Саутертон посмотрел на заляпанную кровью манжету:
— Пропала рубашка.
— Я куплю тебе полдюжины вместо этой.
— Очень щедро с твоей стороны. — Виконт поднялся на ноги и отряхнулся. — Но тебе придется заказать их у моего портного. Это Фирт на Бонд-стрит. Он единственный, кто знает мой вкус.
— Фирт? — переспросил Нортхэм, сидевший прислонившись спиной к стене под окном. Его руки и ноги дрожали от перенапряжения. Он не был уверен, что сможет когда-нибудь встать.
Саутертон окинул его критическим взглядом:
— И давно ты в последний раз боксировал на ринге?
Нортхэм криво усмехнулся.
— Так я и думал. — Саут подошел к комоду красного дерева, стоявшему у противоположной стены спальни, и вытащил средний ящик. Порывшись в стопках сорочек, он нашел то, что хотел, и начал раздеваться. — Жаль, что я отпустил своего камердинера, уж не знаю, где он обретается в этом чертовом доме. Но кто же мог подумать, что мне так скоро понадобится чистая одежда.
Нортхэм отозвался без тени сочувствия:
— Как удачно, что ты в состоянии о себе позаботиться.
Бровь Саутертона взлетела вверх.
— На твоем месте я не стал бы говорить таким тоном. Глядя на тебя, никак не скажешь, что ты в состоянии себя защитить. — Он швырнул испачканную рубашку на кровать. — Не то чтобы я захотел послать тебя в нокаут по столь незначительному поводу, но не рассчитывай, что все остальные обладают таким же спокойным нравом.
— Саут. — В том, как граф произнес имя приятеля, прозвучало предупреждение.
— Что? — спросил тот небрежным тоном, делая вид, будто не замечает странного вида приятеля.
Нортхэм вздохнул. Да, Саутертона не так-то просто вывести из себя. И это одно из его достоинств.
— Ничего.
Губы виконта иронически изогнулись.
— Тебе требуется помощь, чтобы подняться на ноги?
— Да. Но я еще посижу, если ты не возражаешь.
— Как пожелаешь.
— Не хочешь спросить, как я оказался у твоего окна?
Саут разгладил на груди безупречно чистую рубашку.
— Нет. Зачем зря сотрясать воздух? Ты ведь все равно не скажешь. — Он повернулся к высокому зеркалу и принялся расправлять жабо на груди. Взглянув на отражение Норта, он поймал его обескураженный взгляд. — А, ладно. В конце концов, у меня полно времени, могу и послушать о твоем путешествии. — Он повернулся к приятелю и покорно спросил: — Как ты оказался у моего окна?
— К сожалению, я не могу тебе этого сказать.
Саутертон закатил глаза.
— Теперь, когда ты в очередной раз продемонстрировал, до чего же ты скрытный, я хотел бы вернуться к завтраку. — На пути к столу он подхватил с кровати свою испачканную рубашку и бросил ее Норту: — Держи. Можешь перевязать руки.
Нортхэм поймал ее в воздухе.
— Спасибо. — Он заметил, как Саут поморщился, когда он разорвал рубашку надвое. — Не переживай, получишь дюжину, — пообещал он, удвоив количество, чтобы утешить приятеля. — От Фирта. Я не забыл. — Он стер с ладоней известку. Часть ее глубоко въелась в подушечки пальцев, но Нортхэм решил заняться этим позже, а пока просто обмотал руки полосками ткани.
Виконт, откинувшись на стуле так, что передние ножки повисли в воздухе, наблюдал за его неуклюжими действиями.
— Может, позвать кого-нибудь, чтобы тебе помогли?
— Нет.
Саутертон с грохотом опустил стул на пол.
— Тогда позволь мне. У тебя никогда не было способностей к этому делу.
Нортхэм не возражал, что само по себе говорило о многом. Опустившись на корточки, Саутертон размотал повязки и обследовал ладони Норта.
— Иисусе! Подожди минутку. Сейчас принесу воду.
— Не надо… — Он замолчал, поскольку Саут уже скрылся в гардеробной.
Виконт принес тазик и кувшин с водой. Наполнив тазик, он поставил его на колени Нортхэму.
— Вымой руки, и как следует.
Норт опустил руки в воду, чуть не застонав от облегчения. Но когда принялся тереть ладони, чтобы избавиться от известки, почувствовал сильную боль и поморщился.
Саутертон не смог сдержать улыбки.
— Совсем изнежился, да? — В ответ на кислый взгляд Нортхэма он поднял руки в примиряющем жесте. — Со мной то же самое. И не мудрено, когда все время носишь перчатки. — Было непонятно, жалуется он или хвастается. — Дайка посмотреть. — Он обследовал ладони приятеля и удовлетворенно кивнул. — Жить будешь.
— Неужели? — протянул Нортхэм. — А я сомневался.
Саут не обратил внимания на его иронический тон.
— Ты не сочтешь меня нескромным, если я спрошу, сколько времени ты проторчал на стене?
— Около часа. Может, чуть больше. Я не мог двигаться быстрее.
— Еще бы, если учесть, что ты двигался по вертикальной поверхности. Проклятие, кем ты себя вообразил? Пауком? О чем ты только думал?
— К сожалению, у меня не было другого выхода.
— Саутертон покачал головой.
— Надеюсь, она оценит твою жертву.
Нортхэм никак не отреагировал на это замечание. Виконт и не ожидал ответа. Он аккуратно забинтовал руки Норта и убрал тазик с водой.
— Тебя не видели? — поинтересовался он.
— Надеюсь. Я, во всяком случае, никого не заметил.
— Это довольно сложно, когда твой нос прижат к стене.
— Нортхэм обнаружил, что еще в состоянии смеяться.
— Помоги мне встать. У меня колени подгибаются.
— Саутертон поднял его на ноги.
— Ты завтракал?
— Нет.
— Ну, тогда можешь поесть со мной. — Саут кивнул на свободный стул. — Садись. — Он уселся на свое место и взял с серебряного блюда булочку с черникой. Разрезав ее пополам, он намазал одну половинку маслом и протянул ее Норту. — Ты не в том состоянии, чтобы сделать это как следует, а я, как ты знаешь, не терплю плохих манер за столом.
Они вспомнили случай, когда Саут, поспорив с Марчменом, вылизал дочиста миску со взбитыми сливками, и дружно рассмеялись.
— Знаешь, — признался вдруг виконт, — с тех пор я ни разу не ел взбитых сливок. Моя матушка присылает их мне на каждое Рождество, полагая, что я все еще люблю эту гадость. А я отправляю их Марчмену.
Норт, впервые услышавший эту историю, хмыкнул:
— Очень мило с твоей стороны.
Саут небрежно махнул рукой.
— По-моему, он доволен. Во всяком случае, он принимает подношение и возвращает пустую посуду. Матушка, благослови ее Бог, до сих пор ни о чем и не догадалась. — Он отодвинул остывшее яйцо и намазал маслом другую половинку булочки. — Ты видел Истлина?
— Вообще-то да.
Удобно откинувшись на стуле, Нортхэм приступил к рассказу об утренних событиях, начав с леденящих кровь воплей леди Баттенберн, но опустив все детали, касающиеся Элизабет. Саутертон снова доказал, что он истинный джентльмен, потому что не задал ни одного вопроса по поводу явных пробелов в повествовании друга.
— Итак, ты думаешь, что Джентльмен ускользнул через окно? — спросил он, когда граф закончил свой рассказ.
Хотя Нортхэм ничего подобного не думал, предположение Саута было ему на руку — оно могло послужить объяснением, с чего это ему вздумалось лазать по стенам замка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
— Пропала рубашка.
— Я куплю тебе полдюжины вместо этой.
— Очень щедро с твоей стороны. — Виконт поднялся на ноги и отряхнулся. — Но тебе придется заказать их у моего портного. Это Фирт на Бонд-стрит. Он единственный, кто знает мой вкус.
— Фирт? — переспросил Нортхэм, сидевший прислонившись спиной к стене под окном. Его руки и ноги дрожали от перенапряжения. Он не был уверен, что сможет когда-нибудь встать.
Саутертон окинул его критическим взглядом:
— И давно ты в последний раз боксировал на ринге?
Нортхэм криво усмехнулся.
— Так я и думал. — Саут подошел к комоду красного дерева, стоявшему у противоположной стены спальни, и вытащил средний ящик. Порывшись в стопках сорочек, он нашел то, что хотел, и начал раздеваться. — Жаль, что я отпустил своего камердинера, уж не знаю, где он обретается в этом чертовом доме. Но кто же мог подумать, что мне так скоро понадобится чистая одежда.
Нортхэм отозвался без тени сочувствия:
— Как удачно, что ты в состоянии о себе позаботиться.
Бровь Саутертона взлетела вверх.
— На твоем месте я не стал бы говорить таким тоном. Глядя на тебя, никак не скажешь, что ты в состоянии себя защитить. — Он швырнул испачканную рубашку на кровать. — Не то чтобы я захотел послать тебя в нокаут по столь незначительному поводу, но не рассчитывай, что все остальные обладают таким же спокойным нравом.
— Саут. — В том, как граф произнес имя приятеля, прозвучало предупреждение.
— Что? — спросил тот небрежным тоном, делая вид, будто не замечает странного вида приятеля.
Нортхэм вздохнул. Да, Саутертона не так-то просто вывести из себя. И это одно из его достоинств.
— Ничего.
Губы виконта иронически изогнулись.
— Тебе требуется помощь, чтобы подняться на ноги?
— Да. Но я еще посижу, если ты не возражаешь.
— Как пожелаешь.
— Не хочешь спросить, как я оказался у твоего окна?
Саут разгладил на груди безупречно чистую рубашку.
— Нет. Зачем зря сотрясать воздух? Ты ведь все равно не скажешь. — Он повернулся к высокому зеркалу и принялся расправлять жабо на груди. Взглянув на отражение Норта, он поймал его обескураженный взгляд. — А, ладно. В конце концов, у меня полно времени, могу и послушать о твоем путешествии. — Он повернулся к приятелю и покорно спросил: — Как ты оказался у моего окна?
— К сожалению, я не могу тебе этого сказать.
Саутертон закатил глаза.
— Теперь, когда ты в очередной раз продемонстрировал, до чего же ты скрытный, я хотел бы вернуться к завтраку. — На пути к столу он подхватил с кровати свою испачканную рубашку и бросил ее Норту: — Держи. Можешь перевязать руки.
Нортхэм поймал ее в воздухе.
— Спасибо. — Он заметил, как Саут поморщился, когда он разорвал рубашку надвое. — Не переживай, получишь дюжину, — пообещал он, удвоив количество, чтобы утешить приятеля. — От Фирта. Я не забыл. — Он стер с ладоней известку. Часть ее глубоко въелась в подушечки пальцев, но Нортхэм решил заняться этим позже, а пока просто обмотал руки полосками ткани.
Виконт, откинувшись на стуле так, что передние ножки повисли в воздухе, наблюдал за его неуклюжими действиями.
— Может, позвать кого-нибудь, чтобы тебе помогли?
— Нет.
Саутертон с грохотом опустил стул на пол.
— Тогда позволь мне. У тебя никогда не было способностей к этому делу.
Нортхэм не возражал, что само по себе говорило о многом. Опустившись на корточки, Саутертон размотал повязки и обследовал ладони Норта.
— Иисусе! Подожди минутку. Сейчас принесу воду.
— Не надо… — Он замолчал, поскольку Саут уже скрылся в гардеробной.
Виконт принес тазик и кувшин с водой. Наполнив тазик, он поставил его на колени Нортхэму.
— Вымой руки, и как следует.
Норт опустил руки в воду, чуть не застонав от облегчения. Но когда принялся тереть ладони, чтобы избавиться от известки, почувствовал сильную боль и поморщился.
Саутертон не смог сдержать улыбки.
— Совсем изнежился, да? — В ответ на кислый взгляд Нортхэма он поднял руки в примиряющем жесте. — Со мной то же самое. И не мудрено, когда все время носишь перчатки. — Было непонятно, жалуется он или хвастается. — Дайка посмотреть. — Он обследовал ладони приятеля и удовлетворенно кивнул. — Жить будешь.
— Неужели? — протянул Нортхэм. — А я сомневался.
Саут не обратил внимания на его иронический тон.
— Ты не сочтешь меня нескромным, если я спрошу, сколько времени ты проторчал на стене?
— Около часа. Может, чуть больше. Я не мог двигаться быстрее.
— Еще бы, если учесть, что ты двигался по вертикальной поверхности. Проклятие, кем ты себя вообразил? Пауком? О чем ты только думал?
— К сожалению, у меня не было другого выхода.
— Саутертон покачал головой.
— Надеюсь, она оценит твою жертву.
Нортхэм никак не отреагировал на это замечание. Виконт и не ожидал ответа. Он аккуратно забинтовал руки Норта и убрал тазик с водой.
— Тебя не видели? — поинтересовался он.
— Надеюсь. Я, во всяком случае, никого не заметил.
— Это довольно сложно, когда твой нос прижат к стене.
— Нортхэм обнаружил, что еще в состоянии смеяться.
— Помоги мне встать. У меня колени подгибаются.
— Саутертон поднял его на ноги.
— Ты завтракал?
— Нет.
— Ну, тогда можешь поесть со мной. — Саут кивнул на свободный стул. — Садись. — Он уселся на свое место и взял с серебряного блюда булочку с черникой. Разрезав ее пополам, он намазал одну половинку маслом и протянул ее Норту. — Ты не в том состоянии, чтобы сделать это как следует, а я, как ты знаешь, не терплю плохих манер за столом.
Они вспомнили случай, когда Саут, поспорив с Марчменом, вылизал дочиста миску со взбитыми сливками, и дружно рассмеялись.
— Знаешь, — признался вдруг виконт, — с тех пор я ни разу не ел взбитых сливок. Моя матушка присылает их мне на каждое Рождество, полагая, что я все еще люблю эту гадость. А я отправляю их Марчмену.
Норт, впервые услышавший эту историю, хмыкнул:
— Очень мило с твоей стороны.
Саут небрежно махнул рукой.
— По-моему, он доволен. Во всяком случае, он принимает подношение и возвращает пустую посуду. Матушка, благослови ее Бог, до сих пор ни о чем и не догадалась. — Он отодвинул остывшее яйцо и намазал маслом другую половинку булочки. — Ты видел Истлина?
— Вообще-то да.
Удобно откинувшись на стуле, Нортхэм приступил к рассказу об утренних событиях, начав с леденящих кровь воплей леди Баттенберн, но опустив все детали, касающиеся Элизабет. Саутертон снова доказал, что он истинный джентльмен, потому что не задал ни одного вопроса по поводу явных пробелов в повествовании друга.
— Итак, ты думаешь, что Джентльмен ускользнул через окно? — спросил он, когда граф закончил свой рассказ.
Хотя Нортхэм ничего подобного не думал, предположение Саута было ему на руку — оно могло послужить объяснением, с чего это ему вздумалось лазать по стенам замка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99