Потом то же лицо стало встречаться ей в ресторанах, и она могла уже лучше к нему приглядеться, оно ей даже нравилось, но не более того. Она обычно была с друзьями или коллегами, но он всегда был один и не смотрел на нее.
До тех пор, пока однажды вечером, возвращаясь с фильма Феллини, который шел в одном из кинотеатров на Второй авеню, она едва не натолкнулась на него. На этот раз она была одна, и он улыбнулся ей.
– Не думаете ли вы, что пришло время нам с вами поговорить? – спросил он.
Первое, что пришло ей в голову, когда она поглядела на него с близкого расстояния, запомнилось надолго: он напоминает какого-нибудь принца эпохи Возрождения с полотна Тициана.
– Вот уж не думала, что вы тоже меня замечаете.
Он несколько секунд молча смотрел на нее, потом сказал:
– Как может кто-то не заметить вас?
Они зашли в ближайшую забегаловку и просидели, разговаривая и глазея друг на друга, до двух часов ночи.
Тем же самым они занимались и следующие четыре вечера. Для нее это не составляло проблемы. Генри пришлось уехать из города в связи с расследуемым делом, и вернуться он должен был не раньше чем через две недели.
На пятый вечер она пригласила его пообедать. До этого времени между ними не было ничего – ни поцелуев, ни даже рукопожатий “со значением”. И ей именно это ужасно нравилось. Все еще потрясенная ужасами Стратфорда, она радовалась просто его присутствию рядом с ней. Но при этом ее несколько удивляло поведение Витторио. У него-то какие проблемы?
Это открылось в тот же вечер.
Он подождал, пока они поели и начали не торопясь допивать оставшееся вино. Потом он говорил ей, что не хотел портить такой восхитительный обед.
Первым долгом он отставил в сторону бокал с вином, взял ее руку в свои ладони и немного посидел так. Потом сказал:
– Я должен задать вам несколько вопросов.
– Почему бы и нет?
– Они могут показаться вам странными, но все-таки дайте мне эту возможность. Есть ли у вас враги, вам известные? Я имею в виду настоящих врагов, способных причинить большое зло?
Она было подумала, что он шутит, но потом увидела выражение его глаз.
– О каком таком большом зле идет речь?
– О самом худшем. Например, о смерти.
Она молча уставилась на него.
– Я не шучу, Айрин.
Она вдруг перепугалась. Его первые мимолетные появления, их необычная встреча… все встало на свои места.
– Господи, да кто же вы такой? Коп?
– Нет. – Холодная отчужденность разлилась по его лицу. – Я тот, кому поручили избавиться от вас.
Сердце у нее заколотилось так, словно вот-вот выскочит из груди.
– Прошу вас, не бойтесь, – сказал он. – Я не трону вас.
Именно в эту секунду она почувствовала, что перспектива умереть не кажется ей такой уж страшной.
– Это то, чем вы занимаетесь? Избавляетесь от людей?
Витторио молчал. Он все еще удерживал ее руку и теперь медленно поднял ее к губам, потом прижал к щеке. Ее тронула нежность его жеста.
– Кто же вас послал? – спросила она.
– Человек, на которого я работаю. Но это лично его не касается. Он вас даже не знает. Выполняет еще чью-то просьбу.
– А вы не представляете, кто бы это мог быть?
Он покачал головой:
– Я думал, может, вы это знаете.
Она, конечно, знала. Но само это знание пронизало ее холодом. Генри, подумала она, и еще раз глубоко осознала все безумие недавней смерти Люси и Хола, безумие, ожидавшее теперь и ее. Как он мог? Глупый вопрос. Да так же точно, как он мог недрогнувшей рукой застрелить Люси. Чтобы защитить себя. Но в случае с ней он допустил ошибку, наняв постороннего человека.
Но все это имело уже чисто академический интерес. Сейчас ее больше всего занимало ласковое, необычное обращение человека, сидящего возле нее, – если он и в самом деле киллер, то явно спятил.
– Я юрист, – спокойно заговорила она. – Постоянно работаю в контакте с другими юристами. Имею дело с контрактами, мы определяем их законность. Если находим несоответствия, то ведем переговоры или обращаемся в суд. Мы не нанимаем убийц, чтобы от кого-то избавиться.
– Тогда предположим, что кому-то надоело вести переговоры и отправляться в суд.
Она вгляделась в него и спросила:
– Если вас послали убить меня, почему вы сидите здесь и держите меня за руку?
– Потому что я не убиваю женщин.
– Как это галантно! А детей?
Витторио промолчал.
– Вы хотите сказать, что я еще не убита из-за принципа?
– Нет. С вами дело вовсе не в этом. Вот поэтому я и занят решением одной маленькой проблемы.
– Какой же?
– Как нам обоим сохранить жизнь. – Он улыбнулся и поцеловал ей руку. – Но вы, конечно, не понимаете, о чем я веду речь, верно?
Она покачала головой, пораженная тем, насколько легко и просто этот странный и красивый человек говорит о смерти.
– Вот послушайте, как это выглядит, – заговорил он. – В ту самую минуту, как станет известно, что я не сделал свою работу, кто-то еще явится убить нас обоих. Так что придется искать какой-нибудь выход.
Она сидела широко раскрыв глаза: чужой, незнакомый мир открылся ей.
– И вы делаете все именно так?
– Нет. Не так. Я много об этом думал. Я могу сделать больше и лучше и совсем иные вещи, чем те, какие я делал раньше. Они дали мне вас, и это единственный повод, в котором я нуждался.
– Но вы меня совсем не знаете, Витторио.
– Я знаю, что у меня замирает сердце, когда я смотрю на вашу нижнюю губку. Этого достаточно для начала.
Тогда он и поцеловал ее в первый раз.
В ретроспективе все выглядело очень мило и романтично, а тогда, в те дни, которые последовали за их разговором, она натерпелась страху. К тому же надо было разработать план во имя спасения их жизней, и это не давало возможности особенно сосредоточиться на внутренних порывах и внешних проявлениях зарождающейся любви.
Витторио настойчиво спрашивал ее о предполагаемом враге, и она в конце концов придумала для него свою главную ложь о той группе людей, махинации которых она якобы обнаружила.
Чего она никак не могла, это рассказать Витторио правду о Генри Дарнинге. Это не имело ничего общего с ее прежним чувством к Генри. Оно умерло вместе с горьким пониманием того, что он с холодным сердцем вычеркнул ее из жизни. Хранить молчание о Генри ее вынуждали только собственные жизненно важные интересы.
Она была знающим юристом и, разумеется, понимала, что не могла бы выступать в качестве свидетеля обвинения по делу о жестоком двойном убийстве, о котором она не просто не сообщила полиции, но и помогала скрыть его от правосудия.
Помимо всего прочего, она не имела намерения даже намекнуть Витторио на истинный характер своих отношений с Дарнингом. Там было скрыто слишком много постыдного и уродливого. Единственным поводом обратить внимание Витторио на Генри послужил план инсценировки ее смерти.
Витторио ломал голову над тем, как добиться, чтобы исчезновение его и Айрин выглядело убедительным для следствия, и пришел в полный восторг, когда она упомянула о том, что умеет управлять самолетом и что у нее даже есть пилотские права.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127