Я ведь в детстве немного цыганского молока попробовал…
— Нет, — девушка мотнула своими черными, поблескивавшими при свете ночных фонарей волосами. — Я — украинка. Меня зовут Таня Кармелюк. А когда я соло играю, объявляют: «Кармела!»
— Почти Кармен, — заметил я. — Очень цыганское имя. Но красивое.
Представляться ей я не собирался. Какая ей собачья разница, кто ее подвозил? Баринов, Коротков, Браун, Родригес… Можно было как угодно назваться, но не хотелось. Тем более что пронырливая «девятка» «45-38 МКМ», видно, хорошо знавшая, как прятаться, опять вынырнула откуда-то сбоку и пошла за нами.
— Тупые какие-то! — пробормотал под нос Лосенок. Кармела-Таня вскинула свои густые, нещипаные брови, но ничего не сказала. Я тоже, хотя в отличие от нее догадывался, чем недоволен Лосенок. Ребята не просто «пасли» нас, они мозолили нам глаза. Зачем? Что, они не знают, где живет господин референт фирмы «Барма»? Знают. Я человек легальный, семейный, женатый, с пропиской… Правда, в двух местах и на разные фамилии, но не в этом же дело! Они хорошо осведомлены, что товарищ Юрий Андреевич Лосев, он же Лосенок, честно и благородно работает в «Барме» с окладом в 1000 баксов и в его обязанность входит развозить по домам горящих на работе сотрудников фирмы, вроде вышеупомянутого референта с ненормированным рабочим днем и свободным
графиком посещения. Какие проблемы? Если вы, товарищи менты, комитетчики-контрразведчики или кто там еще, хотите узнать, что гражданин Баринов Дмитрий Сергеевич делает предосудительного, возвращаясь с работы домой, то не маячьте. Привлеките пару-тройку машин, расставьте их на маршруте и меняйте помаленьку… Не могу же я на эту вашу «девятку» так долго любоваться.
— Приехали, — сказал Лосенок, притормаживая. Умный парень, остановился не у самого дома, а не доезжая.
— Сколько я вам должна? — спросила Таня.
— Бог с вами, не разоримся! — отмахнулся я и захлопнул дверцу за Таней. Она зацокала вперед, а мы поехали дальше. Упрямые обладатели ментовского номера все на той же дистанции перлись за нами.
— А может, это не контора? — прикинул Лосенок.
— А кто? «Лига защиты животных»?
— Вот влепят они нам где-нибудь за городом пару очередей — тогда посмеешься! — зло сказал Лосенок. Он всерьез это сказал, и мне чуть-чуть поплохело. А почему бы и нет? Все люди, все человеки. Конечно, это не из-за Круглова. Но ведь до того был еще не один клиент, и кое-где оставались ниточки, за которые могли потянуть, особенно — по самым ранним делам… Опыта было мало. То, что для ментов — отмазка, для крутых ничего не значит. Конечно, мало шансов, что выкопали эти хвостики, но все бывает… Тогда «МКМ» — просто для успокоения. Сейчас мы пойдем по Можайке — там вряд ли. Борзеть и строчить на улице или большой дороге захочет только самоубийца. Это менты не найдут свидетелей, а наши — найдут. И тогда у многих кишки повиснут сушиться на проводах. Прежде всего у заказчиков. А заказчикам, если таковые имеются, есть что терять, кроме своих цепей… Могут, конечно, подставить дурачков, какую-нибудь шпану, решившую поиграть в киллеров. По поведению — вполне похоже, но я их все-таки немного разглядел, и впечатления такого, что это мальчики-хулиганчики, не сложилось. Плотные мужички выглядели довольно солидно и профессионально. Такие, если б уж собрались нас делать, то довели бы до поворота на лесную бетонку, по которой в это время суток никто не ездит. Почти десять верст — и все лесом. Правда, на «девятке» догнать «Чероки» им вряд ли удастся. А если там, в лесу, на каком-то километре нас ждут? Эта прилипчивая «девятка» может быть только наводчицей. А там, в лесу… Блин, да что ж я такой мнительный стал?
Тем не менее я выдернул из специального ящичка, укрытого в спинке сиденья, радиотелефон. Такой я стал экипированный нынче! В телефон этот можно было говорить все, что угодно. Ни один посторонний товарищ не услышал бы ничего, кроме длинного и нудного «пии-и-и». Зато нужный мне товарищ — в данном случае отец — услышал бы все, что нужно, в радиусе 100 километров.
— Алло, — сказал динамик. — Слушаю.
— Это я. За мной идет «45-38 МКМ». От самого офиса.
— Белая «девятка»? — переспросил Чудо-юдо. — Два парня?
— Так точно.
— Плюнь и разотри, — отец уверенно отключил связь.
На душе полегчало. «Девятка» держалась еще три-четыре минуты, а затем круто развернулась и дунула в противоположную сторону. Больше мы ее не видели. Мы спокойно доехали, бесхвостыми до нужного поворота в лес, без всяких приключений прокатились по лесной бетонке и уперлись в высокие железные ворота, преграждавшие въезд в закрытый поселок, где обитала теперь вся наша большая и дружная совет… тьфу! р-русская семья.
Автоматчики в бронежилетах и касках-сферах осветили нас и машину, глянули пропуска, открыли багажник и убедились, что лишних людей в машине нет.
— Проезжайте, — сказал старщий. Створка ворот ушла вбок, и «Чероки» пересек заветную линию, отделяющую нас от родного дома.
— Уф-ф… — выдохнул Лосенок. — Ну и работа!
Я только хмыкнул. Да, вот такая теперь у меня была работа. Прямо, как у барина…
ДЕЛА СЕМЕЙНЫЕ
Лосенок покатил по улице, напоминавшей все ту же лесную дорогу, по которой мы приехали в поселок. Отличие было только в том, что вдоль улицы тянулись высокие и глухие бетонные заборы. Огоньки домов, стоявших в окружении высоченных деревьев за этими заборами, были почти не видны. Светились только фонари у наглухо закрытых ворот. Впрочем, очень может быть, что окна вообще не светились, так как был уже четвертый час утра. Почивали мирные жители. Готовились к трудовым свершениям.
Вот и наши ворота. Лосенок бибикнул. С лязгом открылась калитка, вышел парень в камуфляжной куртке, по-моему, Толя. Позевывая, открыл ворота, и мы въехали во двор.
— Спокойной ночи, — сказал я, хлопнув Лосенка по ладони, — не забудь жену оттрахать, чтоб не ревновала. Спи, пока не выспишься. Завтра я без тебя обойдусь.
Лосенок покатил машину в гараж, а я забежал по гранитным ступенькам в новую усадьбу отца родного. Это, конечно, была уже не та дача, где мы когда-то размечали бассейн и сауну. Ту дачу теперь приобрел за кровные полтораста лимонов Игорь Чебаков. Он так раскрутился, что не остановишь, но сказать откровенно, хоромы его, по сравнению с дворцом Сергея Сергеевича, — просто фигня на постном масле. Флигель, куда мы поселили Лосенка с супругой и ребенком, лишь чуть-чуть похуже. Сколько стоит то, что для Чудо-юдо соорудили турки, я даже не прикидывал. Сюда можно президентов приглашать и даже на постой ставить. По нормальной советской раскладке можно впихнуть семей с полста, и еще место останется. Однако проживают тут с постоянной пропиской всего три семьи. Отец и мать, я с Ленкой и Мишка с Зинкой, плюс четверо детей:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
— Нет, — девушка мотнула своими черными, поблескивавшими при свете ночных фонарей волосами. — Я — украинка. Меня зовут Таня Кармелюк. А когда я соло играю, объявляют: «Кармела!»
— Почти Кармен, — заметил я. — Очень цыганское имя. Но красивое.
Представляться ей я не собирался. Какая ей собачья разница, кто ее подвозил? Баринов, Коротков, Браун, Родригес… Можно было как угодно назваться, но не хотелось. Тем более что пронырливая «девятка» «45-38 МКМ», видно, хорошо знавшая, как прятаться, опять вынырнула откуда-то сбоку и пошла за нами.
— Тупые какие-то! — пробормотал под нос Лосенок. Кармела-Таня вскинула свои густые, нещипаные брови, но ничего не сказала. Я тоже, хотя в отличие от нее догадывался, чем недоволен Лосенок. Ребята не просто «пасли» нас, они мозолили нам глаза. Зачем? Что, они не знают, где живет господин референт фирмы «Барма»? Знают. Я человек легальный, семейный, женатый, с пропиской… Правда, в двух местах и на разные фамилии, но не в этом же дело! Они хорошо осведомлены, что товарищ Юрий Андреевич Лосев, он же Лосенок, честно и благородно работает в «Барме» с окладом в 1000 баксов и в его обязанность входит развозить по домам горящих на работе сотрудников фирмы, вроде вышеупомянутого референта с ненормированным рабочим днем и свободным
графиком посещения. Какие проблемы? Если вы, товарищи менты, комитетчики-контрразведчики или кто там еще, хотите узнать, что гражданин Баринов Дмитрий Сергеевич делает предосудительного, возвращаясь с работы домой, то не маячьте. Привлеките пару-тройку машин, расставьте их на маршруте и меняйте помаленьку… Не могу же я на эту вашу «девятку» так долго любоваться.
— Приехали, — сказал Лосенок, притормаживая. Умный парень, остановился не у самого дома, а не доезжая.
— Сколько я вам должна? — спросила Таня.
— Бог с вами, не разоримся! — отмахнулся я и захлопнул дверцу за Таней. Она зацокала вперед, а мы поехали дальше. Упрямые обладатели ментовского номера все на той же дистанции перлись за нами.
— А может, это не контора? — прикинул Лосенок.
— А кто? «Лига защиты животных»?
— Вот влепят они нам где-нибудь за городом пару очередей — тогда посмеешься! — зло сказал Лосенок. Он всерьез это сказал, и мне чуть-чуть поплохело. А почему бы и нет? Все люди, все человеки. Конечно, это не из-за Круглова. Но ведь до того был еще не один клиент, и кое-где оставались ниточки, за которые могли потянуть, особенно — по самым ранним делам… Опыта было мало. То, что для ментов — отмазка, для крутых ничего не значит. Конечно, мало шансов, что выкопали эти хвостики, но все бывает… Тогда «МКМ» — просто для успокоения. Сейчас мы пойдем по Можайке — там вряд ли. Борзеть и строчить на улице или большой дороге захочет только самоубийца. Это менты не найдут свидетелей, а наши — найдут. И тогда у многих кишки повиснут сушиться на проводах. Прежде всего у заказчиков. А заказчикам, если таковые имеются, есть что терять, кроме своих цепей… Могут, конечно, подставить дурачков, какую-нибудь шпану, решившую поиграть в киллеров. По поведению — вполне похоже, но я их все-таки немного разглядел, и впечатления такого, что это мальчики-хулиганчики, не сложилось. Плотные мужички выглядели довольно солидно и профессионально. Такие, если б уж собрались нас делать, то довели бы до поворота на лесную бетонку, по которой в это время суток никто не ездит. Почти десять верст — и все лесом. Правда, на «девятке» догнать «Чероки» им вряд ли удастся. А если там, в лесу, на каком-то километре нас ждут? Эта прилипчивая «девятка» может быть только наводчицей. А там, в лесу… Блин, да что ж я такой мнительный стал?
Тем не менее я выдернул из специального ящичка, укрытого в спинке сиденья, радиотелефон. Такой я стал экипированный нынче! В телефон этот можно было говорить все, что угодно. Ни один посторонний товарищ не услышал бы ничего, кроме длинного и нудного «пии-и-и». Зато нужный мне товарищ — в данном случае отец — услышал бы все, что нужно, в радиусе 100 километров.
— Алло, — сказал динамик. — Слушаю.
— Это я. За мной идет «45-38 МКМ». От самого офиса.
— Белая «девятка»? — переспросил Чудо-юдо. — Два парня?
— Так точно.
— Плюнь и разотри, — отец уверенно отключил связь.
На душе полегчало. «Девятка» держалась еще три-четыре минуты, а затем круто развернулась и дунула в противоположную сторону. Больше мы ее не видели. Мы спокойно доехали, бесхвостыми до нужного поворота в лес, без всяких приключений прокатились по лесной бетонке и уперлись в высокие железные ворота, преграждавшие въезд в закрытый поселок, где обитала теперь вся наша большая и дружная совет… тьфу! р-русская семья.
Автоматчики в бронежилетах и касках-сферах осветили нас и машину, глянули пропуска, открыли багажник и убедились, что лишних людей в машине нет.
— Проезжайте, — сказал старщий. Створка ворот ушла вбок, и «Чероки» пересек заветную линию, отделяющую нас от родного дома.
— Уф-ф… — выдохнул Лосенок. — Ну и работа!
Я только хмыкнул. Да, вот такая теперь у меня была работа. Прямо, как у барина…
ДЕЛА СЕМЕЙНЫЕ
Лосенок покатил по улице, напоминавшей все ту же лесную дорогу, по которой мы приехали в поселок. Отличие было только в том, что вдоль улицы тянулись высокие и глухие бетонные заборы. Огоньки домов, стоявших в окружении высоченных деревьев за этими заборами, были почти не видны. Светились только фонари у наглухо закрытых ворот. Впрочем, очень может быть, что окна вообще не светились, так как был уже четвертый час утра. Почивали мирные жители. Готовились к трудовым свершениям.
Вот и наши ворота. Лосенок бибикнул. С лязгом открылась калитка, вышел парень в камуфляжной куртке, по-моему, Толя. Позевывая, открыл ворота, и мы въехали во двор.
— Спокойной ночи, — сказал я, хлопнув Лосенка по ладони, — не забудь жену оттрахать, чтоб не ревновала. Спи, пока не выспишься. Завтра я без тебя обойдусь.
Лосенок покатил машину в гараж, а я забежал по гранитным ступенькам в новую усадьбу отца родного. Это, конечно, была уже не та дача, где мы когда-то размечали бассейн и сауну. Ту дачу теперь приобрел за кровные полтораста лимонов Игорь Чебаков. Он так раскрутился, что не остановишь, но сказать откровенно, хоромы его, по сравнению с дворцом Сергея Сергеевича, — просто фигня на постном масле. Флигель, куда мы поселили Лосенка с супругой и ребенком, лишь чуть-чуть похуже. Сколько стоит то, что для Чудо-юдо соорудили турки, я даже не прикидывал. Сюда можно президентов приглашать и даже на постой ставить. По нормальной советской раскладке можно впихнуть семей с полста, и еще место останется. Однако проживают тут с постоянной пропиской всего три семьи. Отец и мать, я с Ленкой и Мишка с Зинкой, плюс четверо детей:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137