчал.
– Я как нельзя более серьезен, – сказал Дарнинг.
– Вы полагаете, что мне это надо объяснять?
– Я полагаю, что вы виделись с Джьянни Гарецки после вечера в музее. А это значит, что вы мне уже солгали.
Глаза у Донатти сделались холодными, но он ничего не сказал.
– Я также полагаю, что вы ответственны за эту беду, Карло. И если Гарецки снова свяжется с вами, а я уверен, что он это сделает, то я хотел бы об этом знать.
Дон Донатти произнес с нажимом:
– Вы не там ищете. Мне кажется, что Джьянни Гарецки ничего не знает.
– Позвольте мне самому судить об этом.
Лучи заходящего солнца окрашивали багрянцем стены комнаты. Дарнинг проследил глазами их путь от окна и улыбнулся, но веселья в его улыбке не было.
– А на тот случай, если у вас в голове зреют какие-либо неразумные намерения, пожалуйста, запомните три вещи. Срок давности не применим к обвинениям в убийстве. Доказательства против вас хранятся в банковском сейфе. Если я погибну в результате несчастного случая, все это попадет прямиком к окружному прокурору.
В наступившем молчании лишь торжественно звучала музыка Бетховена.
Глава 20
Мэри Янг сидела за столом в большом читальном зале главного отделения Нью-йоркской публичной библиотеки. Чувствуя все более сильное возбуждение, она не замечала ничего вокруг себя. Целый час она изучала содержимое папки, переданной ей одним из посыльных Джимми Ли.
Вложенные в папку распечатки с микропленки включали все детали… заметки из “Нью-Йорк таймс”, “Ньюсвик” и “Тайм”… все, что касалось гибели Айрин Хоппер в авиакатастрофе более чем девять лет назад. Больше всего ее поразило, что на сцене то и дело появлялся Генри Дарнинг.
Хоппер потерпела аварию на самолете, принадлежавшем Дарнингу.
Дарнинг сообщил, что принял Айрин Хоппер на работу в свою юридическую фирму, стал ее ментором и покровителем, вступил с ней в достаточно близкие отношения вне работы.
Именно Дарнинг выступил с настоящим панегириком во время мемориальной церемонии, происходившей через неделю после гибели Айрин.
Это Дарнинг учредил большую стипендию имени Айрин Хоппер, которая выплачивалась особо одаренным и при этом нуждающимся студентам-юристам университета в Пенсильвании, где училась Хоппер.
Но Мэри Янг несомненно обладала знанием куда более значительных для нее двух вещей, о которых ничего не сообщалось на микропленке. Первое: Дарнинг был именно тот мужчина, с которым Айрин Хоппер изменяла Витторио девять лет назад. Второе: несколько лет назад Дарнинг был назначен министром юстиции Соединенных Штатов. И дело не просто в том, что он стал главой министерства, а в том, что ФБР таким образом попало под его юридический контроль.
Что это значит?
Возможно, все.
А возможно, и ничего.
Однако вся ее нервная система прямо-таки заискрила, восставая против отрицательного ответа.
Она целиком права.
За всем стоит Генри Дарнинг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127