— Двадцать штук в деревянных.
Это было похоже на правду. Удобная вещь эти бабки. Оставил конверт с баксами и ориентировкой на Разводного, а сам ушел. И он киллера не видел, и киллер его не видел. А у Разводного — дыра в башке. На балконе дачки своей двухэтажной чаек попивал вечерком. Ближе, чем из-за речки, из лесочка зашибенить ему не могли. В сумерках, метров с трехсот, бесшумно. Девятимиллиметровая дозвуковая пуля, спецназовское оружие, в обиходе «винторез». Похоже, что это настоящий профи. Такой сам к бабке не пойдет. У него есть «шестерка», а то и не одна, которую можно сгонять к бабке за конвертом. Хорошая версия, только ведь надо знать, что бабка эти деньги отдает именно тому, кому надо. Да и киллеру надо сперва разъяснить, какие условия… Недоговаривает наш клиент.
— Значит, — сказал я спокойненько, — отдал ты бабушке денежки, причем не свои, а друга Славика Бесфамильного и сел ждать, пока эта бабушка Мирра Сигизмундовна, героиня минувшей войны, откопает свою старую добрую снайперку, которой фашистов крошила, а потом стрельнет с балкона по Косте Разводному? Так, выходит?
Фриц, Варан и Мартын лупанули его с разных сторон кулаками.
— А ну, живо, телефон Славика!
— Сказал же, — сглатывая кровь из носа, прошепелявил Круглов. — 289-32-13.
— Кто тебя с ним знакомил? Не врать! Не врать, лярва! — не люблю бить сам, но ударил. — Говори!
— Звон познакомил, Звон. Званцев Сергей Михайлович.
— Адрес, телефон?
— Он не москвич, из Запрудненска. Со Славиком вместе сидели.
— Статья?
— Вроде разбой…
— А со Звоном ты где познакомился?
— У Вики. На дне рождения. Он в гости приезжал к бабе, а та Викина подруга. Там скорифанились, он мне по дешевке турецкую кожу отдал, куртки и пальто.
— Он что, челночит?
— Не знаю… Может, грабанул кого-нибудь. Я на этой коже семь лишних лимонов нагрел.
— Молодец, крутой бизнесмен… — похвалил с иронией Варан.
— А где со Славиком познакомились?
— В баре, Звон мне отдал партию сигарет, которую ему Славик предложил. Тоже со скидкой.
— Почему он тебе заказ на Разводного отдал? В глаза! В глаза гляди!
Мартын ткнул его паяльником в руку. Зашипело, завоняло горелым мясом.
— Потому что знал! — выкрикнул клиент. — Больно! Уй-я-а!
— Еще больнее будет. Значит, Славик спросил, нет ли у тебя на примете нормального мокрушника, верно?
— Да, почти так…
— И Звон об этом тоже знал, верно?
— Знал. Он из-за этого и сводил со Славиком. Проверял, наверно, прежде чем вывести.
— Ну а теперь колись, если не хочешь, чтоб тебе паяльник вставили: все, что знаешь о киллере!
— О киллере, бля буду, — ничего не знаю. Только посредника видел и то один раз. Леха его зовут — и все. Меня на него Рожман вывел.
— Это, стало быть, товарищ Рожков Михаил Иванович? — этого я знал. — И по какому же делу он тебя вывел?
— Когда абреки хотели свою крышу на мою палатку повесить. Рожман сказал: «Не пожалей трех тысяч баксов — отдай Лехе и ничего не бойся». Черные просили семь. Я решил дать Лехе. Он взял пятьсот задатком. Через сутки абреков пришили. Всех троих. Они ничьи были, залетные. Когда я отнес бабке расчет, она дала записку: «Будут клиенты — направляй ко мне». Записку бабка дала прочесть, а потом сожгла.
— И много ты клиентов к Лехе наладил?
— Немного, трех… Славик четвертый.
— И каждый раз по тыще комиссионных?
— Ну… Пустите, ребята, я ж не знал, что вы от Разводного!
Положим, мы вовсе не от Разводного, но это очень хорошо, что ты об этом не знал. А то еще долбанул бы нас из своей «помпы», сдуру-то…
— Может, и правда, отпустим? — спросил я каким-то ленивым тоном. Приятно дать человечку еще несколько минут надежды на то, чего не будет.
— Как знаешь, начальник, — с такой же ленцой отозвался Варан. — Я бы не отпускал…
— Ну, ты крут! — пожурил я Варана. — Мужик вроде толковый… Круглов, ты толковый или нет? А?
— Ребята, — он аж засиял весь от восторга, — да я понятливый! Я никому, ни гугу! Только пустите! А то у меня жена с ума сойдет! Она ж шебутная, в милицию побежит, к адвокату… Шухер будет…
— Понятно, понятно, — остановил я его. — Отпустим, только скажи нам еще пару слов без протокола — и все. Будешь свободен, как птица в небе. Согласен?
— Все скажу! — похоже, он был готов по-настоящему.
— Хорошо. Ты отследил хату Разводного? Быстро!
Он сглотнул слюну, прищелкнув языком, будто покойный Ильич-2, и, все еще с надеждой глядя мне в глаза, пробормотал:
— Я… Вы ж обещали, мужики.
— Все верно, — развел я руками. — Раз обещали — никуда не денешься. Отстегните его!
Варан и Мартын стали отстегивать Круглова от кресла. У него на лице даже появилась улыбка. Ну и дурак же ты, братец! В тот самый момент, когда Круглов встал с кресла, Варан гвозданул его ребром ладони по шее. Не насмерть, только чтобы вырубить.
— К топке? — спросил Варан, и я кивнул. Клиента выволокли в коридор и протащили к лестнице, ведущей еще на этаж глубже в землю. Повеяло жарой. Даже немного преисподней…
Круглова привязали проволокой к двухметровой доске, плотно прикрутив руки к туловищу, ноги примотали в двух местах — повыше колен и у щиколоток.
Фриц зачерпнул кружку воды из бачка, стоявшего у стены, и плеснул в морду «подследственному». Тот ерзнул, дернулся, проныл:
— Мужики, вы ж обещали! Креста на вас нет…
— А мы комсомольцы, — пошутил я. — Нам не положено.
— «Не расстанусь с комсомолом! Буду вечно молодым!» — покривлялся Мартын.
— И ты — тоже… Варан открыл заслонку ломиком — пригрелась. Внутри гудело пламя — нехилое.
— Париться, говорят, любишь? — заметил Варан. — Полторы тыщи градусов устроит, или еще накочегарить?
— Вы что?! — глаза у Круглова выползли из орбит.
— Еще разок телефон Славика! — спросил я голосом робота, в то время, когда Фриц с Мартыном, стараясь не подходить к топке ближе, чем на полметра, поставили доску на край этого окошка в ад.
Перед смертью не врут, тем более, когда доска уже горит, и плавятся подошвы ботинок.
— 289-32-13! — корчась на доске, выкрикнул он, еще надеясь на что-то…
— Спасибо! Спасибо, дорогой, — сказал я, — не соврал, значит… Раз-два — взяли!
И, чуть приподняв доску, мы вчетвером вогнали ее вместе с Кругловым в пышущее адским жаром жерло топки. Сразу же вспыхнула одежда, из глотки вырвался последний истошный вопль:
— Уо-а-а-а-я-а-а! — я еще успел углядеть, что у него там, в огне, лопнули глаза, налысо сгорели волосы…
— Все, что могу, сынок! — сказал я, выдернув из-под куртки «макара», и выстрелил через пламя в его обритый огнем затылок…
Варан захлопнул заслонку, пламя загудело с удвоенной яростью.
— «Бьется в тесной печурке Лазо…» — промурлыкал Мартын.
— Зря ты, Капрал, патрон извел, — заметил Варан. — Пулька в угле останется. Хоть и расплавится, а не выгорит.
— Ерунды не говори, — мрачно сказал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137