У группы Александрова три надежных сторонника, тогда как Нармонов может теперь полагаться на поддержку четырех, включая этого нового члена Политбюро — Ванеева...
— Черт побери! — выпалил Риттер. — Мы считали, что когда его дочь арестовали, то либо они не сумели расколоть ее — ведь говорят, что она выглядит нормально, — либо ее отец занимает слишком высокое положение, чтобы...
— Шантаж. — Наступила очередь судьи Мура. — Ты был прав, Боб. А Нармонов даже не подозревает об этом. Нужно отдать должное Герасимову — этот сукин сын умеет смотреть на несколько ходов вперед... Если дело обстоит именно так, то фракция Нармонова в меньшинстве, и он не знает этого. — Мур сделал паузу и нахмурился. — Мы рассуждаем как дилетанты, вот что я вам скажу.
— Зато у нас получился великолепный сценарий. — Райан едва не улыбнулся, придя к логическому выводу. — Может оказаться, что нам удалось свалить первое советское правительство, которое за последние тридцать лет попыталось либерализовать свою собственную страну. — Что станут писать обо всем этом газеты? — задал себе вопрос Джек. Можно не сомневаться, что нам не удастся сохранить это в тайне. Такая сенсация неминуемо просочится и станет достоянием общественности...
— Мы знаем, чем вы занимаетесь, и нам известно, сколько времени вы были вовлечены в это. Вот доказательства. — Капитан бросил на стол пачку фотографий.
— Хорошие снимки, — согласилась Мэри-Пэт. — А где представитель моего посольства?
— Мы не обязаны позволять кому-либо разговарить с вами. Мы имеем право держать вас у себя столько, сколько пожелаем. Если понадобится, то годы, — зловеще добавил сотрудник КГБ.
— Послушайте, мистер, я ведь американка, понимаете? Мой муж — дипломат. У него дипломатическая неприкосновенность, которая распространяется и на меня. Вы считаете меня пустоголовой домохозяйкой и потому рассчитываете, что со мной можно так бесцеремонно обращаться, что меня удастся запугать и заставить подписать это идиотское признание, будто я какая-то шпионка. Не надейтесь на это. Я не сомневаюсь, что правительство США защитит меня. Что касается этой бумажки, советую намазать на нее горчицу и съесть. Видит Бог — пища здесь настолько плохая, что немного протеина вам не повредит, — заметила она. — И вы еще смеете утверждать, что этот добрый пожилой мужчина, к которому я несла фотографию, тоже арестован? Тогда вы все здесь сошли с ума.
— Нам известно, что вы встречались с ним много раз.
— Два раза. Я видела его однажды во время матча в прошлом году — впрочем, нет, мы встречались на дипломатическом приеме несколько недель назад. Значит, три раза, и всякий раз беседовали о хоккее. Именно поэтому я и несла ему фотографию. Мальчишки в команде моего сына считают, что он приносит им удачу, — спросите их, все они расписались на фотографии, видите? Каждый раз, когда он приходил J.a матч, мы одерживали важные победы и мой сын забивал шайбы. Вы считаете его шпионом только потому, что он посещал матчи детских команд? Боже мой, да вы видите американских шпионов под каждой кроватью!
Разговор с сотрудником КГБ даже доставлял Мэри-Пэт удовольствие. Обращались с ней хорошо — по-видимому, причиной тому была притворная беременность. Она нарушила еще одно освященное временем правило в профессии разведчиков — как можно меньше говорить. Вместо этого Мэри-Пэт не переставала болтать подобно любому рассерженному частному лицу — находящемуся под прикрытием дипломатической неприкосновенности, разумеется, — возмущаясь поразительной глупостью русских. Она внимательно следила за реакцией офицера, который вел допрос. Больше всего русские ненавидели снисходительно-презрительное общение, особенно со стороны американцев, по отношению к которым русские испытывали прямо-таки невероятный комплекс неполноценности.
— Мне всегда казалось, что сотрудники службы безопасности в нашем посольстве стараются раздражать нас как можно больше, — произнесла Мэри-Пэт недовольным голосом. — Не делайте того, не делайте этого, будьте осторожны, когда фотографируете. Но я не фотографировала, я несла ему уже готовую фотографию! Да и мальчишки на ней — русские, за исключением Эдди. — Она отвернулась и посмотрела в зеркало. Мэри-Пэт старалась догадаться, придумали ли этот фокус с зеркалом, из-за которого за ней следят, сами русские или скопировали идею из американского полицейского фильма.
— Тот, кто готовил ее, — настоящий профессионал, — заметил Ватутин, наблюдая за сценой допроса из соседней комнаты. — Она знает, что мы смотрим на нее, но не подает виду. Когда мы собираемся ее выпустить?
— Ближе к вечеру, — ответил начальник Второго главного управления. — Держать ее дольше не имеет смысла. Ее муж уже собирает вещи. Жаль, что вы поторопились — следовало подождать несколько секунд, — прибавил генерал.
— Я знаю. — Объяснять, что причиной был плохо сработанный засов, не имело смысла. В КГБ не любят оправданий, даже от полковников. Да и в любом случае это не имело значения — как Ватутин, так и его начальник понимали это. Они сумели поймать Филитова — не совсем в момент передачи, но все-таки им это удалось. Такой была поставленная перед ними задача. Оба понимали, что в этом деле существуют и другие аспекты, но делали вид, что это к ним не имеет отношения. И для генерала, и для полковника такое поведение являлось самым разумным.
— Где мой помощник? — потребовал ответа Язов.
— В Лефортовской тюрьме, разумеется, — отозвался Герасимов.
— Я хочу немедленно встретиться с ним. — Министр обороны даже не пожелал снять фуражку. Он стоял перед председателем КГБ — в своей длинной шинели, его щеки пылали от холодного февральского ветра — а может быть. и от гнева, подумал Герасимов. Или даже от страха...
— Это не то место, где можно требовать, Дмитрий Тимофеевич. Я тоже член Политбюро и тоже заседаю в Совете обороны. Кроме того, нельзя исключить, что и вы замешаны в этом расследовании. — Пальцы Герасимова постукивали по папке, лежащей на его столе.
Лицо Язова от этих слов изменилось. Он побледнел, но определенно не от страха. Герасимова удивило, что маршал не потерял самообладания, вместо этого он справился со своими чувствами и произнес, словно обращаясь к новобранцу:
— Немедленно предъявите доказательства — если у вас хватит смелости!
— Раз вы настаиваете — пожалуйста. — Председатель КГБ открыл папку, достал несколько фотографий и передал их министру обороны.
— Вы следили за мной? За МНОЙ?
— Нет, наблюдение велось за Филитовым. Вы случайно оказались в кадре.
Язов презрительно бросил фотографии на стол Герасимова.
— Ну и что? Михаил Семенович пригласил меня на хоккейный матч. Я поехал вместе с ним. Игра была интересной — В одной из команд играет американский мальчик — я познакомился с его матерью на каком-то приеме, — да, это было в Георгиевском зале, когда в Москву для участия в переговорах приезжали американцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200
— Черт побери! — выпалил Риттер. — Мы считали, что когда его дочь арестовали, то либо они не сумели расколоть ее — ведь говорят, что она выглядит нормально, — либо ее отец занимает слишком высокое положение, чтобы...
— Шантаж. — Наступила очередь судьи Мура. — Ты был прав, Боб. А Нармонов даже не подозревает об этом. Нужно отдать должное Герасимову — этот сукин сын умеет смотреть на несколько ходов вперед... Если дело обстоит именно так, то фракция Нармонова в меньшинстве, и он не знает этого. — Мур сделал паузу и нахмурился. — Мы рассуждаем как дилетанты, вот что я вам скажу.
— Зато у нас получился великолепный сценарий. — Райан едва не улыбнулся, придя к логическому выводу. — Может оказаться, что нам удалось свалить первое советское правительство, которое за последние тридцать лет попыталось либерализовать свою собственную страну. — Что станут писать обо всем этом газеты? — задал себе вопрос Джек. Можно не сомневаться, что нам не удастся сохранить это в тайне. Такая сенсация неминуемо просочится и станет достоянием общественности...
— Мы знаем, чем вы занимаетесь, и нам известно, сколько времени вы были вовлечены в это. Вот доказательства. — Капитан бросил на стол пачку фотографий.
— Хорошие снимки, — согласилась Мэри-Пэт. — А где представитель моего посольства?
— Мы не обязаны позволять кому-либо разговарить с вами. Мы имеем право держать вас у себя столько, сколько пожелаем. Если понадобится, то годы, — зловеще добавил сотрудник КГБ.
— Послушайте, мистер, я ведь американка, понимаете? Мой муж — дипломат. У него дипломатическая неприкосновенность, которая распространяется и на меня. Вы считаете меня пустоголовой домохозяйкой и потому рассчитываете, что со мной можно так бесцеремонно обращаться, что меня удастся запугать и заставить подписать это идиотское признание, будто я какая-то шпионка. Не надейтесь на это. Я не сомневаюсь, что правительство США защитит меня. Что касается этой бумажки, советую намазать на нее горчицу и съесть. Видит Бог — пища здесь настолько плохая, что немного протеина вам не повредит, — заметила она. — И вы еще смеете утверждать, что этот добрый пожилой мужчина, к которому я несла фотографию, тоже арестован? Тогда вы все здесь сошли с ума.
— Нам известно, что вы встречались с ним много раз.
— Два раза. Я видела его однажды во время матча в прошлом году — впрочем, нет, мы встречались на дипломатическом приеме несколько недель назад. Значит, три раза, и всякий раз беседовали о хоккее. Именно поэтому я и несла ему фотографию. Мальчишки в команде моего сына считают, что он приносит им удачу, — спросите их, все они расписались на фотографии, видите? Каждый раз, когда он приходил J.a матч, мы одерживали важные победы и мой сын забивал шайбы. Вы считаете его шпионом только потому, что он посещал матчи детских команд? Боже мой, да вы видите американских шпионов под каждой кроватью!
Разговор с сотрудником КГБ даже доставлял Мэри-Пэт удовольствие. Обращались с ней хорошо — по-видимому, причиной тому была притворная беременность. Она нарушила еще одно освященное временем правило в профессии разведчиков — как можно меньше говорить. Вместо этого Мэри-Пэт не переставала болтать подобно любому рассерженному частному лицу — находящемуся под прикрытием дипломатической неприкосновенности, разумеется, — возмущаясь поразительной глупостью русских. Она внимательно следила за реакцией офицера, который вел допрос. Больше всего русские ненавидели снисходительно-презрительное общение, особенно со стороны американцев, по отношению к которым русские испытывали прямо-таки невероятный комплекс неполноценности.
— Мне всегда казалось, что сотрудники службы безопасности в нашем посольстве стараются раздражать нас как можно больше, — произнесла Мэри-Пэт недовольным голосом. — Не делайте того, не делайте этого, будьте осторожны, когда фотографируете. Но я не фотографировала, я несла ему уже готовую фотографию! Да и мальчишки на ней — русские, за исключением Эдди. — Она отвернулась и посмотрела в зеркало. Мэри-Пэт старалась догадаться, придумали ли этот фокус с зеркалом, из-за которого за ней следят, сами русские или скопировали идею из американского полицейского фильма.
— Тот, кто готовил ее, — настоящий профессионал, — заметил Ватутин, наблюдая за сценой допроса из соседней комнаты. — Она знает, что мы смотрим на нее, но не подает виду. Когда мы собираемся ее выпустить?
— Ближе к вечеру, — ответил начальник Второго главного управления. — Держать ее дольше не имеет смысла. Ее муж уже собирает вещи. Жаль, что вы поторопились — следовало подождать несколько секунд, — прибавил генерал.
— Я знаю. — Объяснять, что причиной был плохо сработанный засов, не имело смысла. В КГБ не любят оправданий, даже от полковников. Да и в любом случае это не имело значения — как Ватутин, так и его начальник понимали это. Они сумели поймать Филитова — не совсем в момент передачи, но все-таки им это удалось. Такой была поставленная перед ними задача. Оба понимали, что в этом деле существуют и другие аспекты, но делали вид, что это к ним не имеет отношения. И для генерала, и для полковника такое поведение являлось самым разумным.
— Где мой помощник? — потребовал ответа Язов.
— В Лефортовской тюрьме, разумеется, — отозвался Герасимов.
— Я хочу немедленно встретиться с ним. — Министр обороны даже не пожелал снять фуражку. Он стоял перед председателем КГБ — в своей длинной шинели, его щеки пылали от холодного февральского ветра — а может быть. и от гнева, подумал Герасимов. Или даже от страха...
— Это не то место, где можно требовать, Дмитрий Тимофеевич. Я тоже член Политбюро и тоже заседаю в Совете обороны. Кроме того, нельзя исключить, что и вы замешаны в этом расследовании. — Пальцы Герасимова постукивали по папке, лежащей на его столе.
Лицо Язова от этих слов изменилось. Он побледнел, но определенно не от страха. Герасимова удивило, что маршал не потерял самообладания, вместо этого он справился со своими чувствами и произнес, словно обращаясь к новобранцу:
— Немедленно предъявите доказательства — если у вас хватит смелости!
— Раз вы настаиваете — пожалуйста. — Председатель КГБ открыл папку, достал несколько фотографий и передал их министру обороны.
— Вы следили за мной? За МНОЙ?
— Нет, наблюдение велось за Филитовым. Вы случайно оказались в кадре.
Язов презрительно бросил фотографии на стол Герасимова.
— Ну и что? Михаил Семенович пригласил меня на хоккейный матч. Я поехал вместе с ним. Игра была интересной — В одной из команд играет американский мальчик — я познакомился с его матерью на каком-то приеме, — да, это было в Георгиевском зале, когда в Москву для участия в переговорах приезжали американцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200