Бич неотступно верил в то, во что верил.
– Любовь гораздо более притягательна, – прошептала она. – Любовь, как солнце, она освещает тьму… освещает всегда… и всегда красива…
Бич сделал было попытку возразить, но заметил улыбку Шеннон и замолчал. Это была самая печальная улыбка, которую он когда-либо видел. Печаль читалась в ее глазах, звучала в голосе, в самом ее
Дыхании.
– Как и солнце, – продолжала Шеннон, – любовь недостижима. Ее не поймать, как не поймать солнечный свет… Любовь прикасается к тебе. Ты же не можешь к ней прикоснуться…
Бич почувствовал себя как-то неуютно и потянулся
За бисквитом.
– Для тебя, возможно, это так, – сухо сказал он, скрывая раздражение, причины которого он не понимал сам. – Для меня же любовь – это клетка.
– Еще никто не строил клетки из света.
Бич сделал глоток горячего кофе, подавляя желание резко возразить.
– Так чего же ты хочешь? – спросил он после паузы. – Любви?
– Я не знаю.
– Ты хочешь сказать, что у тебя нет заветной мечты?
– Заветной мечты?
Легкая усмешка Шеннон была, как и прежде, печальной. У Бича на мгновение появилось желание оказаться в шкуре Шеннон, ощутить ее боль как собственную.
– Когда-то я мечтала о доме, – призналась Шеннон. – Еще о саде, о детях… А больше всего – о мужчине, который любил бы меня и был бы как солнце…
Голос ее угас.
Во время возникшей паузы Бич потянулся за новым бисквитом. Ему не очень хотелось продолжать разговор на эту тему, но все же он не удержался от вопроса:
– Ты мечтала об этих вещах лишь когда-то давно? Или мечтаешь и сейчас?
– Нет, сейчас не мечтаю.
– А почему? Зачем Тебе отказываться от своей мечты, Шеннон? Каждый настоящий, стоящий мужчина будет счастлив жениться на такой симпатичной молоденькой вдовушке, как ты.
– Жениться на мне?
Шеннон засмеялась, хотя нельзя было сказать, что слова Бича сильно развеселили ее. Впрочем, в ее глазах не видно было и грусти. Была всего лишь трезвая оценка положения вещей.
– Все эти настоящие, стоящие мужчины, – саркастически сказала Шеннон, – хотят того же, что и некий неприкаянный странник…
– Поскольку я не буду привязан к…
– … а дом, сад и любовь не имеют отношения к тому, чего хотят эти мужчины, – продолжала Шеннон, игнорируя попытку Бича объясниться. – Что касается детей, то мужчины их также не хотят, хотя не прочь посеять хорошенькой вдовушке свое семя, которое она затем будет взращивать.
Смуглые скулы Бича стали пунцовыми.
– Я уже говорил тебе, что не оставлял после себя детей, – возмутился он.
– Какое это имеет отношение к разговору? – удивленно выгнула черные брови Шеннон. – Ведь мы говорим о настоящих, стоящих мужчинах, которые были бы счастливы жениться на такой вдовушке, как я. Мы уже знаем, что к их числу ты, странник, не относишься.
– Из, меня получился бы совершенно никудышный муж!
– А разве я спорю с этим? – охотно согласилась
Шеннон.
Бич открыл было рот, затем закрыл его так резко, что у него клацнули зубы.
– Нет! – вынужден был признать он.
– Тогда почему ты рычишь на меня?
– Слава Богу!.. А то мне становится не по себе, когда на меня рычат.
Бич метнул на Шеннон испепеляющий взгляд, но, кажется, она была в этот момент всецело поглощена едой.
– Так на чем мы остановились? – спросила она, пережевывая бекон. – Ах, да! Ты не рычишь на меня из-за того, что мы пришли к выводу, что никто из нас не спешит вступить в брак.
– Одно дело если одиноким буду я, – сурово заметил Бич. – С тобой же все обстоит иначе.
– Неужели? Почему же?
– Потому что ты не сможешь одна выстоять, и ты это прекрасно понимаешь!
– Ну хорошо. Не будем рычать друг на друга и по этому поводу… Передай мне, пожалуйста, джем… А правда – погода изумительна?
Бич пробормотал нечто неразборчивое и не вполне благочестивое.
Шеннон сделала вид, что она не слышит его ворчания. Она взяла банку с джемом и стала намазывать им бисквит.
– Тебе больше нравятся крупка или снег? – спросила она.
– Шеннон…
– Понимаю… Очень трудный выбор… А как ты относишься к граду? Надеюсь, из-за этого мы не раз ругаемся?
– Надеюсь. Я не стану ругаться, если ты предложишь мне еще одну чашку кофе.
Скрывая улыбку, Шеннон повернулась на стуле, чтобы взять с плиты кофейник. Когда Шеннон не без грации вернулась в прежнее положение, она увидела, что Бич откровенно смотрит на ее грудь. Поймав ее взгляд, он тут же отвел глаза.
Бич молча подставил кружку. Так же молча Шеннон налила ему кофе и поставила кофейник на плиту.
– Как ты относишься к тому, если тебе предложат половину дохода от участков Молчаливого Джона? – вдруг спросила Шеннон. – Ты не станешь опять рычать?
Оловянная кружка остановилась в дюйме от усов Бича.
– Не понял.
– Молчаливый Джон имел – имеет – несколько участков вдоль ручья Аваланш-Крик.
Бич пожал плечами.
– Он разрабатывал эти участки, чтобы платить за продукты, которые нельзя ни добыть охотой, ни вырастить, – сказала Шеннон.
– Поясни, – коротко бросил Бич.
– Стараюсь, вечный странник, стараюсь.
– Меня зовут Бич, – раздражаясь, заметил он.
– Почему ты так раздражаешься, когда я тебя называю странником? Разве это не так? – спросила Шеннон. – Я ведь не сержусь, когда ты называешь меня вдовушкой, хотя ты и сам в этом не вполне уверен.
Бич хотел было возразить, но решил, что это бесполезно. Он лишь глубоко вздохнул и сосредоточил все внимание на кофе и беконе.
Шеннон подмывало продолжить спор и вынудить Бича признать, что у него нет причин раздражаться. Но, поразмыслив, она заставила себя поставить точку на этом
Вопросе.
Хотя это было нелегко. Уж очень ей хотелось подразнить Бича.
– Моя младшая сестренка Виллоу тоже делает отменные бисквиты, – нарушил затянувшееся молчание Бич. – Мои братья и я решили, что матери должны обучать девочек этому искусству.
Шеннон не сдержала улыбки. Бич также улыбнулся.
– Расскажи мне о своих золотоносных участках, сладкая девочка.
– А что о них можно рассказать?
– Для начала скажи, где они находятся.
– Вверх по ручью Аваланш-Крик.
– После впадения в него притока в какую сторону?
– На восток. Идти до тех пор, пока не упрешься в разрушенные скалы.
Бич хмыкнул:
– Страшно пересеченная местность…
– Это верно. У меня начинает кружиться голова, пока я туда доберусь. И задыхаюсь так, что чуть не падаю.
– Тебе не следует ходить в такое опасное место!
Шеннон проигнорировала реплику Бича.
– Во второе лето после моего прихода в долину Эго гризли задрал одного мула. После этого Молчаливый Джон привел Разорбека домой и пешком отправился на участок.
– Ты ходила с ним?
– Иногда. А иногда оставалась в хижине. Я никогда не знала, что буду делать завтра и где буду находиться. Так требовал Молчаливый Джон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
– Любовь гораздо более притягательна, – прошептала она. – Любовь, как солнце, она освещает тьму… освещает всегда… и всегда красива…
Бич сделал было попытку возразить, но заметил улыбку Шеннон и замолчал. Это была самая печальная улыбка, которую он когда-либо видел. Печаль читалась в ее глазах, звучала в голосе, в самом ее
Дыхании.
– Как и солнце, – продолжала Шеннон, – любовь недостижима. Ее не поймать, как не поймать солнечный свет… Любовь прикасается к тебе. Ты же не можешь к ней прикоснуться…
Бич почувствовал себя как-то неуютно и потянулся
За бисквитом.
– Для тебя, возможно, это так, – сухо сказал он, скрывая раздражение, причины которого он не понимал сам. – Для меня же любовь – это клетка.
– Еще никто не строил клетки из света.
Бич сделал глоток горячего кофе, подавляя желание резко возразить.
– Так чего же ты хочешь? – спросил он после паузы. – Любви?
– Я не знаю.
– Ты хочешь сказать, что у тебя нет заветной мечты?
– Заветной мечты?
Легкая усмешка Шеннон была, как и прежде, печальной. У Бича на мгновение появилось желание оказаться в шкуре Шеннон, ощутить ее боль как собственную.
– Когда-то я мечтала о доме, – призналась Шеннон. – Еще о саде, о детях… А больше всего – о мужчине, который любил бы меня и был бы как солнце…
Голос ее угас.
Во время возникшей паузы Бич потянулся за новым бисквитом. Ему не очень хотелось продолжать разговор на эту тему, но все же он не удержался от вопроса:
– Ты мечтала об этих вещах лишь когда-то давно? Или мечтаешь и сейчас?
– Нет, сейчас не мечтаю.
– А почему? Зачем Тебе отказываться от своей мечты, Шеннон? Каждый настоящий, стоящий мужчина будет счастлив жениться на такой симпатичной молоденькой вдовушке, как ты.
– Жениться на мне?
Шеннон засмеялась, хотя нельзя было сказать, что слова Бича сильно развеселили ее. Впрочем, в ее глазах не видно было и грусти. Была всего лишь трезвая оценка положения вещей.
– Все эти настоящие, стоящие мужчины, – саркастически сказала Шеннон, – хотят того же, что и некий неприкаянный странник…
– Поскольку я не буду привязан к…
– … а дом, сад и любовь не имеют отношения к тому, чего хотят эти мужчины, – продолжала Шеннон, игнорируя попытку Бича объясниться. – Что касается детей, то мужчины их также не хотят, хотя не прочь посеять хорошенькой вдовушке свое семя, которое она затем будет взращивать.
Смуглые скулы Бича стали пунцовыми.
– Я уже говорил тебе, что не оставлял после себя детей, – возмутился он.
– Какое это имеет отношение к разговору? – удивленно выгнула черные брови Шеннон. – Ведь мы говорим о настоящих, стоящих мужчинах, которые были бы счастливы жениться на такой вдовушке, как я. Мы уже знаем, что к их числу ты, странник, не относишься.
– Из, меня получился бы совершенно никудышный муж!
– А разве я спорю с этим? – охотно согласилась
Шеннон.
Бич открыл было рот, затем закрыл его так резко, что у него клацнули зубы.
– Нет! – вынужден был признать он.
– Тогда почему ты рычишь на меня?
– Слава Богу!.. А то мне становится не по себе, когда на меня рычат.
Бич метнул на Шеннон испепеляющий взгляд, но, кажется, она была в этот момент всецело поглощена едой.
– Так на чем мы остановились? – спросила она, пережевывая бекон. – Ах, да! Ты не рычишь на меня из-за того, что мы пришли к выводу, что никто из нас не спешит вступить в брак.
– Одно дело если одиноким буду я, – сурово заметил Бич. – С тобой же все обстоит иначе.
– Неужели? Почему же?
– Потому что ты не сможешь одна выстоять, и ты это прекрасно понимаешь!
– Ну хорошо. Не будем рычать друг на друга и по этому поводу… Передай мне, пожалуйста, джем… А правда – погода изумительна?
Бич пробормотал нечто неразборчивое и не вполне благочестивое.
Шеннон сделала вид, что она не слышит его ворчания. Она взяла банку с джемом и стала намазывать им бисквит.
– Тебе больше нравятся крупка или снег? – спросила она.
– Шеннон…
– Понимаю… Очень трудный выбор… А как ты относишься к граду? Надеюсь, из-за этого мы не раз ругаемся?
– Надеюсь. Я не стану ругаться, если ты предложишь мне еще одну чашку кофе.
Скрывая улыбку, Шеннон повернулась на стуле, чтобы взять с плиты кофейник. Когда Шеннон не без грации вернулась в прежнее положение, она увидела, что Бич откровенно смотрит на ее грудь. Поймав ее взгляд, он тут же отвел глаза.
Бич молча подставил кружку. Так же молча Шеннон налила ему кофе и поставила кофейник на плиту.
– Как ты относишься к тому, если тебе предложат половину дохода от участков Молчаливого Джона? – вдруг спросила Шеннон. – Ты не станешь опять рычать?
Оловянная кружка остановилась в дюйме от усов Бича.
– Не понял.
– Молчаливый Джон имел – имеет – несколько участков вдоль ручья Аваланш-Крик.
Бич пожал плечами.
– Он разрабатывал эти участки, чтобы платить за продукты, которые нельзя ни добыть охотой, ни вырастить, – сказала Шеннон.
– Поясни, – коротко бросил Бич.
– Стараюсь, вечный странник, стараюсь.
– Меня зовут Бич, – раздражаясь, заметил он.
– Почему ты так раздражаешься, когда я тебя называю странником? Разве это не так? – спросила Шеннон. – Я ведь не сержусь, когда ты называешь меня вдовушкой, хотя ты и сам в этом не вполне уверен.
Бич хотел было возразить, но решил, что это бесполезно. Он лишь глубоко вздохнул и сосредоточил все внимание на кофе и беконе.
Шеннон подмывало продолжить спор и вынудить Бича признать, что у него нет причин раздражаться. Но, поразмыслив, она заставила себя поставить точку на этом
Вопросе.
Хотя это было нелегко. Уж очень ей хотелось подразнить Бича.
– Моя младшая сестренка Виллоу тоже делает отменные бисквиты, – нарушил затянувшееся молчание Бич. – Мои братья и я решили, что матери должны обучать девочек этому искусству.
Шеннон не сдержала улыбки. Бич также улыбнулся.
– Расскажи мне о своих золотоносных участках, сладкая девочка.
– А что о них можно рассказать?
– Для начала скажи, где они находятся.
– Вверх по ручью Аваланш-Крик.
– После впадения в него притока в какую сторону?
– На восток. Идти до тех пор, пока не упрешься в разрушенные скалы.
Бич хмыкнул:
– Страшно пересеченная местность…
– Это верно. У меня начинает кружиться голова, пока я туда доберусь. И задыхаюсь так, что чуть не падаю.
– Тебе не следует ходить в такое опасное место!
Шеннон проигнорировала реплику Бича.
– Во второе лето после моего прихода в долину Эго гризли задрал одного мула. После этого Молчаливый Джон привел Разорбека домой и пешком отправился на участок.
– Ты ходила с ним?
– Иногда. А иногда оставалась в хижине. Я никогда не знала, что буду делать завтра и где буду находиться. Так требовал Молчаливый Джон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83