В эти несколько минут она твердо убедилась, что вышла замуж за одержимого.
Страх мешал ей двигаться достаточно проворно. Калеб успел схватить ее за ногу и начал развязывать шнурки на ее ботинке.
— А вот на это, черт побери, и не надейся, вертихвостка, — сказал он и стащил с ее ноги чулок. Она вздрогнула, когда он слегка погладил ее по бедру. — Я обязательно к тебе подойду, и не раз.
Только когда все уже кончилось и Калеб поднялся с кровати, в душе у Лили снова взыграла ее гордость. Стоило ему пройти сквозь только что устроенный проем в стене, как Лили проворно придвинула на это место тяжелый комод.
— Оставайся на своей стороне, — решительно заявила она, глядя на него поверх крышки комода, — а я останусь на своей.
— Черт побери, Лили, — взревел Калеб, опершись руками на комод и наклоняясь к Лили, — да ведь мы женаты! — Как всегда, он имел неосторожность понадеяться, что постель поможет ему достичь с ней мира.
— Насколько я могу судить, мы запросто могли бы позабыть об этом злосчастном событии.
— Ну, с меня довольно, — рявкнул Калеб, повернулся и вышел вон.
Лили помчалась на кухню и принялась мыть посуду. А затем вынесла на улицу грязную воду и аккуратно выплеснула ее на территорию Калеба.
Естественно, он все это видел, так как седлал в это время лошадь у себя во дворе. Он злобно покосился на жену, но ничего не сказал: просто вскочил в седло и поскакал в форт Деверо.
«Холидей просто создан для военной службы, — неприязненно подумала Лили, — Небеса свидетели, этот майор не может быть счастлив, если ему не позволят над кем-нибудь командовать».
Ближе к полудню прибыл фургон из города, в котором привезли новую печь и массу всяких коробок и ящиков с предметами обстановки для дома Калеба. Стараясь не переступать границу их владений, Лили кое-как объяснила грузчикам, что и куда ставить.
Когда Калеб вернулся из форта, к луке его седла была привязана уже знакомая Лили холщовая сумка, в которой бился и кудахтал очередной цыпленок. Майор мрачно покосился в сторону Лили, проехал по ее земле и соскочил с коня возле лачуги, в которой теперь были стойла для лошадей и клетка для птиц. Выйдя оттуда, он вынес и бившуюся в его руке холщовую сумку.
Лили уселась шить себе платье, причем перед этим ей пришлось немало повозиться над выкройкой: она не могла как следует разложить ткань, так как путь к просторному обеденному столу у Калеба был ей заказан. Из его дома донесся грохот, и она поняла, что Калеб ставит на место печку. Лили загрустила при мысли о встроенном в нее большом баке для воды. «Этот тип теперь сможет принимать ванну, когда ему заблагорассудится», — разозлилась она.
Грохот наконец прекратился, но на смену ему пришел тонкий аромат куриного бульона.
Лили отложила в сторону шитье и поплотнее прикрыла дверь в спальню, но запах просачивался и сквозь нее.
А ведь давно перевалило за полдень, и съеденный во время ленча бутерброд уже превратился в воспоминание. Лили принялась гадать, из чего бы ей соорудить ужин.
Она отложила в сторону платье, так как слишком устала и проголодалась. В окно спальни было видно, как Калеб пересек двор. В руках он нес принадлежности для рыбной ловли и направлялся к ручью.
В животе у Лили забурчало. Вот она, возможность совершить набег на его кухню!
Глянув еще раз в окно и убедившись, что он не вернется, Лили вскарабкалась на комод и соскочила на территорию врага.
Пол был здесь застлан чудесными цветастыми коврами, а на кухне, восхитительно благоухая, кипел куриный бульон. Рядом с ним исходила паром кастрюлька с гарниром.
Лили потянулась к верхнему краю плиты и приподняла крышку бака. Ну вот, пожалуйста, Калеб наполнил его водой, и она уже теплая. Лили с вожделением подумала о той горячей, замечательной ванне, которую ей не суждено принять нынче вечером.
На образцово убранной кухне Калеба нашлась и полка, полная чистых тарелок. Лили выбрала себе самую большую, положив туда изрядную порцию цыпленка и гарнира тоже. Что бы Холидей туда ни напихал, повар он был отменный. Лили уселась за сиявший чистотой стол. То, что она ела тайком, украденную пищу, придало обеду восхитительный вкус и пикантность.
Лили умяла две полные тарелки. Оставив посуду на столе, с тем чтобы Калеб догадался, что она нарушила границу его владений, она стала красться обратно.
Уже закинув колено на крышку комода, она вдруг почувствовала, что ее схватили за талию, и едва не завизжала. Оглянувшись, Лили увидела Калеба.
— Браконьерствуем, вот как? Ну, вертихвостка, ты ведь знаешь, что с браконьеров берут штраф.
Лили гордо отвернулась и снова молча полезла на комод.
— Ну что ж, если ты желаешь сделать это так — пожалуйста.
— Калеб Холидей, — пискнула она, — отпусти меня сейчас же!
— Я никогда не даю спуску браконьерам, — доверительно сообщил Калеб, деловито задирая ей юбки. — Простишь его раз, другой, и вот он уже садится тебе на голову.
Лили попыталась вырваться, но Калеб крепко зажал ее между бедер.
— Калеб, — сказала она, — я не шучу.
Он положил руку там, где сходились ее бедра, и хмыкнул, услышав ее невольный стон. Если учесть, что муж в последний раз овладел ею не далее как несколько часов назад, этот пылкий ответ ее тела был тем более унизителен.
— Ты знаешь, — заметил Калеб, — в некоторых странах принято вешать тех, кто ворует кур. Мне кажется, что, раз твоя вина доказана, простым штрафом ты не отделаешься.
— Я тебя ненавижу! — фыркнула Лили, извиваясь всем телом.
— Вот как?
— Ох, Калеб…
— Что, моя милая?
— Отнеси меня в кровать, — сказала наконец Лили, хотя по правде она вообще уже не знала, чего хочет: чтобы Калеб оставил ее или же занялся с ней любовью.
— Ну уж нет, — тут же отвечал он. — Я намерен овладеть тобой здесь и сейчас, миссис Холидей.
— Это отвратительно! — Лили представила себя, на кого она похожа, распластанная на комоде, с задранными юбками.
— Ну, зато и не хуже любого другого места, где нам приходилось заниматься любовью, — стоически вздохнул Калеб.
— О, мой Бог, — всхлипнула Лили, вцепившись обеими руками в край комода.
— Да, на меня это тоже навевает размышления о божественном, — признался Калеб.
— Ты… ужасный… богохульник!
— И кто еще?
— Упрямец. О Боже, как ты упрям…
Он усмехнулся и вошел в нее одним мощным толчком.
Когда все кончилось, он, весь дрожа, встал возле комода и непререкаемым тоном произнес:
— Я желаю видеть вас у себя в постели. Ступайте туда и ждите меня, миссис Холидей.
Итак, недолгий бунт Лили был подавлен и ни к чему не привел. Однако расплата за него оказалась столь сладостной, что Лили послушно сползла с комода и отправилась в постель к Калебу. Все ее члены были охвачены такой сладкой истомой, что она еле одолела эти несколько шагов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Страх мешал ей двигаться достаточно проворно. Калеб успел схватить ее за ногу и начал развязывать шнурки на ее ботинке.
— А вот на это, черт побери, и не надейся, вертихвостка, — сказал он и стащил с ее ноги чулок. Она вздрогнула, когда он слегка погладил ее по бедру. — Я обязательно к тебе подойду, и не раз.
Только когда все уже кончилось и Калеб поднялся с кровати, в душе у Лили снова взыграла ее гордость. Стоило ему пройти сквозь только что устроенный проем в стене, как Лили проворно придвинула на это место тяжелый комод.
— Оставайся на своей стороне, — решительно заявила она, глядя на него поверх крышки комода, — а я останусь на своей.
— Черт побери, Лили, — взревел Калеб, опершись руками на комод и наклоняясь к Лили, — да ведь мы женаты! — Как всегда, он имел неосторожность понадеяться, что постель поможет ему достичь с ней мира.
— Насколько я могу судить, мы запросто могли бы позабыть об этом злосчастном событии.
— Ну, с меня довольно, — рявкнул Калеб, повернулся и вышел вон.
Лили помчалась на кухню и принялась мыть посуду. А затем вынесла на улицу грязную воду и аккуратно выплеснула ее на территорию Калеба.
Естественно, он все это видел, так как седлал в это время лошадь у себя во дворе. Он злобно покосился на жену, но ничего не сказал: просто вскочил в седло и поскакал в форт Деверо.
«Холидей просто создан для военной службы, — неприязненно подумала Лили, — Небеса свидетели, этот майор не может быть счастлив, если ему не позволят над кем-нибудь командовать».
Ближе к полудню прибыл фургон из города, в котором привезли новую печь и массу всяких коробок и ящиков с предметами обстановки для дома Калеба. Стараясь не переступать границу их владений, Лили кое-как объяснила грузчикам, что и куда ставить.
Когда Калеб вернулся из форта, к луке его седла была привязана уже знакомая Лили холщовая сумка, в которой бился и кудахтал очередной цыпленок. Майор мрачно покосился в сторону Лили, проехал по ее земле и соскочил с коня возле лачуги, в которой теперь были стойла для лошадей и клетка для птиц. Выйдя оттуда, он вынес и бившуюся в его руке холщовую сумку.
Лили уселась шить себе платье, причем перед этим ей пришлось немало повозиться над выкройкой: она не могла как следует разложить ткань, так как путь к просторному обеденному столу у Калеба был ей заказан. Из его дома донесся грохот, и она поняла, что Калеб ставит на место печку. Лили загрустила при мысли о встроенном в нее большом баке для воды. «Этот тип теперь сможет принимать ванну, когда ему заблагорассудится», — разозлилась она.
Грохот наконец прекратился, но на смену ему пришел тонкий аромат куриного бульона.
Лили отложила в сторону шитье и поплотнее прикрыла дверь в спальню, но запах просачивался и сквозь нее.
А ведь давно перевалило за полдень, и съеденный во время ленча бутерброд уже превратился в воспоминание. Лили принялась гадать, из чего бы ей соорудить ужин.
Она отложила в сторону платье, так как слишком устала и проголодалась. В окно спальни было видно, как Калеб пересек двор. В руках он нес принадлежности для рыбной ловли и направлялся к ручью.
В животе у Лили забурчало. Вот она, возможность совершить набег на его кухню!
Глянув еще раз в окно и убедившись, что он не вернется, Лили вскарабкалась на комод и соскочила на территорию врага.
Пол был здесь застлан чудесными цветастыми коврами, а на кухне, восхитительно благоухая, кипел куриный бульон. Рядом с ним исходила паром кастрюлька с гарниром.
Лили потянулась к верхнему краю плиты и приподняла крышку бака. Ну вот, пожалуйста, Калеб наполнил его водой, и она уже теплая. Лили с вожделением подумала о той горячей, замечательной ванне, которую ей не суждено принять нынче вечером.
На образцово убранной кухне Калеба нашлась и полка, полная чистых тарелок. Лили выбрала себе самую большую, положив туда изрядную порцию цыпленка и гарнира тоже. Что бы Холидей туда ни напихал, повар он был отменный. Лили уселась за сиявший чистотой стол. То, что она ела тайком, украденную пищу, придало обеду восхитительный вкус и пикантность.
Лили умяла две полные тарелки. Оставив посуду на столе, с тем чтобы Калеб догадался, что она нарушила границу его владений, она стала красться обратно.
Уже закинув колено на крышку комода, она вдруг почувствовала, что ее схватили за талию, и едва не завизжала. Оглянувшись, Лили увидела Калеба.
— Браконьерствуем, вот как? Ну, вертихвостка, ты ведь знаешь, что с браконьеров берут штраф.
Лили гордо отвернулась и снова молча полезла на комод.
— Ну что ж, если ты желаешь сделать это так — пожалуйста.
— Калеб Холидей, — пискнула она, — отпусти меня сейчас же!
— Я никогда не даю спуску браконьерам, — доверительно сообщил Калеб, деловито задирая ей юбки. — Простишь его раз, другой, и вот он уже садится тебе на голову.
Лили попыталась вырваться, но Калеб крепко зажал ее между бедер.
— Калеб, — сказала она, — я не шучу.
Он положил руку там, где сходились ее бедра, и хмыкнул, услышав ее невольный стон. Если учесть, что муж в последний раз овладел ею не далее как несколько часов назад, этот пылкий ответ ее тела был тем более унизителен.
— Ты знаешь, — заметил Калеб, — в некоторых странах принято вешать тех, кто ворует кур. Мне кажется, что, раз твоя вина доказана, простым штрафом ты не отделаешься.
— Я тебя ненавижу! — фыркнула Лили, извиваясь всем телом.
— Вот как?
— Ох, Калеб…
— Что, моя милая?
— Отнеси меня в кровать, — сказала наконец Лили, хотя по правде она вообще уже не знала, чего хочет: чтобы Калеб оставил ее или же занялся с ней любовью.
— Ну уж нет, — тут же отвечал он. — Я намерен овладеть тобой здесь и сейчас, миссис Холидей.
— Это отвратительно! — Лили представила себя, на кого она похожа, распластанная на комоде, с задранными юбками.
— Ну, зато и не хуже любого другого места, где нам приходилось заниматься любовью, — стоически вздохнул Калеб.
— О, мой Бог, — всхлипнула Лили, вцепившись обеими руками в край комода.
— Да, на меня это тоже навевает размышления о божественном, — признался Калеб.
— Ты… ужасный… богохульник!
— И кто еще?
— Упрямец. О Боже, как ты упрям…
Он усмехнулся и вошел в нее одним мощным толчком.
Когда все кончилось, он, весь дрожа, встал возле комода и непререкаемым тоном произнес:
— Я желаю видеть вас у себя в постели. Ступайте туда и ждите меня, миссис Холидей.
Итак, недолгий бунт Лили был подавлен и ни к чему не привел. Однако расплата за него оказалась столь сладостной, что Лили послушно сползла с комода и отправилась в постель к Калебу. Все ее члены были охвачены такой сладкой истомой, что она еле одолела эти несколько шагов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100