Он был одет, в руках он держал ружье. Красавчик в нетерпении вытанцовывал возле костра, горя желанием поскорее отправиться на охоту.
– Хочу посмотреть, как там Рено, – лаконично сказал Бич. – А потом двину с тобой к хижине.
– А потом? – поинтересовалась Шеннон, уловив беспокойный блеск в глазах Бича.
– А потом вернусь и помогу Рено.
– Не похоже, чтобы ему требовалась помощь.
– Чем скорее он найдет золото, тем спокойнее для тебя.
– Спокойнее?
– Чем быстрее я уйду, тем меньше шансов у тебя забеременеть, – сердито сказал Бич.
– Понимаю…
– Я не должен был брать тебя!
– Ты и не брал, – возразила Шеннон. – Это я тебя взяла.
Бич сурово поджал губы:
– В любом случае, сладкая девочка, из нас двоих забеременеет лишь один.
– Да неужто?
– Я пытаюсь тебе втолковать, но ты все пропускаешь мимо ушей. Я не могу жить, держась за твою юбку и чувствуя себя на привязи, поэтому…
– Ты волен отправиться в путь в любой момент, – сурово перебила его Шеннон. И хотя в глазах ее стояли слезы, голос ее не дрогнул. – К чему повторять, Бич! Мы уже говорили об этом десятки раз! Другое дело, если бы ты сказал мне что-то новенькое…
– Будь готова выехать еще до полудня, – сказал Бич, повернулся и зашагал прочь. За ним увязался было Красавчик, но Бич коротко приказал псу оставаться с хозяйкой.
Бич шел к золотоносному участку энергичными, широкими шагами, надеясь, что это поможет ему вытравить неутолимое желание к девушке с волосами цвета осенних листьев и сапфировыми, как полуденное небо в горах, глазами.
Хотя в глубине души он отдавал себе отчет в тщетности подобных усилий.
Никто и ничто не сравнится с Шеннон, кроме солнечных восходов, которых он еще не видел. Дальние страны звали его, сулили свободу и обещали поведать и открыть ему великие, сокровенные тайны.
Все же к тому времени, когда Бич добрался до участка, ему в какой-то степени удалось восстановить душевное равновесие. Тем не менее когда Рено увидел брата у входа в туннель, он отметил про себя, что у Бича взгляд затравленного волка;
– Что-то потерял? – доброжелательно спросил Рено. В зеленых глазах его отразился немой вопрос.
– Золото, – коротко пояснил Бич.
– Где?
– В твоем загоне для скота.
– Нельзя ли поподробнее и потолковее? – попросил Рено.
– Сколько, по твоему разумению, шансов на то, чтобы найти золото на участке Молчаливого Джона?
– Настоящего золота? Чтобы можно было купить на него бекон, бобы и свободу тупоголовому бродяге?
– Да! – рявкнул Бич.
– Столько же, сколько в преисподней.
– Так много? – хмыкнул Бич. – Я лично оцениваю шансы гораздо ниже.
Несмотря на раздражение, которое он испытывал все это время к брату, Рено широко улыбнулся:
– Я просто хотел тебя подготовить… А если по правде, то в конском навозе золота будет побольше, чем на этом участке.
Бич разразился каким-то скрипучим надсадным смехом.
– Да, я пришел к такому же выводу, – сказал, оборвав смех, Бич. – Но Шеннон рассказывала о том, что Молчаливый Джон приносил куски руды с большими вкраплениями золота.
– Может, Молчаливый Джон брал это на участке, который принадлежит самому Господу Богу? Но он лежит не по течению ручья Аваланш-Крик, – уверенно заявил Рено.
– Шеннон может не знать об этом.
– Она узнает, когда я ей скажу.
– Не надо, – решительно сказал Бич.
Рено молчал, ожидая объяснений.
– У тебя сохранились самородки и золотой песок, собранные на твоих старых участках? – спросил Бич.
Рено кивнул.
– Выкопай один из испанских слитков, которые Ева мне подарила, – сказал Бич. – Возьми его в обмен на самородки и золотой песок.
– Бери пожалуйста. Но у меня этого добра не так много.
– Сделай что-нибудь с моим золотом. Дроби его, переплавляй или взрывай динамитом. Делай с ним что хочешь, только преврати его в куски.
Черные брови Рено удивленно приподнялись.
– Привези сюда Еву, – продолжал Бич. – Подложи на этот дурацкий участок золото. Устрой представление с испанскими стержнями. Делай что тебе заблагорассудится, но только заставь Шеннон поверить, что это золото – из участка Молчаливого Джона.
– Если я выполню то, о чем ты просишь, то здесь окажутся по крайней мере три вида золота, – возразил Рено. – И они будут сильно отличаться по цвету. В моем золоте в одном случае больше примесей меди, в другом – серебра.
– Ну и что из этого?
– Золотоискателя, который хорошо знает прииски в долине Эго, трудно одурачить таким образом, – не терпеливо пояснил Рено.
– Это не проблема. Шеннон не отличит золото от гранита.
Рено снял шляпу и хлопнул ею по ноге. От его брюк пошла пыль.
Бич напряженно ожидал ответа.
Рено еще несколько раз хлопнул шляпой, затем резко натянул ее на голову.
– Ладно, – сказал Рено. – Я вернусь через шесть дней с Евой и запасом золота, которого хватит для того, чтобы Шеннон ушла из долины Эго, а ты – освободился от нее.
Веки Бича дрогнули, словно от боли, но он промолчал. Взглянув на солнце, он после паузы сказал:
– Постарайся управиться за четыре дня.
– Господи Боже мой! Если тебе так не терпится, дуй к своим солнечным восходам хоть сейчас. Я сам позабочусь, чтобы представление прошло нормально.
Бич медленно покачал головой:
– Дело не в этом… Чем дольше я с ней пробуду…
Внезапно повернувшись, он зашагал прочь, так и не
Закончив фразы. Он не знал, как объяснить то, что с каждым днем ему будет все труднее заставить себя расстаться с Шеннон. И боль расставания с каждым днем будет все острее.
«Ведь у меня никогда не было в мыслях причинять тебе боль, сладкая девочка».
Но он знал, что причинит.
Глава 20
То вдохновляясь надеждой, что поиски золота будут удачными, то приходя в уныние оттого, что найденное золото будет означать расставание с Бичом, Шеннон наблюдала, как Рено работал в паре с изящной молодой женщиной, цвет волос которой напоминал цвет золотого песка. Движения обоих были плавными, красивыми и удивительно слаженными.
Когда Рено и Ева повернулись, Шеннон увидела, что каждый из них между большим пальцем и ладонью держал конец испанской стрелки. Разветвленные концы стержней, переплетаясь, касались друг друга.
Ни Рено, ни Ева на стрелки не давили. И вообще казалось, что нет никакой видимой причины, чтобы стержни оставались переплетенными, пока Рено и Ева шли по буграм и выемкам.
Тем не менее стержни сохраняли это положение.
– Невероятно!
Шеннон почему-то произнесла это шепотом.
– Ты о стрелках? – спросил Бич.
– О том, как Рено и Ева вместе двигаются. Такое впечатление, что испанские стержни связывают их в единое целое.
– Рено однажды сказал, что, если бы лунный свет стекал как вода, он бы чувствовал его токи так же, как он ощущает стрелки, когда они в его руках и руках Евы. Может, отдает мистикой, но так оно и есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
– Хочу посмотреть, как там Рено, – лаконично сказал Бич. – А потом двину с тобой к хижине.
– А потом? – поинтересовалась Шеннон, уловив беспокойный блеск в глазах Бича.
– А потом вернусь и помогу Рено.
– Не похоже, чтобы ему требовалась помощь.
– Чем скорее он найдет золото, тем спокойнее для тебя.
– Спокойнее?
– Чем быстрее я уйду, тем меньше шансов у тебя забеременеть, – сердито сказал Бич.
– Понимаю…
– Я не должен был брать тебя!
– Ты и не брал, – возразила Шеннон. – Это я тебя взяла.
Бич сурово поджал губы:
– В любом случае, сладкая девочка, из нас двоих забеременеет лишь один.
– Да неужто?
– Я пытаюсь тебе втолковать, но ты все пропускаешь мимо ушей. Я не могу жить, держась за твою юбку и чувствуя себя на привязи, поэтому…
– Ты волен отправиться в путь в любой момент, – сурово перебила его Шеннон. И хотя в глазах ее стояли слезы, голос ее не дрогнул. – К чему повторять, Бич! Мы уже говорили об этом десятки раз! Другое дело, если бы ты сказал мне что-то новенькое…
– Будь готова выехать еще до полудня, – сказал Бич, повернулся и зашагал прочь. За ним увязался было Красавчик, но Бич коротко приказал псу оставаться с хозяйкой.
Бич шел к золотоносному участку энергичными, широкими шагами, надеясь, что это поможет ему вытравить неутолимое желание к девушке с волосами цвета осенних листьев и сапфировыми, как полуденное небо в горах, глазами.
Хотя в глубине души он отдавал себе отчет в тщетности подобных усилий.
Никто и ничто не сравнится с Шеннон, кроме солнечных восходов, которых он еще не видел. Дальние страны звали его, сулили свободу и обещали поведать и открыть ему великие, сокровенные тайны.
Все же к тому времени, когда Бич добрался до участка, ему в какой-то степени удалось восстановить душевное равновесие. Тем не менее когда Рено увидел брата у входа в туннель, он отметил про себя, что у Бича взгляд затравленного волка;
– Что-то потерял? – доброжелательно спросил Рено. В зеленых глазах его отразился немой вопрос.
– Золото, – коротко пояснил Бич.
– Где?
– В твоем загоне для скота.
– Нельзя ли поподробнее и потолковее? – попросил Рено.
– Сколько, по твоему разумению, шансов на то, чтобы найти золото на участке Молчаливого Джона?
– Настоящего золота? Чтобы можно было купить на него бекон, бобы и свободу тупоголовому бродяге?
– Да! – рявкнул Бич.
– Столько же, сколько в преисподней.
– Так много? – хмыкнул Бич. – Я лично оцениваю шансы гораздо ниже.
Несмотря на раздражение, которое он испытывал все это время к брату, Рено широко улыбнулся:
– Я просто хотел тебя подготовить… А если по правде, то в конском навозе золота будет побольше, чем на этом участке.
Бич разразился каким-то скрипучим надсадным смехом.
– Да, я пришел к такому же выводу, – сказал, оборвав смех, Бич. – Но Шеннон рассказывала о том, что Молчаливый Джон приносил куски руды с большими вкраплениями золота.
– Может, Молчаливый Джон брал это на участке, который принадлежит самому Господу Богу? Но он лежит не по течению ручья Аваланш-Крик, – уверенно заявил Рено.
– Шеннон может не знать об этом.
– Она узнает, когда я ей скажу.
– Не надо, – решительно сказал Бич.
Рено молчал, ожидая объяснений.
– У тебя сохранились самородки и золотой песок, собранные на твоих старых участках? – спросил Бич.
Рено кивнул.
– Выкопай один из испанских слитков, которые Ева мне подарила, – сказал Бич. – Возьми его в обмен на самородки и золотой песок.
– Бери пожалуйста. Но у меня этого добра не так много.
– Сделай что-нибудь с моим золотом. Дроби его, переплавляй или взрывай динамитом. Делай с ним что хочешь, только преврати его в куски.
Черные брови Рено удивленно приподнялись.
– Привези сюда Еву, – продолжал Бич. – Подложи на этот дурацкий участок золото. Устрой представление с испанскими стержнями. Делай что тебе заблагорассудится, но только заставь Шеннон поверить, что это золото – из участка Молчаливого Джона.
– Если я выполню то, о чем ты просишь, то здесь окажутся по крайней мере три вида золота, – возразил Рено. – И они будут сильно отличаться по цвету. В моем золоте в одном случае больше примесей меди, в другом – серебра.
– Ну и что из этого?
– Золотоискателя, который хорошо знает прииски в долине Эго, трудно одурачить таким образом, – не терпеливо пояснил Рено.
– Это не проблема. Шеннон не отличит золото от гранита.
Рено снял шляпу и хлопнул ею по ноге. От его брюк пошла пыль.
Бич напряженно ожидал ответа.
Рено еще несколько раз хлопнул шляпой, затем резко натянул ее на голову.
– Ладно, – сказал Рено. – Я вернусь через шесть дней с Евой и запасом золота, которого хватит для того, чтобы Шеннон ушла из долины Эго, а ты – освободился от нее.
Веки Бича дрогнули, словно от боли, но он промолчал. Взглянув на солнце, он после паузы сказал:
– Постарайся управиться за четыре дня.
– Господи Боже мой! Если тебе так не терпится, дуй к своим солнечным восходам хоть сейчас. Я сам позабочусь, чтобы представление прошло нормально.
Бич медленно покачал головой:
– Дело не в этом… Чем дольше я с ней пробуду…
Внезапно повернувшись, он зашагал прочь, так и не
Закончив фразы. Он не знал, как объяснить то, что с каждым днем ему будет все труднее заставить себя расстаться с Шеннон. И боль расставания с каждым днем будет все острее.
«Ведь у меня никогда не было в мыслях причинять тебе боль, сладкая девочка».
Но он знал, что причинит.
Глава 20
То вдохновляясь надеждой, что поиски золота будут удачными, то приходя в уныние оттого, что найденное золото будет означать расставание с Бичом, Шеннон наблюдала, как Рено работал в паре с изящной молодой женщиной, цвет волос которой напоминал цвет золотого песка. Движения обоих были плавными, красивыми и удивительно слаженными.
Когда Рено и Ева повернулись, Шеннон увидела, что каждый из них между большим пальцем и ладонью держал конец испанской стрелки. Разветвленные концы стержней, переплетаясь, касались друг друга.
Ни Рено, ни Ева на стрелки не давили. И вообще казалось, что нет никакой видимой причины, чтобы стержни оставались переплетенными, пока Рено и Ева шли по буграм и выемкам.
Тем не менее стержни сохраняли это положение.
– Невероятно!
Шеннон почему-то произнесла это шепотом.
– Ты о стрелках? – спросил Бич.
– О том, как Рено и Ева вместе двигаются. Такое впечатление, что испанские стержни связывают их в единое целое.
– Рено однажды сказал, что, если бы лунный свет стекал как вода, он бы чувствовал его токи так же, как он ощущает стрелки, когда они в его руках и руках Евы. Может, отдает мистикой, но так оно и есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83