— Муравьи? — с сердечным участием поинтересовался он.
Меньше всего он был тем человеком, с которым Лили хотелось бы повстречаться. Она уселась в ручье, прикрывая руками грудь, со спутанными мокрыми космами, свисающими на лицо. Зато муравьи наконец-то оставили ее. Ее ноги и ягодицы так замерзли в ледяной воде, что она едва ими владела. Стуча зубами, она выговорила:
— Д-д-дай мою одежду!
Калеб подобрал с земли штаны и рубашку, разбросанные в разные стороны, и с подозрением осмотрел их.
— Но ведь это не может принадлежать тебе, Лили, эти вещи на подростка!
Лили кое-как поднялась на ноги. Она не хотела показаться в таком виде Калебу, но понимала, что, просиди она еще немного в воде — у нее окончательно отнимутся конечности. Трясясь от злобы и холода, она выкарабкалась на берег.
— Ты прекрасно знаешь, что они принадлежат именно мне! — рявкнула она, вырвав из рук Калеба одежду и стараясь напялить ее на себя.
Это была нелегкая задача, поскольку замерзшие пальцы плохо слушались, а сама она была совершенно мокрой. Но Лили справилась. Когда она наконец сочла возможным обернуться и посмотреть на Калеба, то увидела, что он возится возле ее «костра» и под хворостом уже поблескивают язычки пламени.
— Как тебе это удалось? — уставилась она на него.
— С помощью спичек, — отвечал Калеб. — Нет ничего проще.
Обойдя за версту злополучное дерево, под которым был муравейник, Лили разыскала достаточно гладкий камень и только после тщательного обследования на предмет насекомых решилась усесться на него, чтобы обуть туфли. Когда и с этой проблемой было покончено, она направилась к саквояжу и заглянула в него в поисках расчески.
Она старалась привести в порядок безнадежно спутанные мокрые пряди, когда Калеб вновь подал голос.
— Проголодалась? — спросил он.
— Да, — просто отвечала Лили, чувствуя, как у нее свело живот.
Калеб отстегнул свою седельную сумку и бросил ее Лили:
— Там есть отличные сласти, — сказал он. — Может быть, они помогут тебе подождать, пока мне удастся подстрелить кролика.
Лили нетерпеливо схватилась за завязки на горловине сумки. Порывшись в ее содержимом, она нашла лакомство и запихала в рот сразу несколько кусков.
— Мне кажется, ты решил, что я не знаю, как человек может выжить в пустыне, — пробурчала она, невнятно выговаривая слова из-за того, что у нее был полон рот. — Но на самом деле…
Калеб повернулся, извлек из кобуры пистолет и привычным движением открыл затвор. Лили завороженно наблюдала за тем, как он достает патрон и вставляет его в затвор.
— О том, как надо выживать в пустыне, мы побеседуем позже, — невозмутимо заметил он, затем повернулся и исчез в надвигавшейся тьме.
Через несколько минут вечерняя тишина была разорвана выстрелом, и Лили вздрогнула. С большим облегчением она увидела, что Калеб уже возвращается. Воспользовавшись карманным складным ножом и несколькими веточками, он содрал с кролика шкурку.
К этому времени Лили расправилась со всем, что ей удалось разыскать у Калеба в сумке, но голод от этого не утих.
— Ты выслеживал меня? — спросила она, обнимая колени и следя за тем, как он готовит ужин.
— Да, — с обычной откровенностью отвечал Калеб. Он уселся по другую сторону костра, и блики пламени плясали свой древний танец на его лице. — Я хотел посмотреть, как ты управишься со всем.
Ему не было нужды напоминать Лили о том, что она провалила этот экзамен, она прекрасно знала об этом сама.
— Я надеялась добраться хотя бы до Тайлервилля еще до заката.
Где-то неподалеку в вершине сосен ухнул филин, а на краю прерии раздался вой койота. Калеб покосился на Танцора, который щипал траву неподалеку.
— Ты спокойно могла бы доехать туда, если бы не купила этого никчемного коня.
Лили почувствовала себя обязанной встать на защиту Танцора, хотя в душе не могла не согласиться с Калебом.
— Он очень милый, — заявила она наконец, подыскав в уме хотя бы одно доброе слово в адрес коня.
— Да, и посмотри, как далеко это тебя завело, — напомнил Калеб, поворачивая кролика на импровизированном вертеле.
— Можно подумать, что твой конь проделал бы этот путь быстрее.
— Несомненно, — отвечал майор. — Но как бы то ни было, нас обоих застала здесь ночь, так что спорить дальше не имеет смысла.
Лили опустила подбородок на колени и вздохнула. Теперь, когда рядом с нею был Калеб, ночная тьма не казалась ей такой уж страшной, и она могла признаться себе, что без него к рассвету она была бы уже полумертвой. И все же, несмотря на это, она весьма неохотно соглашалась с ним.
— Тебе удалось убедить Бианку остаться в Тайлервилле?
— Возможно, — отвечал Калеб, мило улыбаясь Лили и пересев чуточку поближе.
— Очень определенный ответ, — потупила взгляд Лили.
— Мы сможем поговорить о Бианке в другой раз. А сейчас я хочу знать, какого черта ты пустилась в это путешествие! Ведь одна ты могла бы нарваться на крупные неприятности.
— Я уже говорила тебе: я совершенно не боясь оставаться одна, — презрительно фыркнула Лили, весьма надеясь, что Калеб не заметит, как слезы подступили к ее глазам.
— Только потому, что до сих пор тебе везло, — отвечал Калеб, однако в его тоне не было и намека на нравоучение. Майор поправил сучья в костре, и рой золотистых искр взметнулся к бархатному покрывалу расцвеченного звездами небосвода.
Устав сидеть скрючившись на камне, Лили положила головку на оказавшееся рядом широкое плечо и вздохнула.
— Вы с Бианкой помирились?
— Нет уж, увольте, — рассмеялся Калеб. — Хотя не могу не признаться, мне доставило бы большое удовольствие уверить тебя в обратном — хотя бы на время.
— Можешь поверить, что меня это совершенно не волнует, — выпалила Лили, собрав остатки мужества. Стало весьма прохладно даже возле костра, и она обхватила себя за плечи.
Калеб снял мундир и накинул его на Лили. Тяжесть плотной ткани и шедший от нее запах разбудил воспоминание, от которого у нее порозовели щеки.
— Совершенно не волнует?
Лели заколебалась, вспомнив, как постоянно твердил преподобный Соммерс о том, что лгуны после смерти сразу попадают в ад.
— Ну, может, и волнует слегка, — пробормотала она еле слышно. — Совсем немножко.
— Я смотрю, ты так и не отрезала себе палец. — Калеб поднял левую руку Лили, так что бриллиант засиял в отблесках пламени.
— Это причинило бы слишком большую боль, — сонно улыбнулась Лили и принюхалась: — Кролик еще не готов? Я умираю с голоду.
— Не совсем, — отвечал Калеб, потыкав мясо кончиком ножа и снова усевшись подле Лили. Его рука как бы невзначай обняла Лили за плечи, и она сказала себе, что слишком устала, чтобы бороться с нею.
— Спасибо, — тихонько промолвила она, закинув голову и посмотрев ему в глаза.
— За что? — спросил Калеб, глядя на нее с такой нежностью, что у Лили запершило в горле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100