Кстати, уверен, он получил бы немалое удовольствие, пересказывая тебе слова, которые сказал мне напоследок.
— Он шантажировал бы меня этим всю жизнь, — прошептала она.
— Пойми, для меня не важно, солгал он или сказал правду. Я всегда знал, что не был у тебя первым. Ты не только не делала из этого секрета, но и постаралась изобразить себя в самых черных красках. Было ли время, когда я желал, чтобы было иначе? Да. Хочу ли я этого сейчас? Нет.
Брови Элизабет вытянулись в ниточку. — Не хочешь?
Норт взял ее руку.
— Нет.
— Странно слышать от тебя такое. Разве мужчины не хотят.. чтобы женщина была…
— Девственницей? — подсказал он.
— Да.
Норт хмыкнул.
— Я не могу говорить от имени всех мужчин, но мне ужасно нравится женщина, которая спотыкается на слове «девственница» и, даже не покраснев, произносит слово «шлюха». — Его улыбка поблекла, и он заговорил серьезным тоном: — Тот офицер, твой первый возлюбленный… и все последующие события, они, по существу, свели нас вместе. И хотя я сожалею, что тебе пришлось пережить сердечные муки, печаль и предательство, я понял, что, не испытав всего этого, ты была бы другой. Твоя судьба сложилась бы иначе. И моя тоже. — Он сжал ее руку. — Не знаю, формируют ли нас жизненные обстоятельства или все зависит от нашего восприятия их, но я восхищаюсь той формой, которую вылепила из тебя жизнь.
Уголок ее рта приподнялся в улыбке.
— Правда?
Норт моргнул, осознав двусмысленность своего комплимента.
— Я не имел в виду… то есть я…
— Ханжа, — нежно прошептала Элизабет. — У тебя даже уши горят.
Выпустив ее руку, Норт выпрямился и одним движением сдернул через голову ночную рубашку и швырнул ее на постель. Элизабет, смеясь и протестуя, тем не менее подвинулась, освобождая для него место. Вода всколыхнулась и перелилась через край, когда он опустился в ванну и притянул Элизабет к себе на колени. Ее ноги раздвинулись, обхватив его бедра, руки обвили его шею, грудь прижалась к его груди.
— А мы здорово вписываемся друг в друга, — кокетливо проворковала она.
— Угу. — Он поцеловал ее с такой обстоятельностью, что она покраснела до кончиков ушей. Затем откинулся назад, положив локти на края ванны. Руки Элизабет скользнули по его груди и скрылись под водой. Чуть погодя она бросила на него лукавый взгляд.
— Намыль, — попросил он.
— О! — Элизабет взяла мыло и углубилась в свое занятие. На сей раз ей удалось добиться от Норта приглушенного стона. — Так лучше?
— О да, — задохнувшись, но вполне разборчиво ответил он.
Элизабет улыбнулась:
— Отлично. — Она встала на колени и, подавшись вперед, направила его в себя.
Норт сквозь дымку страсти наблюдал за ней, слышал ее участившееся дыхание, плеск воды и тихо постанывал. Элизабет замерла.
— Что с тобой? Плечо? — Она начала подниматься, но он схватил ее за бедра и удержал на месте.
— Твои соли для ванн, — сердито проворчал он. — Я буду благоухать, как какая-нибудь чертова клумба.
Элизабет засмеялась и ласково поцеловала его в губы.
— Ну и прекрасно. Ты будешь пахнуть мной.
— Я предпочел бы тобой обладать.
Она снова обвила руками его шею и слегка качнулась.
— Как сейчас?
— О да. — Он взял мыло и принялся намыливать ей спину. Элизабет довольно вздохнула и прислонилась к нему, уткнувшись лицом в шею. — Смотри не засни.
— Ну уж нет. — Она нежно укусила его за шею. Норт притворно охнул, и она поцеловала его в место укуса, затем коснулась губами уголка его рта. — У меня на уме совсем другое, — шепнула она.
Норт прижался к ее губам. Его руки выпустили мыло и скользнули вниз, чтобы обхватить ее ягодицы. Элизабет коротко всхлипнула, когда он слегка ее приподнял и сомкнул губы вокруг тугого соска. Вцепившись пальцами в его волосы, она прижимала к себе его голову, ничего так не желая, как вечно ощущать его губы, зубы и язык на своей груди.
Ни один из них и не заметил, что вода залила ковер. Их страсть была подобна приливной волне. Она взмывала, и опадала, и переливалась через край. Влажные пряди прилипли к вискам и шее Элизабет. Их потемневшие кончики струились по ее плечам, всплывая каждый раз, когда она опускалась, подчиняясь движениям Норта.
Она обволакивала его своей страстью, окружала своим стройным телом, увлекая за собой к вершине наслаждения. И когда они достигли ее, Норт был настолько опустошен, что мог бы с благодарностью опуститься на дно и умереть, если бы Элизабет не была той самой нитью, которая привязывала его к жизни.
Поскальзываясь на мокром ковре, они добрались до постели и со смехом повалились на нее. Громадная кровать с пологом исторгла стон почти такого же тембра, как и тот, что сорвался с губ Норта. Элизабет тотчас обеспокоилась его раной, но он скорее согласился бы отрезать свою правую руку, чем признать, что испытывает какие-либо неудобства.
— Мученик, — нежно прошептала она.
Норт решил, что это все же лучше, чем «ханжа». Он откинулся на подушки, а Элизабет перелезла через него, чтобы взять гревшиеся у огня полотенца. Она насухо вытерла его, укрыла до подбородка, затем забралась под одеяло и пристроилась рядом. Норт погасил свечи, и комната погрузилась во тьму.
Некоторое время они молча лежали, наслаждаясь покоем. Рука Норта обвивала ее талию. Элизабет потерлась ступней о его ногу.
— Знаешь, — задумчиво произнесла она, — нам придется что-то придумать, чтобы объяснить, куда делась моя хромота. Никто ничего не сказал, но я заметила, что Уэст довольно странно на меня поглядывал.
Норт улыбнулся, прижавшись губами к ее влажным волосам.
— Что такое? — спросила она и выгнула шею, чтобы увидеть его глаза. — Что они затеяли? Пари?
— Боюсь, что так, — отозвался Норт и поспешно добавил: — Но это никак не связано ни с твоей хромотой, ни с ее отсутствием.
Элизабет подозрительно прищурилась.
— Да?
— Уэст пытается определить, не ждешь ли ты ребенка.
— Ее глаза распахнулись от изумления.
— И они заключили пари на…
— На то, наградил ли я вас ребенком, сударыня, или нет. — Из горла Элизабет вырвался сдавленный звук. — Но он не одинок. Саут ставит три шиллинга. Истлин — тоже. Моя мать наверняка поднимет ставки, и не сомневаюсь, дед тоже примет участие. Вполне возможно, что именно он все это и затеял.
Элизабет повернулась к нему.
— А вы, милорд? Каково ваше мнение по этому вопросу?
Рука Норта скользнула по ее обнаженному бедру и задержалась на плоском животе.
— Мое мнение заключается в том, что если ты не беременна, то скоро будешь.
Элизабет удивленно вскинула бровь.
— Неужели? Что-то ты слишком в себе уверен.
Он со скромным видом пожал плечами.
— Просто у меня достоверные источники.
Элизабет озадаченно уставилась на него:
— Какие еще источники? Даже я ничего не знаю. Что ты имеешь в виду?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
— Он шантажировал бы меня этим всю жизнь, — прошептала она.
— Пойми, для меня не важно, солгал он или сказал правду. Я всегда знал, что не был у тебя первым. Ты не только не делала из этого секрета, но и постаралась изобразить себя в самых черных красках. Было ли время, когда я желал, чтобы было иначе? Да. Хочу ли я этого сейчас? Нет.
Брови Элизабет вытянулись в ниточку. — Не хочешь?
Норт взял ее руку.
— Нет.
— Странно слышать от тебя такое. Разве мужчины не хотят.. чтобы женщина была…
— Девственницей? — подсказал он.
— Да.
Норт хмыкнул.
— Я не могу говорить от имени всех мужчин, но мне ужасно нравится женщина, которая спотыкается на слове «девственница» и, даже не покраснев, произносит слово «шлюха». — Его улыбка поблекла, и он заговорил серьезным тоном: — Тот офицер, твой первый возлюбленный… и все последующие события, они, по существу, свели нас вместе. И хотя я сожалею, что тебе пришлось пережить сердечные муки, печаль и предательство, я понял, что, не испытав всего этого, ты была бы другой. Твоя судьба сложилась бы иначе. И моя тоже. — Он сжал ее руку. — Не знаю, формируют ли нас жизненные обстоятельства или все зависит от нашего восприятия их, но я восхищаюсь той формой, которую вылепила из тебя жизнь.
Уголок ее рта приподнялся в улыбке.
— Правда?
Норт моргнул, осознав двусмысленность своего комплимента.
— Я не имел в виду… то есть я…
— Ханжа, — нежно прошептала Элизабет. — У тебя даже уши горят.
Выпустив ее руку, Норт выпрямился и одним движением сдернул через голову ночную рубашку и швырнул ее на постель. Элизабет, смеясь и протестуя, тем не менее подвинулась, освобождая для него место. Вода всколыхнулась и перелилась через край, когда он опустился в ванну и притянул Элизабет к себе на колени. Ее ноги раздвинулись, обхватив его бедра, руки обвили его шею, грудь прижалась к его груди.
— А мы здорово вписываемся друг в друга, — кокетливо проворковала она.
— Угу. — Он поцеловал ее с такой обстоятельностью, что она покраснела до кончиков ушей. Затем откинулся назад, положив локти на края ванны. Руки Элизабет скользнули по его груди и скрылись под водой. Чуть погодя она бросила на него лукавый взгляд.
— Намыль, — попросил он.
— О! — Элизабет взяла мыло и углубилась в свое занятие. На сей раз ей удалось добиться от Норта приглушенного стона. — Так лучше?
— О да, — задохнувшись, но вполне разборчиво ответил он.
Элизабет улыбнулась:
— Отлично. — Она встала на колени и, подавшись вперед, направила его в себя.
Норт сквозь дымку страсти наблюдал за ней, слышал ее участившееся дыхание, плеск воды и тихо постанывал. Элизабет замерла.
— Что с тобой? Плечо? — Она начала подниматься, но он схватил ее за бедра и удержал на месте.
— Твои соли для ванн, — сердито проворчал он. — Я буду благоухать, как какая-нибудь чертова клумба.
Элизабет засмеялась и ласково поцеловала его в губы.
— Ну и прекрасно. Ты будешь пахнуть мной.
— Я предпочел бы тобой обладать.
Она снова обвила руками его шею и слегка качнулась.
— Как сейчас?
— О да. — Он взял мыло и принялся намыливать ей спину. Элизабет довольно вздохнула и прислонилась к нему, уткнувшись лицом в шею. — Смотри не засни.
— Ну уж нет. — Она нежно укусила его за шею. Норт притворно охнул, и она поцеловала его в место укуса, затем коснулась губами уголка его рта. — У меня на уме совсем другое, — шепнула она.
Норт прижался к ее губам. Его руки выпустили мыло и скользнули вниз, чтобы обхватить ее ягодицы. Элизабет коротко всхлипнула, когда он слегка ее приподнял и сомкнул губы вокруг тугого соска. Вцепившись пальцами в его волосы, она прижимала к себе его голову, ничего так не желая, как вечно ощущать его губы, зубы и язык на своей груди.
Ни один из них и не заметил, что вода залила ковер. Их страсть была подобна приливной волне. Она взмывала, и опадала, и переливалась через край. Влажные пряди прилипли к вискам и шее Элизабет. Их потемневшие кончики струились по ее плечам, всплывая каждый раз, когда она опускалась, подчиняясь движениям Норта.
Она обволакивала его своей страстью, окружала своим стройным телом, увлекая за собой к вершине наслаждения. И когда они достигли ее, Норт был настолько опустошен, что мог бы с благодарностью опуститься на дно и умереть, если бы Элизабет не была той самой нитью, которая привязывала его к жизни.
Поскальзываясь на мокром ковре, они добрались до постели и со смехом повалились на нее. Громадная кровать с пологом исторгла стон почти такого же тембра, как и тот, что сорвался с губ Норта. Элизабет тотчас обеспокоилась его раной, но он скорее согласился бы отрезать свою правую руку, чем признать, что испытывает какие-либо неудобства.
— Мученик, — нежно прошептала она.
Норт решил, что это все же лучше, чем «ханжа». Он откинулся на подушки, а Элизабет перелезла через него, чтобы взять гревшиеся у огня полотенца. Она насухо вытерла его, укрыла до подбородка, затем забралась под одеяло и пристроилась рядом. Норт погасил свечи, и комната погрузилась во тьму.
Некоторое время они молча лежали, наслаждаясь покоем. Рука Норта обвивала ее талию. Элизабет потерлась ступней о его ногу.
— Знаешь, — задумчиво произнесла она, — нам придется что-то придумать, чтобы объяснить, куда делась моя хромота. Никто ничего не сказал, но я заметила, что Уэст довольно странно на меня поглядывал.
Норт улыбнулся, прижавшись губами к ее влажным волосам.
— Что такое? — спросила она и выгнула шею, чтобы увидеть его глаза. — Что они затеяли? Пари?
— Боюсь, что так, — отозвался Норт и поспешно добавил: — Но это никак не связано ни с твоей хромотой, ни с ее отсутствием.
Элизабет подозрительно прищурилась.
— Да?
— Уэст пытается определить, не ждешь ли ты ребенка.
— Ее глаза распахнулись от изумления.
— И они заключили пари на…
— На то, наградил ли я вас ребенком, сударыня, или нет. — Из горла Элизабет вырвался сдавленный звук. — Но он не одинок. Саут ставит три шиллинга. Истлин — тоже. Моя мать наверняка поднимет ставки, и не сомневаюсь, дед тоже примет участие. Вполне возможно, что именно он все это и затеял.
Элизабет повернулась к нему.
— А вы, милорд? Каково ваше мнение по этому вопросу?
Рука Норта скользнула по ее обнаженному бедру и задержалась на плоском животе.
— Мое мнение заключается в том, что если ты не беременна, то скоро будешь.
Элизабет удивленно вскинула бровь.
— Неужели? Что-то ты слишком в себе уверен.
Он со скромным видом пожал плечами.
— Просто у меня достоверные источники.
Элизабет озадаченно уставилась на него:
— Какие еще источники? Даже я ничего не знаю. Что ты имеешь в виду?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99