Слишком много связей тянулось от него ко всем ключевым элементам, чтобы можно было этим пренебречь. Она не представляла, какие у него причины, но была уверена, что причины существуют. Значит, ей открывается невероятная, счастливейшая возможность. Если правильно использовать эту возможность, то она вырвется из змеиного гнезда, которое называла домом, сколько помнила себя.
Мэри Янг покинула библиотеку на волнах своего возбуждения. Направляясь к Пятой авеню по широким каменным ступеням, она не чуяла земли под ногами. Ударами ее пульса полнился воздух.
И все же она испытывала импульсивную потребность в подтверждении, в полной уверенности, необходимость избавиться от последних сомнений.
Вся пылая от волнения, она отыскала телефон-автомат и позвонила Джимми Ли.
– А-а, – протянул он, услышав ее голос. – Вы полны бессмертной признательности и звоните мне, чтобы поблагодарить за мою любезность.
– Да. Вы просто великолепны. Но я звоню и затем, чтобы стать еще более обязанной вам, если это возможно.
– Возможно, возможно. В чем дело, цветочек?
– Я должна позвонить министру юстиции в Вашингтон. Но я хочу добраться до него, минуя полдюжины коммутаторов, секретарей и помощников.
– Вы целитесь высоко. Чего вы хотите добиться от этого ничтожного проходимца от юриспруденции?
– Моей жизни, – ответила она. – А если повезет, то и кое-чего сверх того.
– Позвоните мне через пять минут.
Мэри Янг подождала. Хотелось бы в один прекрасный день шесть или семь часов провести вместе с Джимми Ли и поговорить с ним. Это было бы все равно что разговаривать с личным привратником дьявола. Если бы это произошло, она узнала бы достаточно, чтобы заставить самого дьявола работать на нее. Одна препона – ей бы сначала пришлось пристрелить Джимми.
Прежде чем позвонить ему снова, она приготовила записную книжку и карандаш.
– Запишите номер, – сказал он и продиктовал цифры. – По этому телефону с ним связывается сам президент. Номер личного секретаря, она соединит вас напрямую.
– Слава Конфуцию, вы просто великан.
– Я знаю. Но только не при вас. С вами я всегда чувствую себя слишком маленьким.
Мэри приготовила пригоршню четвертаков, набрала номер, который дал ей Джимми, и опустила нужное количество монет.
– Офис министра юстиции Дарнинга, – отозвался женский голос. – С вами говорит мисс Беркли.
– Попросите, пожалуйста, министра юстиции.
– Мне очень жаль, но у него сейчас встреча. Кто его спрашивает?
– Передайте ему, что у меня есть информация по поводу Витторио. Вы хорошо слышите? Витторио. И скажите еще, что, если он через шестьдесят секунд не возьмет трубку, я повешу свою.
Мэри следила за секундной стрелкой своих часов. Чтобы засечь номер автомата, с которого звонят, нужно семьдесят секунд, и она дала понять, что знает об этом, хоть и не боялась на самом деле, что ее станут ловить.
Через сорок пять секунд мужской голос произнес:
– Дарнинг.
– Это Мэри Чан Янг, – сказала она. – Я полагаю, что буду знать через несколько недель или даже скорее, где находится Витторио. Вас это интересует? Только без вопросов. Просто “да” или “нет”.
– Да, – ответил он.
– Я свяжусь с вами снова, – сказала она и повесила трубку. Уложилась в семьдесят четыре секунды. Теперь она знала точно.
Глава 21
Джьянни начинал думать о вечере как о некоем празднике. Пусть небольшом, ограниченном стенами их номера в отеле и количеством участников – они были вдвоем.
Ну а что же еще нужно?
Снаружи бушевала гроза, но он и Мэри Янг были недосягаемы для непогоды. Прекрасную еду и отличные напитки доставили им в номер без забот, всего лишь по телефонному звонку. И наконец, никакие невидимые, но грозные враги не преследовали их в эти часы. Как говорится, не дышали им в затылок.
Но, пожалуй, самое лучшее заключалось в том, что ни он, ни она не страдали от одиночества.
Наследие мамы Гарецки.
Что бы ты ни делал, Джьянни, не делай этого в одиночку. В одиночку мы рождаемся, в одиночку умираем. А в промежутке приятнее быть с кем-то вместе.
Даже если это психованная китаянка, которая трахается, как шлюха, убивает, как бандит, и, вероятно, не заслуживает доверия ни на секунду?
Даже если так. И с каких это пор ты стал употреблять плохие слова в разговоре с родной матерью?
Прости, мама. Но она и вправду занимается этим.
Она снова “занялась этим” минутой позже.
И хотя у них это происходило уже не впервые, Джьянни не покидало ощущение чего-то совершенно нового, астрального; единение при помощи клеток, о существовании которых он даже не подозревал у себя в организме. Правда в том, как он чувствовал, что с Мэри Чан Янг ты не просто занимаешься сексом. Ты вступаешь в некий род духовного общения и взаимодействия. Импульсы идут от тебя и к тебе, частицы информации, реальной и воображаемой, над которой не властен мозг. Он никогда не встречал человека столь телепатического. Он общался с ней меньше недели, но ему начинало казаться, что он вступил в контакт с целым кордебалетом собственных прислужниц дьявола и что от некоторых из них неплохо бы отделаться поскорей.
Но Боже, Боже… какой силой сексуального воздействия на него она обладала. Не тревожься, сказал он Терезе. Это всего лишь вожделение, а не любовь.
Но оно продолжалось и позже, когда они лежали рядом.
Она подышала ему в ухо, потом поцеловала его – и поцелуй благоухал жимолостью и был словно первый поцелуй любви. Но только дар, а не обет. Между ними не было никаких обещаний. Даже сейчас акт любви не имел ничего общего с теми причинами, которые свели их вместе в номере отеля. Всего лишь дополнительное удовольствие.
Она улыбнулась ему при свете лампы и шепнула:
– Как это хорошо.
– Что?
– Отправиться в Италию на медовый месяц.
– Ничего себе медовый месяц.
– Не все же будет так скверно, Джьянни.
– Особенно если они найдут нас раньше, чем мы найдем Витторио.
– Старайся воспринимать светлую сторону вещей.
– Я и стараюсь, – ответил он и взглянул на совершенное в своей красоте лицо на подушке рядом с собой, но лицо уже не сияющее молодостью. И все же в нем было нечто совсем особенное, какая-то серебристая прелесть гармонических черт, налет скрытой тайны, как если бы пережитое некогда глубокое горе со временем нашло себе защиту под выражением тонкого юмора, помогающего спрятать боль.
– Помимо всего прочего, – заговорил Джьянни, – нам предстоит позаботиться о чистых паспортах, кредитных карточках и водительских правах. Те, которые у меня есть, уже не годятся, а у тебя так и вообще ничего нет.
– Я это устрою.
– Ты?!
Она засмеялась:
– Не будь таким заносчивым! Подумать только, и как это я жила все эти годы без твоей помощи?
Он уже начал понимать как.
– Наделать глупостей с этими вещами было бы опасно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
Мэри Янг покинула библиотеку на волнах своего возбуждения. Направляясь к Пятой авеню по широким каменным ступеням, она не чуяла земли под ногами. Ударами ее пульса полнился воздух.
И все же она испытывала импульсивную потребность в подтверждении, в полной уверенности, необходимость избавиться от последних сомнений.
Вся пылая от волнения, она отыскала телефон-автомат и позвонила Джимми Ли.
– А-а, – протянул он, услышав ее голос. – Вы полны бессмертной признательности и звоните мне, чтобы поблагодарить за мою любезность.
– Да. Вы просто великолепны. Но я звоню и затем, чтобы стать еще более обязанной вам, если это возможно.
– Возможно, возможно. В чем дело, цветочек?
– Я должна позвонить министру юстиции в Вашингтон. Но я хочу добраться до него, минуя полдюжины коммутаторов, секретарей и помощников.
– Вы целитесь высоко. Чего вы хотите добиться от этого ничтожного проходимца от юриспруденции?
– Моей жизни, – ответила она. – А если повезет, то и кое-чего сверх того.
– Позвоните мне через пять минут.
Мэри Янг подождала. Хотелось бы в один прекрасный день шесть или семь часов провести вместе с Джимми Ли и поговорить с ним. Это было бы все равно что разговаривать с личным привратником дьявола. Если бы это произошло, она узнала бы достаточно, чтобы заставить самого дьявола работать на нее. Одна препона – ей бы сначала пришлось пристрелить Джимми.
Прежде чем позвонить ему снова, она приготовила записную книжку и карандаш.
– Запишите номер, – сказал он и продиктовал цифры. – По этому телефону с ним связывается сам президент. Номер личного секретаря, она соединит вас напрямую.
– Слава Конфуцию, вы просто великан.
– Я знаю. Но только не при вас. С вами я всегда чувствую себя слишком маленьким.
Мэри приготовила пригоршню четвертаков, набрала номер, который дал ей Джимми, и опустила нужное количество монет.
– Офис министра юстиции Дарнинга, – отозвался женский голос. – С вами говорит мисс Беркли.
– Попросите, пожалуйста, министра юстиции.
– Мне очень жаль, но у него сейчас встреча. Кто его спрашивает?
– Передайте ему, что у меня есть информация по поводу Витторио. Вы хорошо слышите? Витторио. И скажите еще, что, если он через шестьдесят секунд не возьмет трубку, я повешу свою.
Мэри следила за секундной стрелкой своих часов. Чтобы засечь номер автомата, с которого звонят, нужно семьдесят секунд, и она дала понять, что знает об этом, хоть и не боялась на самом деле, что ее станут ловить.
Через сорок пять секунд мужской голос произнес:
– Дарнинг.
– Это Мэри Чан Янг, – сказала она. – Я полагаю, что буду знать через несколько недель или даже скорее, где находится Витторио. Вас это интересует? Только без вопросов. Просто “да” или “нет”.
– Да, – ответил он.
– Я свяжусь с вами снова, – сказала она и повесила трубку. Уложилась в семьдесят четыре секунды. Теперь она знала точно.
Глава 21
Джьянни начинал думать о вечере как о некоем празднике. Пусть небольшом, ограниченном стенами их номера в отеле и количеством участников – они были вдвоем.
Ну а что же еще нужно?
Снаружи бушевала гроза, но он и Мэри Янг были недосягаемы для непогоды. Прекрасную еду и отличные напитки доставили им в номер без забот, всего лишь по телефонному звонку. И наконец, никакие невидимые, но грозные враги не преследовали их в эти часы. Как говорится, не дышали им в затылок.
Но, пожалуй, самое лучшее заключалось в том, что ни он, ни она не страдали от одиночества.
Наследие мамы Гарецки.
Что бы ты ни делал, Джьянни, не делай этого в одиночку. В одиночку мы рождаемся, в одиночку умираем. А в промежутке приятнее быть с кем-то вместе.
Даже если это психованная китаянка, которая трахается, как шлюха, убивает, как бандит, и, вероятно, не заслуживает доверия ни на секунду?
Даже если так. И с каких это пор ты стал употреблять плохие слова в разговоре с родной матерью?
Прости, мама. Но она и вправду занимается этим.
Она снова “занялась этим” минутой позже.
И хотя у них это происходило уже не впервые, Джьянни не покидало ощущение чего-то совершенно нового, астрального; единение при помощи клеток, о существовании которых он даже не подозревал у себя в организме. Правда в том, как он чувствовал, что с Мэри Чан Янг ты не просто занимаешься сексом. Ты вступаешь в некий род духовного общения и взаимодействия. Импульсы идут от тебя и к тебе, частицы информации, реальной и воображаемой, над которой не властен мозг. Он никогда не встречал человека столь телепатического. Он общался с ней меньше недели, но ему начинало казаться, что он вступил в контакт с целым кордебалетом собственных прислужниц дьявола и что от некоторых из них неплохо бы отделаться поскорей.
Но Боже, Боже… какой силой сексуального воздействия на него она обладала. Не тревожься, сказал он Терезе. Это всего лишь вожделение, а не любовь.
Но оно продолжалось и позже, когда они лежали рядом.
Она подышала ему в ухо, потом поцеловала его – и поцелуй благоухал жимолостью и был словно первый поцелуй любви. Но только дар, а не обет. Между ними не было никаких обещаний. Даже сейчас акт любви не имел ничего общего с теми причинами, которые свели их вместе в номере отеля. Всего лишь дополнительное удовольствие.
Она улыбнулась ему при свете лампы и шепнула:
– Как это хорошо.
– Что?
– Отправиться в Италию на медовый месяц.
– Ничего себе медовый месяц.
– Не все же будет так скверно, Джьянни.
– Особенно если они найдут нас раньше, чем мы найдем Витторио.
– Старайся воспринимать светлую сторону вещей.
– Я и стараюсь, – ответил он и взглянул на совершенное в своей красоте лицо на подушке рядом с собой, но лицо уже не сияющее молодостью. И все же в нем было нечто совсем особенное, какая-то серебристая прелесть гармонических черт, налет скрытой тайны, как если бы пережитое некогда глубокое горе со временем нашло себе защиту под выражением тонкого юмора, помогающего спрятать боль.
– Помимо всего прочего, – заговорил Джьянни, – нам предстоит позаботиться о чистых паспортах, кредитных карточках и водительских правах. Те, которые у меня есть, уже не годятся, а у тебя так и вообще ничего нет.
– Я это устрою.
– Ты?!
Она засмеялась:
– Не будь таким заносчивым! Подумать только, и как это я жила все эти годы без твоей помощи?
Он уже начал понимать как.
– Наделать глупостей с этими вещами было бы опасно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127