Но если он на самом деле был экстрасенсом, что очень даже не исключено, то он мог совершенно спокойно привезти тебя сюда и никто бы этого НЕ ЗАМЕТИЛ!
— Так, — хмыкнул я, — Вадимка-Невидимка!
— Не смейся, паяц, над разбитой любовью! — строго сказала Ленка. — Сергей Сергеевич прав. Представь себе, что этот тип в самом начале сеанса отключил тебя начисто и заставил видеть то, что ему хотелось. С тебя содрали твою бороду, усы и парик, чтобы посмотреть, кто же ты в действительности. Очень может быть, что у мистера Салливэна есть друзья, которые заранее предупредили его о том, что Коротков-Баринов собой представляет. После этого тебя запихнули в автомобиль, провезли полста верст от ихнего поселка до нашего, а затем затащили к нам во двор.
— Ну да, — не поверил я, — и охранники наши, разгильдяи мамины, их пропустили. Через внешний забор, потом через наш… Фигня!
— Вовсе нет, Димуля, — покачал головой Чудо-юдо, — охрана их пропустила не от разгильдяйства, а от того, что их не видела. Запомни раз и навсегда: человек видит не глазами, а мозгом. Глаза только воспринимают световые волны и через сетчатку преобразуют их в нервные импульсы. Точь-в-точь, как в телекамере. И где-то внутри твоей глупой башки, в затылочной области мозга, у тебя стоит «телевизор», через который ты и воспринимаешь окружающий мир. Теперь представь себе, что кто-то очень ловкий настроился на волну твоего «телеприемника» и забил реальную картинку либо помехами, либо липовым изображением. Тебе кажется, что ты смотришь прямую трансляцию, а на деле тебе крутят видеозапись, понял? Вот и охранники могли видеть не то, как товарищ Белогорский доставлял тебя к нам, а порхание каких-нибудь птичек через наш забор.
До меня дошло. Хавронья Премудрая вместе с Чудо-юдом смешали меня с дерьмом. Выходило, что чертов Белогорский меня попросту выпотрошил, вывернул наизнанку мою память, разоблачил меня как агента Чудо-юда и, чтобы усилить впечатление, привез прямо к родительскому порогу: «Получите и распишитесь за вашего дурачка…» Стоп! А перстеньки?
— Ну ладно, — сказал я, — но ведь перстни-то я вам привез? Тени-то нет, это они!
— Вот это и надо будет проверить, — сказал отец, — а потому нам придется рискнуть и поставить эксперимент…
— Господи, — вздохнула Ленка вполне серьезно, — какого же мы джинна из бутылки выпускаем!
— Пока мы никого и никуда не выпускаем, Елена Ивановна! — помрачнел отец.
— И будьте добры держать ваши страхи при себе. Никаких аргументов, имеющих научное значение, я от вас не услышал. А лекций об ответственности ученого за результаты своих исследований я наслушался достаточно еще тогда, когда вы все под стол пешком ходили.
— Сергей Сергеевич, — строго официально и очень серьезно сказала Хрюшка,
— я еще раз говорю, что вы ошибаетесь.
Ваша посылка о природе процесса взаимодействия астрального и материального очень спорна.
Поднялся базар, в котором я чувствовал себя третьим лишним из-за навала всяких супернаучных фенечек, которыми обменивались главарь Центра трансцендентных методов обучения со своей научной сотрудницей. В кресле было очень уютно, а научное жужжание меня как-то несильно беспокоило и даже, наоборот, весьма успокаивало. В результате я задремал и проснулся где-то через час-полтора, когда Ленка вытянула меня из кресла и повела дрыхнуть на мое штатное место.
— Ну, и до чего вы там доспорили? — спросил я, позевывая.
— Разве вас, ослов, переспоришь?! — с досадой заявила Ленка. — Твой умница-папочка решил повторить то, что проделала согласно твоему предположению одна твоя давняя подружка.
— Какая?
— Киска! Не забыл еще такую девушку?
Меня что-то тряхнуло, может быть, РНС. Спросонья я это не понял, но после того, как тряхнуло, сонливость пропала.
— А он не боится, что нас куда-нибудь выбросит? — спросил я встревоженно.
— Не беспокойся. Он собирается его проделать не здесь, а на одном из старых военных полигонов.
Я начал вспоминать дела давно минувших дней… Киска соединила в «особую цепь» белую, желтую и черную женщин, хотя эта информация пришла ко мне в башку по таинственному каналу РНС в форме рассказа нового Дика Брауна.
— Погоди, — сказал я, — но ведь для этого нужно состыковать перстнями белую, азиатку и негритянку…
— Правильно, — кивнула Ленка. — Для чего Чудо-юдо притащил сюда вьетнамку и сомалийку? Думаешь, только ради экзотики? Он давно мечтает это проделать. Но в течение нескольких лет он мучился, заставляя своих знакомых металлургов подбирать сплавы для перстеньков, и, как выяснилось, зря, потому что перстеньки нематериальны и лишь заставляют нас воспринимать себя таковыми. Еще раз к вопросу о том, как ты мог попасть сюда от Белогорского…
— Ты меня заколебала, матушка! — проворчал я. — На хрена, скажи на милость, этому самому экстрасенсу так вот запросто отдавать нам эти перстеньки? Даже если они всего лишь наваждение?
— Хорошее слово! — похвалила Ленка. — Очень точное в данном случае. Они именно наваждение, а наваждение подарить нельзя, его можно только наслать, напустить, понял? И кстати сказать, надо бы помнить, что наиболее часто употребляемый эпитет к этому слову — «дьявольское». Кстати, и в том послании, которое ты вроде бы получил от Брауна, враг рода человеческого поминается…
Как раз в это время мы пришли в спальню, и Ленка заперла дверь.
— Стоп, гнусный Волчище! Больше никаких трепов на производственные темы.
— Лягушек толочь будем? — вздохнул я так, будто мне предстояло разгрузить пять тонн угля.
— Будем. «Толкушку» принес?
— Была где-то. Под кроватью нет, случайно?
— Сейчас посмотрю.
Ленка влезла на кровать, встала на колени и заглянула вниз, будто бы разыскивая «толкушку» на полу. При этом халат у нее поднялся, сполз к пояснице, и на меня уставилась аппетитная попа, упакованная в узкие, не по калибру, трусики.
— А я нашел «толкушку»! — сообщил я. — Никуда она не делась! Вот она!
Ну что мы, старые, что ли? Небось пока маленькие были, у нас таких игрушек не было…
— Хавронья! Я тебя съем! Амм!
— А я тебя раньше сжую…
Бесились-бесились, растолкли с писком и визгом штук пять лягушек, а когда распаренная Хрюшка все же загрызла Волчищу, я вдруг позволил себе поинтересоваться:
— А можно, Хрюшечка, еще чуть-чуть о работе покалякать?
— Можно. Я от этого лучше засыпаю. Что вы хотели узнать, мистер Волчара?
— Во-первых, как наш папочка намерен соединять этих девиц перстеньками, а во-вторых, как он надеется узнать, что получилось в результате, если девушки, скажем, исчезнут вообще и перстеньки с собой унесут?
— Ну, соединить их просто. И у сомалийки Зейнаб, и у вьетнамки Винь в голове есть управляющие платы. Они сами возьмутся за руки, соединят перстеньки и так далее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
— Так, — хмыкнул я, — Вадимка-Невидимка!
— Не смейся, паяц, над разбитой любовью! — строго сказала Ленка. — Сергей Сергеевич прав. Представь себе, что этот тип в самом начале сеанса отключил тебя начисто и заставил видеть то, что ему хотелось. С тебя содрали твою бороду, усы и парик, чтобы посмотреть, кто же ты в действительности. Очень может быть, что у мистера Салливэна есть друзья, которые заранее предупредили его о том, что Коротков-Баринов собой представляет. После этого тебя запихнули в автомобиль, провезли полста верст от ихнего поселка до нашего, а затем затащили к нам во двор.
— Ну да, — не поверил я, — и охранники наши, разгильдяи мамины, их пропустили. Через внешний забор, потом через наш… Фигня!
— Вовсе нет, Димуля, — покачал головой Чудо-юдо, — охрана их пропустила не от разгильдяйства, а от того, что их не видела. Запомни раз и навсегда: человек видит не глазами, а мозгом. Глаза только воспринимают световые волны и через сетчатку преобразуют их в нервные импульсы. Точь-в-точь, как в телекамере. И где-то внутри твоей глупой башки, в затылочной области мозга, у тебя стоит «телевизор», через который ты и воспринимаешь окружающий мир. Теперь представь себе, что кто-то очень ловкий настроился на волну твоего «телеприемника» и забил реальную картинку либо помехами, либо липовым изображением. Тебе кажется, что ты смотришь прямую трансляцию, а на деле тебе крутят видеозапись, понял? Вот и охранники могли видеть не то, как товарищ Белогорский доставлял тебя к нам, а порхание каких-нибудь птичек через наш забор.
До меня дошло. Хавронья Премудрая вместе с Чудо-юдом смешали меня с дерьмом. Выходило, что чертов Белогорский меня попросту выпотрошил, вывернул наизнанку мою память, разоблачил меня как агента Чудо-юда и, чтобы усилить впечатление, привез прямо к родительскому порогу: «Получите и распишитесь за вашего дурачка…» Стоп! А перстеньки?
— Ну ладно, — сказал я, — но ведь перстни-то я вам привез? Тени-то нет, это они!
— Вот это и надо будет проверить, — сказал отец, — а потому нам придется рискнуть и поставить эксперимент…
— Господи, — вздохнула Ленка вполне серьезно, — какого же мы джинна из бутылки выпускаем!
— Пока мы никого и никуда не выпускаем, Елена Ивановна! — помрачнел отец.
— И будьте добры держать ваши страхи при себе. Никаких аргументов, имеющих научное значение, я от вас не услышал. А лекций об ответственности ученого за результаты своих исследований я наслушался достаточно еще тогда, когда вы все под стол пешком ходили.
— Сергей Сергеевич, — строго официально и очень серьезно сказала Хрюшка,
— я еще раз говорю, что вы ошибаетесь.
Ваша посылка о природе процесса взаимодействия астрального и материального очень спорна.
Поднялся базар, в котором я чувствовал себя третьим лишним из-за навала всяких супернаучных фенечек, которыми обменивались главарь Центра трансцендентных методов обучения со своей научной сотрудницей. В кресле было очень уютно, а научное жужжание меня как-то несильно беспокоило и даже, наоборот, весьма успокаивало. В результате я задремал и проснулся где-то через час-полтора, когда Ленка вытянула меня из кресла и повела дрыхнуть на мое штатное место.
— Ну, и до чего вы там доспорили? — спросил я, позевывая.
— Разве вас, ослов, переспоришь?! — с досадой заявила Ленка. — Твой умница-папочка решил повторить то, что проделала согласно твоему предположению одна твоя давняя подружка.
— Какая?
— Киска! Не забыл еще такую девушку?
Меня что-то тряхнуло, может быть, РНС. Спросонья я это не понял, но после того, как тряхнуло, сонливость пропала.
— А он не боится, что нас куда-нибудь выбросит? — спросил я встревоженно.
— Не беспокойся. Он собирается его проделать не здесь, а на одном из старых военных полигонов.
Я начал вспоминать дела давно минувших дней… Киска соединила в «особую цепь» белую, желтую и черную женщин, хотя эта информация пришла ко мне в башку по таинственному каналу РНС в форме рассказа нового Дика Брауна.
— Погоди, — сказал я, — но ведь для этого нужно состыковать перстнями белую, азиатку и негритянку…
— Правильно, — кивнула Ленка. — Для чего Чудо-юдо притащил сюда вьетнамку и сомалийку? Думаешь, только ради экзотики? Он давно мечтает это проделать. Но в течение нескольких лет он мучился, заставляя своих знакомых металлургов подбирать сплавы для перстеньков, и, как выяснилось, зря, потому что перстеньки нематериальны и лишь заставляют нас воспринимать себя таковыми. Еще раз к вопросу о том, как ты мог попасть сюда от Белогорского…
— Ты меня заколебала, матушка! — проворчал я. — На хрена, скажи на милость, этому самому экстрасенсу так вот запросто отдавать нам эти перстеньки? Даже если они всего лишь наваждение?
— Хорошее слово! — похвалила Ленка. — Очень точное в данном случае. Они именно наваждение, а наваждение подарить нельзя, его можно только наслать, напустить, понял? И кстати сказать, надо бы помнить, что наиболее часто употребляемый эпитет к этому слову — «дьявольское». Кстати, и в том послании, которое ты вроде бы получил от Брауна, враг рода человеческого поминается…
Как раз в это время мы пришли в спальню, и Ленка заперла дверь.
— Стоп, гнусный Волчище! Больше никаких трепов на производственные темы.
— Лягушек толочь будем? — вздохнул я так, будто мне предстояло разгрузить пять тонн угля.
— Будем. «Толкушку» принес?
— Была где-то. Под кроватью нет, случайно?
— Сейчас посмотрю.
Ленка влезла на кровать, встала на колени и заглянула вниз, будто бы разыскивая «толкушку» на полу. При этом халат у нее поднялся, сполз к пояснице, и на меня уставилась аппетитная попа, упакованная в узкие, не по калибру, трусики.
— А я нашел «толкушку»! — сообщил я. — Никуда она не делась! Вот она!
Ну что мы, старые, что ли? Небось пока маленькие были, у нас таких игрушек не было…
— Хавронья! Я тебя съем! Амм!
— А я тебя раньше сжую…
Бесились-бесились, растолкли с писком и визгом штук пять лягушек, а когда распаренная Хрюшка все же загрызла Волчищу, я вдруг позволил себе поинтересоваться:
— А можно, Хрюшечка, еще чуть-чуть о работе покалякать?
— Можно. Я от этого лучше засыпаю. Что вы хотели узнать, мистер Волчара?
— Во-первых, как наш папочка намерен соединять этих девиц перстеньками, а во-вторых, как он надеется узнать, что получилось в результате, если девушки, скажем, исчезнут вообще и перстеньки с собой унесут?
— Ну, соединить их просто. И у сомалийки Зейнаб, и у вьетнамки Винь в голове есть управляющие платы. Они сами возьмутся за руки, соединят перстеньки и так далее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137