— И я буду писать тебе как можно чаще.
— Это было бы прекрасно, — сказал Руперт, пожав ей руку.
— Но как тебе удалось меня отыскать? — задала Лили мучивший ее всю ночь вопрос.
— Почтмейстер сказал мне, что ты здесь.
Лили кивнула. Ну конечно. Часть из ее писем, адресованных шерифам на территории Вашингтона, должны были пройти через почтовое отделение в Спокане.
— Я так рада, что ты понял меня, — призналась она.
— Я просто желаю тебе счастья, — с улыбкой промолвил брат. — Счастья и благополучия.
Лили подумала о предстоящих ей одиноких зимних ночах на своей ферме, когда одни волки будут завывать в округе, и невольно вздрогнула.
— Что с тобой? — встревожился Руперт.
— Ничего, — мягко улыбнулась Лили.
Руперт уехал с утренним дилижансом в Спокан, и Лили почувствовала себя ужасно одинокой. Лишь мысль о предстоящем офицерском бале не позволила ей впасть в отчаяние. О, этот бал обещал стать приключением, которое она запомнит на всю оставшуюся жизнь.
Чарли, еще не простивший Лили недавнюю выходку, весь день ворчал на нее и придирался к каждому пустяку.
Когда она еле живая от усталости добралась до своей комнаты, то обнаружила лежавшую на кровати посылку. Обратный адрес был очень простой: «Тиббет. Форт Деверо, территория Вашингтон».
Сгорая от любопытства, Лили тут же сорвала обертку и развернула пакет.
В нем оказалась коробка, а в ней прелестное платье лавандового оттенка. Пышные рукава, лиф и подол платья были отделаны тончайшею тесьмой.
Лили подбежала к стоявшему на бюро мутному зеркалу и приложила платье к себе. Этот бледно-аметистовый цвет удивительно ей шел — по крайней мере, так казалось в сумраке комнаты.
Девушка мигом скинула свое обычное ситцевое платье и, едва дыша, надела вечерний туалет. Ей придется лишь слегка ушить платье в талии да укоротить подол, а в остальном присланный наряд идеально подходил к ее фигуре.
Лили закружилась но комнате, представляя себе, что танцует в объятиях майора Холидея, что без конца смотрит в его чудесные, завораживающие, неотразимые глаза…
Тут Лили застыла на месте. Как же она могла забыть о том, что намерения Калеба никак не назовешь достойными. Для него Лили лишь игрушка, очередной способ развлечься. Совершенно так же, как когда-то для Исидоры.
Грустно вздохнув, девушка сняла с себя платье и села на край кровати. Как бы то ни было, но образ Калеба преследовал ее и во сне, и наяву. К примеру, не далее как нынче после обеда, помогая Чарли извлекать пироги из духовки, она думала о том, что испытает женщина, оказавшаяся в одной постели с майором Холидеем.
От одного воспоминания об этом Лили раскраснелась. Пристыженная, она сбежала вниз, чтобы воспользоваться корзинкой со швейными принадлежностями миссис Макаллистер, и трудилась над одолженным ей лавандовым платьем до тех пор, пока от усталости у нее не начали слипаться глаза. Тогда она забралась в постель и заснула, и ей приснилось, что она работает у себя на ферме.
Лили двигалась во сне вдоль грядки с капустой, и мотыжила и мотыжила, пока не наткнулась на пугало. А когда девушка подняла на него глаза, то обнаружила, что это Калеб стоит над ней, одетый как пугало, и улыбается. Он заключил ее в объятия и поцеловал, и она не в силах была не отвечать ему.
И тут Лили проснулась, тяжело дыша и чувствуя пламя, разбуженное в ней этими объятиями. Ее жгло, жгло до боли, и она ничего не понимала, кроме того, что только Калеб в состоянии облегчить ей эту боль.
Лили уселась в кровати, обхватив руками колени и упершись в них подбородком. Ее комната была залита лунным светом, и платье, аккуратно повешенное возле двери, выглядело просто обворожительно. Если бы оно сейчас само по себе соскочило с плечиков и пустилось вальсировать, Лили ничуть бы не удивилась.
Вздохнув, девушка выбралась из-под одеяла и подошла к окну. Ее взору представились соседние дома, замершие в ожидании близкого рассвета, и небеса, усеянные звездами, которые, казалось, состязались в яркости одна с другой.
Тогда Лили достала коробку с шоколадом, которую спрятала в ящике своего бюро, и сняла с нее крышку. Положив в рот кусочек, она вернулась к себе в кровать.
Сладкая ароматная масса окутала ее язык, и Лили почувствовала некоторое облегчение. Ей до сих пор было невдомек, отчего Калеб так волновался, когда она впервые при нем попробовала его шоколад. Может быть, он подарил ей его вовсе не для того, чтобы она его съела?
Пожав плечами, Лили взяла из коробки еще один кусочек и принялась не спеша его сосать. Под конец она оставила его прямо посредине языка, чтобы восхитительный вкус подольше сохранился. Мужчины такие странные, непонятные создания. Стоит вспомнить хотя бы то, что они дарят даме шоколад, а потом пыхтят и ерзают на стуле, глядя, как она его ест.
Когда она снова увидит в субботу Калеба, она непременно потребует у него разъяснений. Мечтательно улыбаясь, Лили наконец нашла в себе силы отложить коробку в сторону и забылась сладким сном.
ГЛАВА 4
Карета поднималась вверх по крутому травянистому склону, стройные молоденькие сосенки качали кронами на фоне необъятного голубого неба. Вдоль дороги расстилался ковер из белоснежных маргариток. А между глубокими темными колеями кивали головками желтые и багряные мальвы.
Лили, всю дорогу выглядывавшая из кареты, в очередной раз выпрямилась и постаралась принять как можно более уверенную, позу. Ведь всего через несколько минут ей предстояла встреча с Калебом.
И тут, как назло, у нее развязались ленты на новенькой желтой шляпке.
— Мы почти приехали, — обратилась она к сидевшему напротив нее солдату, стараясь незаметно завязать бант.
— А я уж прямо соскучился по этому месту, — протянул он, как-то особенно лихо сдвинув свою шляпу на затылок.
Впереди раздались звуки сигнальной трубы, и Лили, в очередной раз высунувшись из повозки, увидела людей в голубых мундирах, маршировавших вдоль парапета. При приближении кареты массивные ворота форта гостеприимно распахнулись.
— Вы едете сюда, чтобы работать прачкой, мэм? — спросил солдат, прикоснувшись к оборкам на желтом, как одуванчик, платье Лили. За всю дорогу он не сказал ни слова, а тут вдруг сделался на диво словоохотлив.
— Меня пригласили на офицерский бал, — гордо повела головкой Лили.
Услышав это, к ним вплотную придвинулся с передней скамьи тощий болезненный капрал. Он был очень непривлекателен: нескладная фигура, кривые зубы, а дух от него шел такой, что Лили моментально пожалела о своей словоохотливости.
— И чья же вы, стало быть, леди? — спросил капрал. — Таких, как вы, красоток обычно приглашает лейтенант Костнер. Или же кэп Филлипс.
Лили натянула перчатки, на которые ей пришлось потратить часть своих неприкосновенных сбережений, и пожала плечами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
— Это было бы прекрасно, — сказал Руперт, пожав ей руку.
— Но как тебе удалось меня отыскать? — задала Лили мучивший ее всю ночь вопрос.
— Почтмейстер сказал мне, что ты здесь.
Лили кивнула. Ну конечно. Часть из ее писем, адресованных шерифам на территории Вашингтона, должны были пройти через почтовое отделение в Спокане.
— Я так рада, что ты понял меня, — призналась она.
— Я просто желаю тебе счастья, — с улыбкой промолвил брат. — Счастья и благополучия.
Лили подумала о предстоящих ей одиноких зимних ночах на своей ферме, когда одни волки будут завывать в округе, и невольно вздрогнула.
— Что с тобой? — встревожился Руперт.
— Ничего, — мягко улыбнулась Лили.
Руперт уехал с утренним дилижансом в Спокан, и Лили почувствовала себя ужасно одинокой. Лишь мысль о предстоящем офицерском бале не позволила ей впасть в отчаяние. О, этот бал обещал стать приключением, которое она запомнит на всю оставшуюся жизнь.
Чарли, еще не простивший Лили недавнюю выходку, весь день ворчал на нее и придирался к каждому пустяку.
Когда она еле живая от усталости добралась до своей комнаты, то обнаружила лежавшую на кровати посылку. Обратный адрес был очень простой: «Тиббет. Форт Деверо, территория Вашингтон».
Сгорая от любопытства, Лили тут же сорвала обертку и развернула пакет.
В нем оказалась коробка, а в ней прелестное платье лавандового оттенка. Пышные рукава, лиф и подол платья были отделаны тончайшею тесьмой.
Лили подбежала к стоявшему на бюро мутному зеркалу и приложила платье к себе. Этот бледно-аметистовый цвет удивительно ей шел — по крайней мере, так казалось в сумраке комнаты.
Девушка мигом скинула свое обычное ситцевое платье и, едва дыша, надела вечерний туалет. Ей придется лишь слегка ушить платье в талии да укоротить подол, а в остальном присланный наряд идеально подходил к ее фигуре.
Лили закружилась но комнате, представляя себе, что танцует в объятиях майора Холидея, что без конца смотрит в его чудесные, завораживающие, неотразимые глаза…
Тут Лили застыла на месте. Как же она могла забыть о том, что намерения Калеба никак не назовешь достойными. Для него Лили лишь игрушка, очередной способ развлечься. Совершенно так же, как когда-то для Исидоры.
Грустно вздохнув, девушка сняла с себя платье и села на край кровати. Как бы то ни было, но образ Калеба преследовал ее и во сне, и наяву. К примеру, не далее как нынче после обеда, помогая Чарли извлекать пироги из духовки, она думала о том, что испытает женщина, оказавшаяся в одной постели с майором Холидеем.
От одного воспоминания об этом Лили раскраснелась. Пристыженная, она сбежала вниз, чтобы воспользоваться корзинкой со швейными принадлежностями миссис Макаллистер, и трудилась над одолженным ей лавандовым платьем до тех пор, пока от усталости у нее не начали слипаться глаза. Тогда она забралась в постель и заснула, и ей приснилось, что она работает у себя на ферме.
Лили двигалась во сне вдоль грядки с капустой, и мотыжила и мотыжила, пока не наткнулась на пугало. А когда девушка подняла на него глаза, то обнаружила, что это Калеб стоит над ней, одетый как пугало, и улыбается. Он заключил ее в объятия и поцеловал, и она не в силах была не отвечать ему.
И тут Лили проснулась, тяжело дыша и чувствуя пламя, разбуженное в ней этими объятиями. Ее жгло, жгло до боли, и она ничего не понимала, кроме того, что только Калеб в состоянии облегчить ей эту боль.
Лили уселась в кровати, обхватив руками колени и упершись в них подбородком. Ее комната была залита лунным светом, и платье, аккуратно повешенное возле двери, выглядело просто обворожительно. Если бы оно сейчас само по себе соскочило с плечиков и пустилось вальсировать, Лили ничуть бы не удивилась.
Вздохнув, девушка выбралась из-под одеяла и подошла к окну. Ее взору представились соседние дома, замершие в ожидании близкого рассвета, и небеса, усеянные звездами, которые, казалось, состязались в яркости одна с другой.
Тогда Лили достала коробку с шоколадом, которую спрятала в ящике своего бюро, и сняла с нее крышку. Положив в рот кусочек, она вернулась к себе в кровать.
Сладкая ароматная масса окутала ее язык, и Лили почувствовала некоторое облегчение. Ей до сих пор было невдомек, отчего Калеб так волновался, когда она впервые при нем попробовала его шоколад. Может быть, он подарил ей его вовсе не для того, чтобы она его съела?
Пожав плечами, Лили взяла из коробки еще один кусочек и принялась не спеша его сосать. Под конец она оставила его прямо посредине языка, чтобы восхитительный вкус подольше сохранился. Мужчины такие странные, непонятные создания. Стоит вспомнить хотя бы то, что они дарят даме шоколад, а потом пыхтят и ерзают на стуле, глядя, как она его ест.
Когда она снова увидит в субботу Калеба, она непременно потребует у него разъяснений. Мечтательно улыбаясь, Лили наконец нашла в себе силы отложить коробку в сторону и забылась сладким сном.
ГЛАВА 4
Карета поднималась вверх по крутому травянистому склону, стройные молоденькие сосенки качали кронами на фоне необъятного голубого неба. Вдоль дороги расстилался ковер из белоснежных маргариток. А между глубокими темными колеями кивали головками желтые и багряные мальвы.
Лили, всю дорогу выглядывавшая из кареты, в очередной раз выпрямилась и постаралась принять как можно более уверенную, позу. Ведь всего через несколько минут ей предстояла встреча с Калебом.
И тут, как назло, у нее развязались ленты на новенькой желтой шляпке.
— Мы почти приехали, — обратилась она к сидевшему напротив нее солдату, стараясь незаметно завязать бант.
— А я уж прямо соскучился по этому месту, — протянул он, как-то особенно лихо сдвинув свою шляпу на затылок.
Впереди раздались звуки сигнальной трубы, и Лили, в очередной раз высунувшись из повозки, увидела людей в голубых мундирах, маршировавших вдоль парапета. При приближении кареты массивные ворота форта гостеприимно распахнулись.
— Вы едете сюда, чтобы работать прачкой, мэм? — спросил солдат, прикоснувшись к оборкам на желтом, как одуванчик, платье Лили. За всю дорогу он не сказал ни слова, а тут вдруг сделался на диво словоохотлив.
— Меня пригласили на офицерский бал, — гордо повела головкой Лили.
Услышав это, к ним вплотную придвинулся с передней скамьи тощий болезненный капрал. Он был очень непривлекателен: нескладная фигура, кривые зубы, а дух от него шел такой, что Лили моментально пожалела о своей словоохотливости.
— И чья же вы, стало быть, леди? — спросил капрал. — Таких, как вы, красоток обычно приглашает лейтенант Костнер. Или же кэп Филлипс.
Лили натянула перчатки, на которые ей пришлось потратить часть своих неприкосновенных сбережений, и пожала плечами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100