Мы дрались с ним еще в Леванте, но тогда он ускользнул от меня.
— Как и на этот раз, — произнес Роже де Мондидье.
— Но если здесь был Умар, то где-то неподалеку находится и его хозяин.
— И весь вопрос в том — что они замышляют? — заключил Гуго де Пейн.
— А я знаю, что! — поставил точку Бизоль де Сент-Омер. — Они хотят окунуться в Мертвом море. И я готов им в этом помочь.
… Наблюдавшие с вершины холма за ходом боя, а потом и за встречей рыцарей, Христофулос и его помощник переглянулись.
— А вы говорили, что его надо от кого-то охранять, — язвительно проговорил младший агент, выразительно показывая на валявшиеся в ущелье трупы. — Да это от него надо выставлять двойную защиту, и то она вряд ли поможет!
— Не мешало бы нам спустится вниз и помочь раненым, — ответил на это Христофулос, вынимая кинжал.
Глава II. ПАЛЕСТИНА, 1112 ГОД
И когда приблизился к городу
то, смотря на него, заплакал о нем…
Евангелие от Луки 19; 41
1
За Мертвым морем собирались крупные силы сельджуков. Информацию об этом Бодуэн I получил не только от Гуго де Пейна, но и из других источников. Но конкретных мер противодействия пока не предпринимал, надеясь на хорошо укрепленные сторожевые крепости Керак и Монреаль и на иные заградительные бастионы на пути в Иерусалим. Кроме того, он в любой момент мог выставить ополчение, мобилизовав двадцать тысяч слоняющихся по городу без дела рыцарей, не считая своей регулярной гвардии. Никто не верил, что сельджуки могут представлять какую-нибудь серьезную опасность. Побывавший в пограничных крепостях, Гуго де Пейн убеждал иерусалимского короля:
— Гарнизоны Керака и Монреаля не смогут противостоять хлынувшей на них лавине. Единственное, что они предпримут — это будут отсиживаться за высокими стенами, пропуская мимо колонны сельджуков, устремляющихся на Иерусалим. Необходимо уже сейчас укрепить этот опасный район хорошо организованным, быстро перемещающимся войском, в три-пять тысяч рыцарей, способным оттягивать на себя силы противника, а в нужный момент укрываться за крепостными стенами Монреаля или Керака.
— Сколько недель вы пробыли в Палестине? — Бодуэна I больше интересовал огромный портрет на холсте, выполненный графом Норфолком, которого он наградил за «особые заслуги» перстнем со своей руки — редкой чистоты алмазом, ограненном золотой арабской вязью.
— Скоро пойдет третий месяц.
— Как вы думаете, по-моему, левый ус на портрете чуточку длиннее правого? Вам не кажется?
— Ваше величество! Оба уса одинаковой длины, но даже сложенные вместе, они будут короче сельджукских мечей.
— Да? Так вот, — Бодуэн посмотрел на рыцаря. — Мы прожили здесь гораздо дольше и изучили нравы этих поганых псов. Они никогда не решатся напасть на Святой Город, а будут только выть по ночам, как шакалы, и кусать нам пятки. В ближайшие пятьдесят лет им не оправиться от поражений, которые мы нанесли им тринадцать лет назад. Когда вы, надо полагать, еще ходили в оруженосцах.
— Мы все носили чье-то копье и меч.
— Да, разумеется, но я не об этом. Я благодарен вам за заботу о вверенном мне государстве и рассчитываю на ваше участие и преданность также и впредь.
Поняв, что дальнейший разговор бесполезен, Гуго де Пейн откланялся и покинул Бодуэна I. Разыскивая во дворце графа Норфолка, он наткнулся на свободного в этот день от дежурства Рихарда Агуциора, который и проводил его на женскую половину покоев, где в одной из комнат молодой художник рисовал сидящую перед ним в кресле старшую дочь иерусалимского короля — Мелизинду. Черноволосая и темноокая красавица, увидев вошедших рыцарей, залилась румянцем, охватившем ее бледно-мраморные щеки. Смутившись, она искоса поглядывала на де Пейна, который почтительно приветствовал ее. Мелизинде минуло девятнадцать лет. Родившись в Лотарингии, она до пятнадцати лет воспитывалась в замке своего деда Евстафия Буйонского и бабки Иды Арденнской, и лишь последние четыре года жила в Иерусалиме. Среди ее предков были воинственные и отчаянные графы, маркизы, герцоги и короли, некоторые из которых имели английское, греческое, итальянское, кельтское происхождение. Но ни она, ни ее отец, ни даже дядя Годфруа Буйонский, не знали, что в их жилах течет еще одна кровь, благодаря которой, они и вознеслись столь стремительно на иерусалимский престол. Но что это была за кровь — о том ведал лишь очень узкий круг лиц: здесь, в Святом Городе, в Нарбонне, в Труа и в Ватикане. И это была кровь Меровингской династии…
Нрав Мелизинды нельзя было назвать скромным и послушным, но в присутствии этого рыцаря с холодным серым взглядом и невозмутимым лицом, она почему-то робела, — и так случилось еще при первой встрече, когда ее отец задумал столь беспечно и глупо подшутить над прибывшими рыцарями. Она чувствовала какое-то смятение, когда смотрела на него, хотя за все время он не перемолвился с нею и парой фраз. Словно попав в водоворот на реке, она втягивалась все глубже в неведомую воронку, и это было страшно и прекрасно одновременно, а грудь разрывалась от недостатка воздуха, и дна — не было видно. Мелизинда, боясь себе в том признаться, все больше думала о Гуго де Пейне, как о человеке, не случайно явившимся в Иерусалим.
— Простите меня, милая принцесса, — обратился к ней вдруг де Пейн, и Мелизинда вздрогнула, — но я вынужден прервать сеанс. Ваш живописец, граф Норфолк, потребуется мне для срочного и ответственного поручения.
— Пожалуйста, — послушно ответила Мелизинда, хотя, скажи ей это кто другой, и она взвилась бы от негодования. Даже Агуциор, привыкший к ее взрывному характеру, изумленно посмотрел на нее. Дождавшись, когда принцесса покинет комнату, Гуго де Пейн обернулся к Норфолку.
— Граф, мне кажется сейчас не время заниматься рисованием.
— Я и сам хотел попросить вас, чтобы меня избавили от этого занятия, — ответил молодой англичанин. — Я уже начинаю жалеть о том дне, когда впервые взял в руку кисть. Откровенно говоря, я стал подумывать, а не изобразить ли мне принцессу Мелизинду какой-нибудь щербатой, да с двойным подбородком, чтобы меня наконец оставили в покое…
— Не нужно, — произнес де Пейн под смех Рихарда Агуциора. — Но живопись пока оставим в стороне. Теперь же я рассчитываю на вашу исключительную память, наблюдательность и умение составлять карты местности. Необходимость в этом огромная. Вы знаете, что Бизоль находится сейчас в Триполи и проследует дальше к Тортозе, а Роже курсирует между Тибериадой и Акрой, налаживая безопасные маршруты для следования паломников. Людвиг фон Зегенгейм отправился за Мертвое море к крепостям Керак и Монреаль, Виченцо Тропези — в Яффе, и даже маркиз де Сетина, оставив свои изыскания в библиотеках города, подготавливает все для принятия паломников в Цезарии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186
— Как и на этот раз, — произнес Роже де Мондидье.
— Но если здесь был Умар, то где-то неподалеку находится и его хозяин.
— И весь вопрос в том — что они замышляют? — заключил Гуго де Пейн.
— А я знаю, что! — поставил точку Бизоль де Сент-Омер. — Они хотят окунуться в Мертвом море. И я готов им в этом помочь.
… Наблюдавшие с вершины холма за ходом боя, а потом и за встречей рыцарей, Христофулос и его помощник переглянулись.
— А вы говорили, что его надо от кого-то охранять, — язвительно проговорил младший агент, выразительно показывая на валявшиеся в ущелье трупы. — Да это от него надо выставлять двойную защиту, и то она вряд ли поможет!
— Не мешало бы нам спустится вниз и помочь раненым, — ответил на это Христофулос, вынимая кинжал.
Глава II. ПАЛЕСТИНА, 1112 ГОД
И когда приблизился к городу
то, смотря на него, заплакал о нем…
Евангелие от Луки 19; 41
1
За Мертвым морем собирались крупные силы сельджуков. Информацию об этом Бодуэн I получил не только от Гуго де Пейна, но и из других источников. Но конкретных мер противодействия пока не предпринимал, надеясь на хорошо укрепленные сторожевые крепости Керак и Монреаль и на иные заградительные бастионы на пути в Иерусалим. Кроме того, он в любой момент мог выставить ополчение, мобилизовав двадцать тысяч слоняющихся по городу без дела рыцарей, не считая своей регулярной гвардии. Никто не верил, что сельджуки могут представлять какую-нибудь серьезную опасность. Побывавший в пограничных крепостях, Гуго де Пейн убеждал иерусалимского короля:
— Гарнизоны Керака и Монреаля не смогут противостоять хлынувшей на них лавине. Единственное, что они предпримут — это будут отсиживаться за высокими стенами, пропуская мимо колонны сельджуков, устремляющихся на Иерусалим. Необходимо уже сейчас укрепить этот опасный район хорошо организованным, быстро перемещающимся войском, в три-пять тысяч рыцарей, способным оттягивать на себя силы противника, а в нужный момент укрываться за крепостными стенами Монреаля или Керака.
— Сколько недель вы пробыли в Палестине? — Бодуэна I больше интересовал огромный портрет на холсте, выполненный графом Норфолком, которого он наградил за «особые заслуги» перстнем со своей руки — редкой чистоты алмазом, ограненном золотой арабской вязью.
— Скоро пойдет третий месяц.
— Как вы думаете, по-моему, левый ус на портрете чуточку длиннее правого? Вам не кажется?
— Ваше величество! Оба уса одинаковой длины, но даже сложенные вместе, они будут короче сельджукских мечей.
— Да? Так вот, — Бодуэн посмотрел на рыцаря. — Мы прожили здесь гораздо дольше и изучили нравы этих поганых псов. Они никогда не решатся напасть на Святой Город, а будут только выть по ночам, как шакалы, и кусать нам пятки. В ближайшие пятьдесят лет им не оправиться от поражений, которые мы нанесли им тринадцать лет назад. Когда вы, надо полагать, еще ходили в оруженосцах.
— Мы все носили чье-то копье и меч.
— Да, разумеется, но я не об этом. Я благодарен вам за заботу о вверенном мне государстве и рассчитываю на ваше участие и преданность также и впредь.
Поняв, что дальнейший разговор бесполезен, Гуго де Пейн откланялся и покинул Бодуэна I. Разыскивая во дворце графа Норфолка, он наткнулся на свободного в этот день от дежурства Рихарда Агуциора, который и проводил его на женскую половину покоев, где в одной из комнат молодой художник рисовал сидящую перед ним в кресле старшую дочь иерусалимского короля — Мелизинду. Черноволосая и темноокая красавица, увидев вошедших рыцарей, залилась румянцем, охватившем ее бледно-мраморные щеки. Смутившись, она искоса поглядывала на де Пейна, который почтительно приветствовал ее. Мелизинде минуло девятнадцать лет. Родившись в Лотарингии, она до пятнадцати лет воспитывалась в замке своего деда Евстафия Буйонского и бабки Иды Арденнской, и лишь последние четыре года жила в Иерусалиме. Среди ее предков были воинственные и отчаянные графы, маркизы, герцоги и короли, некоторые из которых имели английское, греческое, итальянское, кельтское происхождение. Но ни она, ни ее отец, ни даже дядя Годфруа Буйонский, не знали, что в их жилах течет еще одна кровь, благодаря которой, они и вознеслись столь стремительно на иерусалимский престол. Но что это была за кровь — о том ведал лишь очень узкий круг лиц: здесь, в Святом Городе, в Нарбонне, в Труа и в Ватикане. И это была кровь Меровингской династии…
Нрав Мелизинды нельзя было назвать скромным и послушным, но в присутствии этого рыцаря с холодным серым взглядом и невозмутимым лицом, она почему-то робела, — и так случилось еще при первой встрече, когда ее отец задумал столь беспечно и глупо подшутить над прибывшими рыцарями. Она чувствовала какое-то смятение, когда смотрела на него, хотя за все время он не перемолвился с нею и парой фраз. Словно попав в водоворот на реке, она втягивалась все глубже в неведомую воронку, и это было страшно и прекрасно одновременно, а грудь разрывалась от недостатка воздуха, и дна — не было видно. Мелизинда, боясь себе в том признаться, все больше думала о Гуго де Пейне, как о человеке, не случайно явившимся в Иерусалим.
— Простите меня, милая принцесса, — обратился к ней вдруг де Пейн, и Мелизинда вздрогнула, — но я вынужден прервать сеанс. Ваш живописец, граф Норфолк, потребуется мне для срочного и ответственного поручения.
— Пожалуйста, — послушно ответила Мелизинда, хотя, скажи ей это кто другой, и она взвилась бы от негодования. Даже Агуциор, привыкший к ее взрывному характеру, изумленно посмотрел на нее. Дождавшись, когда принцесса покинет комнату, Гуго де Пейн обернулся к Норфолку.
— Граф, мне кажется сейчас не время заниматься рисованием.
— Я и сам хотел попросить вас, чтобы меня избавили от этого занятия, — ответил молодой англичанин. — Я уже начинаю жалеть о том дне, когда впервые взял в руку кисть. Откровенно говоря, я стал подумывать, а не изобразить ли мне принцессу Мелизинду какой-нибудь щербатой, да с двойным подбородком, чтобы меня наконец оставили в покое…
— Не нужно, — произнес де Пейн под смех Рихарда Агуциора. — Но живопись пока оставим в стороне. Теперь же я рассчитываю на вашу исключительную память, наблюдательность и умение составлять карты местности. Необходимость в этом огромная. Вы знаете, что Бизоль находится сейчас в Триполи и проследует дальше к Тортозе, а Роже курсирует между Тибериадой и Акрой, налаживая безопасные маршруты для следования паломников. Людвиг фон Зегенгейм отправился за Мертвое море к крепостям Керак и Монреаль, Виченцо Тропези — в Яффе, и даже маркиз де Сетина, оставив свои изыскания в библиотеках города, подготавливает все для принятия паломников в Цезарии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186