Элизабет вспыхнула, а мужчины дружно ухмыльнулись.
— Я вовсе не имела в виду… то есть он был не совсем злополучным… просто…
Марчмен, сдерживая улыбку, сделал глоток портвейна.
— Ты по-прежнему считаешь, что вор один из гостей, Норт? Или это некто, кто использует светские приемы, чтобы проскользнуть незамеченным наверх, скажем, с улицы.
— И то и другое возможно. Я еще не определился.
— Ты так и не объяснил причины своего интереса к этому делу, — заметила Элизабет. Не дождавшись ответа ни от одного из мужчин, она кивнула. — Понятно. Это касается Компас-клуба. А поскольку я не принадлежу к числу его членов и к тому же женщина, мне не полагается ничего знать. Отлично, джентльмены. В таком случае я покидаю вас. Но если вы хотите, чтобы мой муж был исключен из числа подозреваемых, посоветуйте ему посещать некоторые приемы без меня. Я не могу вечно обеспечивать ему алиби. Теперь, когда мы женаты, никто не поверит, что я не принимала в том участия.
Элизабет обошла вокруг дивана, чтобы пожелать мужу спокойной ночи. Норт нежно поцеловал ее в щеку, и она выплыла из гостиной, провожаемая улыбками всех членов Компас-клуба.
— Тебе чертовски повезло, Норт, — завистливо проговорил Истлин, когда дверь за Элизабет закрылась. — Я восхищаюсь твоей женой.
Марчмен поднял бокал в знак согласия.
— Ты не рассказывал ей о поручении полковника? — спросил Саутертон, отбросив шутливый тон.
— Тебе я тоже ничего не рассказывал, — заметил Норт. — Ты сам догадался.
— Не вижу особого вреда в том, чтобы объяснить Элизабет суть дела.
— Нет ничего более вредного, — встрял в разговор Истлин, — чем женская болтовня. — Он подошел к графину и налил себе еще портвейна. — Можете мне поверить. Я бы не попал в такой переплет, если бы миссис Сойер не растрезвонила всем, будто я помолвлен с леди Софией.
— Неужели? — удивился Марчмен, игнорируя кислый взгляд Иста. — И все же нельзя всех женщин малевать одной краской. Ты должен признать, что леди Нортхэм обладает массой достоинств.
— Я же сказал, что восхищаюсь Элизабет, но чтобы женщина не болтала? Так не бывает.
Норт молча протянул свой стакан и подождал, пока Истлин его наполнил. «Ты не должен мне доверять», — прозвучал тихий голос у него в мозгу. Он хотел ей доверять. То, что он не может ответить на ее вопросы, причиняло ему боль.
— Дело не в том. Элизабет ничего не скажет даже моей матери, а вы-то знаете, как она умеет добиться желаемого. — Норт помедлил, пережидая согласный ропот. — Но она может вмешаться в ход событий, а это ни к чему хорошему не приведет.
Саут вынужден был с ним согласиться. Он вспомнил, как импульсивно Элизабет ринулась на выручку Норту в Баттенберне.
— Между прочим, в ее словах есть определенный смысл. Учитывая твою репутацию, Норт, тебе следует подумать о том, чтобы не таскаться следом за женой на все…
— Проклятие! — рассердился Нортхэм. — Должен же я хоть где-то видеться с ней! Она то и дело либо разъезжает с моей матерью, либо сидит с леди Баттенберн. То у нее чаепитие, то литературный кружок. Утренние променады, вечерние прогулки, благотворительность, лекции. Я и представить себе не мог такое множество бесполезных занятий, на которые женщины тратят свое время.
Саутертон прочистил горло, маскируя рвущийся наружу смех. Беглый взгляд на приятелей подтвердил, что те тоже едва сдерживают веселье. Бедный, заброшенный Норт! До чего же он жалок! Не сговариваясь, все трое заверили себя, что никогда не позволят женам так с ними обращаться.
— Нет, ты послушай. В ее словах есть смысл, — повторил Саут. — Если ты будешь посещать все вечеринки с женой, она не сможет обеспечивать тебе алиби. Похоже, Джентльмен старается красть в тех домах, куда тебя приглашают в качестве гостя. Не исключено, что, позволив одному из нас сопровождать леди Норт, пока…
— Об этом не может быть и речи!
— …пока ты сам будешь отсиживаться дома, ты сможешь отвести от себя подозрения.
— А что, если в этот вечер не будет никакой кражи? — полюбопытствовал Норт. — Это уж точно заставит общество задуматься.
Саутертон взъерошил волосы.
— Ну, тогда я сам что-нибудь украду. Так, пустячок, ни чего существенного, а потом верну эту вещицу, как мне вернули табакерку. Кому от этого будет плохо?
— Тебе, — изрек Ист, — когда тебя поймают. Потому что тебе будет чертовски трудно доказать, что ты на самом деле не воровал, а помогал другу. Предоставь это мне или Уэсту.
— Мы хотя бы имеем некоторый опыт по части воровства.
Марчмен вздохнул:
— Я предпочел бы предлагать собственные услуги сам.
— Хватит, — заявил Норт. — Ничего этого не будет.
Было уже довольно поздно, когда Норт наконец добрался до постели. Несмотря на его ожесточенное сопротивление, остальные члены Компас-клуба не желали отказываться от своих намерений. Независимо от предложенной темы, разговор постоянно возвращался к обсуждению Проблем, связанных с Джентльменом. В конечном итоге Норт просто позволил приятелям говорить все, что им вздумается, не одобряя, но и не отвергая их планов. Если бы они не включали в свои планы его жену, он, пожалуй, счел бы их даже забавными.
Элизабет сонно повернулась, когда он приподнял одеяло и скользнул в постель. Положив руку ему на грудь, она придвинулась ближе и прижалась губами к его шее.
— Тебя слишком долго не было, — прошептала она. — Я заснула.
Норт поднес ее руку к губам и поцеловал. Как бы они ни проводили дни и вечера, ночи принадлежали им. Элизабет никогда не отворачивалась, когда он тянулся к ней. Она позволяла ему любить себя и пылко откликалась на его ласки, но не произносила слов, которые он жаждал услышать. Норт не торопил ее, надеясь, что момент откровения скоро наступит.
— Мы совсем не хотели исключать тебя из нашего кружка, — прошептал он, вернув ее руку себе на грудь, поросшую светлыми волосками.
Пальцы Элизабет погрузились в мягкую поросль.
— Хотели. Вы просто не можете вести себя иначе.
— Жаль, если это так.
Ее улыбка была печальной.
— Мне тоже.
«Ты не должен мне доверять». Она сама воздвигла между ними преграду. Иногда даже в минуты величайшей близости Элизабет чувствовала, как Норт отдаляется от нее. Она видела отчужденность в его глазах, как бы ласково он ни улыбался, ощущала сдержанность в его прикосновениях, даже когда их невероятная нежность заставляла ее плакать.
— Кажется, я немного ревную тебя к ним, — проговорила вдруг она, удивившись самой себе. — Вы очень близки.
Норт не позволил себе задуматься о том, какое чувство стоит за словами Элизабет или что подвигло ее на это признание.
— Может, сказать им, чтобы приходили реже?
— Нет, — запротестовала она. — Нет-нет. Я бы этого не хотела. Мне очень нравятся твои друзья, и потом, кто же составит тебе компанию, когда я занята?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99