Не успел он даже произнести имя Аллаха, как бомба пронеслась над головой, и земля вздрогнула,
Оглушенный и потрясенный взрывом, он встал пошатываясь на ноги. Казалось странным видеть и чувствовать шум, но не слышать его. Он инстинктивно снял автомат с предохранителя и посмотрел вокруг, ожидая появления следующего бомбардировщика, Вот он! Автомат поднялся вверх и словно сам по себе выпустил очередь, но безрезультатно. Следующий СУ-24 сбросил бомбы на сотню метров дальше и скрылся вдали, оставив след из черного дыма. Налет закончился.
Слух возвращался медленно, и звуки казались далекими подобно шуму во сне. Но это не был сон. Место, где находился мужчина со своим малышом, превратилось в воронку. Не осталось никаких следов от моджахеда и его сына, и даже уверенность в том, что оба сейчас стоят перед милосердным Богом, не могла уменьшить ненависти, от которой кровь холодела в жилах. Он вспомнил, как проявил милосердие к русскому, как скорбел при известии о его смерти. Никогда больше, никогда он не проявит милосердия к неверному. Руки, стискивающие автомат, побелели от напряжения.
Слишком поздно по небу пронесся пакистанский Ф-16 — русские уже скрылись за границей, и через минуту, описав пару кругов над лагерем беженцев, истребитель вернулся на базу.
— С вами все в порядке? — Это был Ортиз. Его лицо кровоточило от какого-то осколка, и голос доносился, казалось, издалека.
Ответа не последовало. Лучник сделал жест рукой, сжимающей автомат, глядя на вдову, рыдающую о погибших. Затем оба мужчины отправились на поиски раненых, которых еще можно было спасти. По счастью, медицинская часть лагеря не пострадала. Лучник и сотрудник ЦРУ принесли в госпиталь полдюжины пострадавших. Французский врач ругался, подобно человеку, привыкшему к таким событиям, его руки были уже в крови от начатой работы.
Они обнаружили Абдула во время следующего обхода. Юноша стоял со «Стингером» наготове. Увидев Лучника, он расплакался и признался, что спал в момент начала налета. Лучник похлопал его по плечу и сказал, что Абдул не должен винить себя. Между пакистанскими и советскими властями существовала договоренность, запрещающая налеты на территорию по другую сторону границы. Судя по всему, договоренность оказалась мнимой. Появилась группа французских телевизионщиков, и Ортиз отвел Лучника в сторону, туда, где никто не мог их видеть.
— Шестеро, — заметил Лучник. Он не упомянул потери среди гражданских лиц.
— Такие налеты — признак слабости, мой друг, — ответил Ортиз.
— Убивать женщин и детей — богомерзкое дело!
— Ваши припасы не пострадали? — Для русских это был партизанский лагерь, разумеется, но Ортиз не собирался выражать их точку зрения. Он провел здесь слишком много времени, чтобы быть объективным.
— Всего несколько автоматов. Остальное уже было вынесено за пределы лагеря.
Ортизу больше нечего было говорить. Запас успокоительных замечаний истощился. Его преследовал кошмар — ему казалось, , что эта операция по поддержке афганцев оказывает такое же воздействие, как в свое время попытки помочь племени хмонг в Лаосе. Воины племени мужественно сражались с вьетнамскими завоевателями, но были полностью истреблены, несмотря на поддержку Запада. Офицер ЦРУ пытался убедить себя, что здесь ситуация иная, и, объективно говоря, он был прав. Но его истерзанная душа страдала, глядя на то, сколько воинов уходят из лагеря, вооруженные до зубов, и потом сколько возвращается. Неужели Америка действительно помогает афганцам отвоевать обратно собственную страну, или мы просто подталкиваем их на то, чтобы они убили как можно больше русских, перед тем как их тоже полностью уничтожат?
Какая политика правильная? — спросил он себя и признался, что не может ответить на этот вопрос.
Ортиз не знал, что Лучник только что принял свое решение и выбрал иной политический курс. Его такое молодое и такое старое лицо повернулось на запад, затем на север, и он сказал себе, что воля Аллаха не ограничена государственными границами, равно как и воля Его врагов.
15. Кульминация
— Теперь нам остается только захлопнуть ловушку, — сказал Ватутин своему председателю. Его голос звучал бесстрастно, лицо было равнодушным, когда он показал на доказательства, разложенные на столе Герасимова.
— Отличная работа, полковник! — Председатель КГБ позволил себе улыбнуться. Ватутин заметил, что в его улыбке проявилось больше эмоций, чем требовалось при окончании трудного и запутанного дела. — Какие у вас предложения?
— Принимая во внимание необычайно высокий пост, занимаемый подозреваемым, мне кажется, следует попытаться взять его с поличным во время передачи документов. По-моему, ЦРУ знает, что мы нарушили канал связи, по которому передавались материалы Филитова, и потому предприняло необычный шаг, поручив одному из своих сотрудников осуществить передачу, — учтите, это был акт отчаяния, несмотря на искусство, с которым осуществилась передача. Мне хотелось бы одновременно разоблачить и супругов Фоули. Они, по-видимому, гордятся тем, что водили нас за нос в течение столь длительного времени. Если мы захватим их с поличным, то уничтожим эту гордость и одновременно нанесем серьезный психологический удар по всему ЦРУ.
— Согласен, — кивнул Герасимов. — Вам доверено это расследование, полковник. Действуйте тщательно и без спешки. — Оба понимали, что расследование нужно завершить в пределах недели.
— Спасибо, товарищ председатель. — Ватутин сразу вернулся к себе в кабинет, где дал указания руководителям групп.
Микрофоны были исключительно чувствительными. Подобно большинству людей, Филитов ворочался с боку на бок во сне очень часто, за исключением тех периодов, когда ему снились сны, и магнитная лента, перематывающаяся с одной бобины на другую, регистрировала шуршание постельного белья и едва различимое бормотание. Наконец послышался другой звук, и человек с наушниками дал знак остальным. Звук походил на разворачивающийся парус, наполняющийся ветром, — это означало, что подозреваемый откинул одеяло.
Затем послышался кашель. У старого полковника были слабые легкие, говорилось в истории болезни. Его постоянно преследовали простуды и заболевания дыхательных путей. Судя по всему, он сейчас плохо себя чувствовал. Филитов высморкался, и сотрудники КГБ улыбнулись, глядя друг на друга, — звуь — напоминал свисток локомотива.
— Я вижу его, — послышался голос сотрудника у телевизионной камеры. — Идет в туалет. — Звуки, которые последовали дальше, были самыми обычными. На два окна квартиры нацелились мощные объективы двух телекамер. Светофильтры позволяли заглядывать в окна, несмотря на отблеск утреннего солнца.
— Знаете, как-то даже неловко поступать так по отношению к кому-то, — заметил один из техников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200
Оглушенный и потрясенный взрывом, он встал пошатываясь на ноги. Казалось странным видеть и чувствовать шум, но не слышать его. Он инстинктивно снял автомат с предохранителя и посмотрел вокруг, ожидая появления следующего бомбардировщика, Вот он! Автомат поднялся вверх и словно сам по себе выпустил очередь, но безрезультатно. Следующий СУ-24 сбросил бомбы на сотню метров дальше и скрылся вдали, оставив след из черного дыма. Налет закончился.
Слух возвращался медленно, и звуки казались далекими подобно шуму во сне. Но это не был сон. Место, где находился мужчина со своим малышом, превратилось в воронку. Не осталось никаких следов от моджахеда и его сына, и даже уверенность в том, что оба сейчас стоят перед милосердным Богом, не могла уменьшить ненависти, от которой кровь холодела в жилах. Он вспомнил, как проявил милосердие к русскому, как скорбел при известии о его смерти. Никогда больше, никогда он не проявит милосердия к неверному. Руки, стискивающие автомат, побелели от напряжения.
Слишком поздно по небу пронесся пакистанский Ф-16 — русские уже скрылись за границей, и через минуту, описав пару кругов над лагерем беженцев, истребитель вернулся на базу.
— С вами все в порядке? — Это был Ортиз. Его лицо кровоточило от какого-то осколка, и голос доносился, казалось, издалека.
Ответа не последовало. Лучник сделал жест рукой, сжимающей автомат, глядя на вдову, рыдающую о погибших. Затем оба мужчины отправились на поиски раненых, которых еще можно было спасти. По счастью, медицинская часть лагеря не пострадала. Лучник и сотрудник ЦРУ принесли в госпиталь полдюжины пострадавших. Французский врач ругался, подобно человеку, привыкшему к таким событиям, его руки были уже в крови от начатой работы.
Они обнаружили Абдула во время следующего обхода. Юноша стоял со «Стингером» наготове. Увидев Лучника, он расплакался и признался, что спал в момент начала налета. Лучник похлопал его по плечу и сказал, что Абдул не должен винить себя. Между пакистанскими и советскими властями существовала договоренность, запрещающая налеты на территорию по другую сторону границы. Судя по всему, договоренность оказалась мнимой. Появилась группа французских телевизионщиков, и Ортиз отвел Лучника в сторону, туда, где никто не мог их видеть.
— Шестеро, — заметил Лучник. Он не упомянул потери среди гражданских лиц.
— Такие налеты — признак слабости, мой друг, — ответил Ортиз.
— Убивать женщин и детей — богомерзкое дело!
— Ваши припасы не пострадали? — Для русских это был партизанский лагерь, разумеется, но Ортиз не собирался выражать их точку зрения. Он провел здесь слишком много времени, чтобы быть объективным.
— Всего несколько автоматов. Остальное уже было вынесено за пределы лагеря.
Ортизу больше нечего было говорить. Запас успокоительных замечаний истощился. Его преследовал кошмар — ему казалось, , что эта операция по поддержке афганцев оказывает такое же воздействие, как в свое время попытки помочь племени хмонг в Лаосе. Воины племени мужественно сражались с вьетнамскими завоевателями, но были полностью истреблены, несмотря на поддержку Запада. Офицер ЦРУ пытался убедить себя, что здесь ситуация иная, и, объективно говоря, он был прав. Но его истерзанная душа страдала, глядя на то, сколько воинов уходят из лагеря, вооруженные до зубов, и потом сколько возвращается. Неужели Америка действительно помогает афганцам отвоевать обратно собственную страну, или мы просто подталкиваем их на то, чтобы они убили как можно больше русских, перед тем как их тоже полностью уничтожат?
Какая политика правильная? — спросил он себя и признался, что не может ответить на этот вопрос.
Ортиз не знал, что Лучник только что принял свое решение и выбрал иной политический курс. Его такое молодое и такое старое лицо повернулось на запад, затем на север, и он сказал себе, что воля Аллаха не ограничена государственными границами, равно как и воля Его врагов.
15. Кульминация
— Теперь нам остается только захлопнуть ловушку, — сказал Ватутин своему председателю. Его голос звучал бесстрастно, лицо было равнодушным, когда он показал на доказательства, разложенные на столе Герасимова.
— Отличная работа, полковник! — Председатель КГБ позволил себе улыбнуться. Ватутин заметил, что в его улыбке проявилось больше эмоций, чем требовалось при окончании трудного и запутанного дела. — Какие у вас предложения?
— Принимая во внимание необычайно высокий пост, занимаемый подозреваемым, мне кажется, следует попытаться взять его с поличным во время передачи документов. По-моему, ЦРУ знает, что мы нарушили канал связи, по которому передавались материалы Филитова, и потому предприняло необычный шаг, поручив одному из своих сотрудников осуществить передачу, — учтите, это был акт отчаяния, несмотря на искусство, с которым осуществилась передача. Мне хотелось бы одновременно разоблачить и супругов Фоули. Они, по-видимому, гордятся тем, что водили нас за нос в течение столь длительного времени. Если мы захватим их с поличным, то уничтожим эту гордость и одновременно нанесем серьезный психологический удар по всему ЦРУ.
— Согласен, — кивнул Герасимов. — Вам доверено это расследование, полковник. Действуйте тщательно и без спешки. — Оба понимали, что расследование нужно завершить в пределах недели.
— Спасибо, товарищ председатель. — Ватутин сразу вернулся к себе в кабинет, где дал указания руководителям групп.
Микрофоны были исключительно чувствительными. Подобно большинству людей, Филитов ворочался с боку на бок во сне очень часто, за исключением тех периодов, когда ему снились сны, и магнитная лента, перематывающаяся с одной бобины на другую, регистрировала шуршание постельного белья и едва различимое бормотание. Наконец послышался другой звук, и человек с наушниками дал знак остальным. Звук походил на разворачивающийся парус, наполняющийся ветром, — это означало, что подозреваемый откинул одеяло.
Затем послышался кашель. У старого полковника были слабые легкие, говорилось в истории болезни. Его постоянно преследовали простуды и заболевания дыхательных путей. Судя по всему, он сейчас плохо себя чувствовал. Филитов высморкался, и сотрудники КГБ улыбнулись, глядя друг на друга, — звуь — напоминал свисток локомотива.
— Я вижу его, — послышался голос сотрудника у телевизионной камеры. — Идет в туалет. — Звуки, которые последовали дальше, были самыми обычными. На два окна квартиры нацелились мощные объективы двух телекамер. Светофильтры позволяли заглядывать в окна, несмотря на отблеск утреннего солнца.
— Знаете, как-то даже неловко поступать так по отношению к кому-то, — заметил один из техников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200