Когда с ванной было покончено, Лили надела свежие трусы, лифчик, нижнюю юбку, а поверх — свое любимое желтое платье, которое привезла с собой в саквояже.
Посмотрев на себя в зеркало, она обнаружила, что платье изрядно измялось в пути, но ничего поделать с этим не могла. Она разобрала баррикаду у двери, отперла замок и покинула номер, высоко неся голову.
Спускаясь по лестнице в холл, она столкнулась с Элмирой Макаллистер.
— Так, значит, это правда? — воскликнула ее бывшая хозяйка, прижимая руки к груди. Щеки достойной дамы пошли красными пятнами. — Все шепчутся о том, что вы задворками, словно два шпиона, приехали в город. И я пошла выяснить все сама. Ты жена ему или нет?
— Это не ваше дело, кому я прихожусь женой, раз уж я чья-то, — отвечала Лили, старательно выставляя напоказ кольцо на пальце. Сиявший на нем бриллиант был размером с голубиное яйцо. Пусть городские кумушки сплетничают себе на здоровье!
— Ты пожалеешь о своем поведении, когда ни одна приличная женщина не пожелает пригласить тебя на чай и не захочет сидеть рядом с тобой в церкви.
— Миссис Макаллистер, я… — начала было сразу утратившая свой апломб Лили.
— Я предупреждала тебя, Лили Чалмерс, — прервала ее матрона. — И не забывай о словах святого Павла: «Лучше быть замужем, чем сожженной на костре».
И она решительно удалилась, оставив Лили гадать, остался ли на земле у нее хотя бы один друг. После всего, что случилось, от нее могут отвернуться даже Гертруда Тиббет и Велвит Хьюз.
ГЛАВА 14
Поскольку Калеб не спешил возвращаться в отель, Лили сама отправилась на его поиски. Прежде всего она проверила салуны, заглядывая в каждый из них, и, к своему огромному облегчению, убедилась, что майора нет среди толкавшихся у стоек завсегдатаев.
Не было его и в магазине возле мэрии, и в скобяной лавке. Оставалось проверить лишь платные конюшни.
Добравшись туда, Лили обнаружила Калеба, запрягавшего в коляску своего жеребца. В соседнем стойле находился Танцор, мирно жевавший овес.
Лили попыталась разгладить безнадежно измятые юбки своего лучшего платья и сокрушенно вздохнула:
— Я пропала, — с отчаянием произнесла она. — Все меня презирают.
— Я пока нет, — напомнил Калеб.
— Но ты мужчина, — возразила нисколько не успокоенная Лили, — а это не считается.
Калеб лишь приподнял бровь, но предпочел промолчать.
— А твои родные в Пенсильвании, какие они?
Калеб затянул последний ремень на упряжи и, скрестив руки, обернулся к Лили. Из-за царившей в конюшне полутьмы и этой проклятой шляпы она едва могла разглядеть выражение его лица.
— Порядочные, трудолюбивые, довольно обыкновенные.
— Богатые?
— Да, пожалуй, что так.
Лили вздохнула. Выйдя замуж за майора, она спасла бы свою репутацию, но, если только жившие на Восточном побережье Холидеи окажутся снобами, все неприятности начнутся снова. Ведь родные Калеба могут с неприязнью отнестись к тому, что их утраченный было сын вдруг сподобился жениться на подкидыше без роду и племени, да еще с сомнительным прошлым.
— Они примут тебя с радостью, вертихвостка. — Калеб приподнял ее лицо за подбородок. — Это меня они не выносят на дух.
— А если не примут?
— Примут. Ну, а теперь поскорее возвратимся в форт, — если только ты не решила прежде остановиться в церкви и обвенчаться.
Лили на минуту задумалась, но потом отрицательно покачала головой.
Калеб вздохнул, вывел из стойла Танцора и привязал его к задней стенке коляски. Лили сама спрятала саквояж под сиденье, забралась в экипаж и, потупив глаза, стала ждать, пока Калеб усядется рядом и разберет вожжи.
Но вот он свистнул жеребцу, и тот тронул коляску с места, через настежь распахнутые створки ворот, навстречу яркому солнечному свету.
— Наши дети будут обладать просто феноменальным упрямством, — заметил он, пока они ехали по главной улице Тайлервилля.
— У нас не будет никаких детей, — заявила Лили, старательно избегая встречаться глазами с прохожими. Какой-то скрытый инстинкт подтолкнул ее на ложь: — Мои… мои месячные начались сегодня.
Калеб умолк, и уголком глаза Лили заметила, что он разочарован. Она положила руку ему на плечо, но не нашла в себе силы сказать правду. Если майор уверится в том, что у них нет ребенка, а точнее, вообще никогда не будет, он, возможно, перестанет домогаться ее руки. И чем скорее это произойдет, тем быстрее она получит свободу, чтобы заниматься своей чудесной фермой.
Но тут Лили прикусила губу. Ведь если она и в самом деле носит в себе его ребенка, не совсем красиво позволить Калебу вернуться в Фокс Чейпл в полном неведении.
Такие нравственные затруднения всегда вызывали у Лили физическое недомогание, и потому она предпочла отвлечься, любуясь весенним солнечным деньком. По обе стороны дороги росли полевые цветы, а безоблачное небо имело тот неповторимый голубой цвет, от которого у Лили всякий раз сжималось горло и слезы подступали к глазам.
Она наслаждалась окружавшим их пейзажем, как вдруг ее улыбка померкла. К югу от дороги, на вершине небольшого холма Лили увидела индейцев. Их было шестеро, и все они были вооружены.
— Калеб, — шепнула она.
— Что? — Он с интересом обернулся в ее сторону.
— Индейцы, — непослушными губами произнесла она. — Вон там, на холме!
Он посмотрел туда, куда смотрела Лили, но не торопился доставать из кобуры пистолет или брать винтовку, которую, как заметила Лили, он уложил в Тайлервилле в заднюю часть коляски.
— Разведчики, — заметил он скорее с интересом, чем с тревогой.
Лили в нетерпении потянулась было за винтовкой.
— Без резких движений, вертихвостка, — холодно одернул ее Калеб, даже не удостоив взглядом. — Они не любят такие вещи.
Лили закаменела. Ее пальцы сжимали приклад винтовки, хотя она не имела ни малейшего представления, как из нее стреляют. «Да сделай же что-нибудь!» — хотелось ей завизжать при виде того, как индейцы спускаются к ним с холма.
— Они могут снять с меня скальп, — пожаловалась она, сквозь стиснутые зубы.
— Если этого не сделают они, то сделаю я, — отвечал Калеб.
Это заставило Лили замолчать. Ее глаза становились все шире и шире от страха, по мере того как индейцы подъезжали все ближе на своих мохнатых низкорослых лошадках. Их темные волосы свисали до самых плеч, но на этом кончалось сходство с персонажами, описанными в «Салли» и прочих книжках. Вместо того чтобы щеголять голыми торсами, они были одеты в ситцевые рубашки какого-то странного покроя. Лили разглядела, что индейцы носят совершенно обыкновенные брюки, а вместо мокасин на них были грубые черные ботинки, которые можно приобрести в любой сельской лавке!
Облаченный в самую яркую рубаху индеец выехал вперед и вскинул винтовку над головой, словно это было копье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Посмотрев на себя в зеркало, она обнаружила, что платье изрядно измялось в пути, но ничего поделать с этим не могла. Она разобрала баррикаду у двери, отперла замок и покинула номер, высоко неся голову.
Спускаясь по лестнице в холл, она столкнулась с Элмирой Макаллистер.
— Так, значит, это правда? — воскликнула ее бывшая хозяйка, прижимая руки к груди. Щеки достойной дамы пошли красными пятнами. — Все шепчутся о том, что вы задворками, словно два шпиона, приехали в город. И я пошла выяснить все сама. Ты жена ему или нет?
— Это не ваше дело, кому я прихожусь женой, раз уж я чья-то, — отвечала Лили, старательно выставляя напоказ кольцо на пальце. Сиявший на нем бриллиант был размером с голубиное яйцо. Пусть городские кумушки сплетничают себе на здоровье!
— Ты пожалеешь о своем поведении, когда ни одна приличная женщина не пожелает пригласить тебя на чай и не захочет сидеть рядом с тобой в церкви.
— Миссис Макаллистер, я… — начала было сразу утратившая свой апломб Лили.
— Я предупреждала тебя, Лили Чалмерс, — прервала ее матрона. — И не забывай о словах святого Павла: «Лучше быть замужем, чем сожженной на костре».
И она решительно удалилась, оставив Лили гадать, остался ли на земле у нее хотя бы один друг. После всего, что случилось, от нее могут отвернуться даже Гертруда Тиббет и Велвит Хьюз.
ГЛАВА 14
Поскольку Калеб не спешил возвращаться в отель, Лили сама отправилась на его поиски. Прежде всего она проверила салуны, заглядывая в каждый из них, и, к своему огромному облегчению, убедилась, что майора нет среди толкавшихся у стоек завсегдатаев.
Не было его и в магазине возле мэрии, и в скобяной лавке. Оставалось проверить лишь платные конюшни.
Добравшись туда, Лили обнаружила Калеба, запрягавшего в коляску своего жеребца. В соседнем стойле находился Танцор, мирно жевавший овес.
Лили попыталась разгладить безнадежно измятые юбки своего лучшего платья и сокрушенно вздохнула:
— Я пропала, — с отчаянием произнесла она. — Все меня презирают.
— Я пока нет, — напомнил Калеб.
— Но ты мужчина, — возразила нисколько не успокоенная Лили, — а это не считается.
Калеб лишь приподнял бровь, но предпочел промолчать.
— А твои родные в Пенсильвании, какие они?
Калеб затянул последний ремень на упряжи и, скрестив руки, обернулся к Лили. Из-за царившей в конюшне полутьмы и этой проклятой шляпы она едва могла разглядеть выражение его лица.
— Порядочные, трудолюбивые, довольно обыкновенные.
— Богатые?
— Да, пожалуй, что так.
Лили вздохнула. Выйдя замуж за майора, она спасла бы свою репутацию, но, если только жившие на Восточном побережье Холидеи окажутся снобами, все неприятности начнутся снова. Ведь родные Калеба могут с неприязнью отнестись к тому, что их утраченный было сын вдруг сподобился жениться на подкидыше без роду и племени, да еще с сомнительным прошлым.
— Они примут тебя с радостью, вертихвостка. — Калеб приподнял ее лицо за подбородок. — Это меня они не выносят на дух.
— А если не примут?
— Примут. Ну, а теперь поскорее возвратимся в форт, — если только ты не решила прежде остановиться в церкви и обвенчаться.
Лили на минуту задумалась, но потом отрицательно покачала головой.
Калеб вздохнул, вывел из стойла Танцора и привязал его к задней стенке коляски. Лили сама спрятала саквояж под сиденье, забралась в экипаж и, потупив глаза, стала ждать, пока Калеб усядется рядом и разберет вожжи.
Но вот он свистнул жеребцу, и тот тронул коляску с места, через настежь распахнутые створки ворот, навстречу яркому солнечному свету.
— Наши дети будут обладать просто феноменальным упрямством, — заметил он, пока они ехали по главной улице Тайлервилля.
— У нас не будет никаких детей, — заявила Лили, старательно избегая встречаться глазами с прохожими. Какой-то скрытый инстинкт подтолкнул ее на ложь: — Мои… мои месячные начались сегодня.
Калеб умолк, и уголком глаза Лили заметила, что он разочарован. Она положила руку ему на плечо, но не нашла в себе силы сказать правду. Если майор уверится в том, что у них нет ребенка, а точнее, вообще никогда не будет, он, возможно, перестанет домогаться ее руки. И чем скорее это произойдет, тем быстрее она получит свободу, чтобы заниматься своей чудесной фермой.
Но тут Лили прикусила губу. Ведь если она и в самом деле носит в себе его ребенка, не совсем красиво позволить Калебу вернуться в Фокс Чейпл в полном неведении.
Такие нравственные затруднения всегда вызывали у Лили физическое недомогание, и потому она предпочла отвлечься, любуясь весенним солнечным деньком. По обе стороны дороги росли полевые цветы, а безоблачное небо имело тот неповторимый голубой цвет, от которого у Лили всякий раз сжималось горло и слезы подступали к глазам.
Она наслаждалась окружавшим их пейзажем, как вдруг ее улыбка померкла. К югу от дороги, на вершине небольшого холма Лили увидела индейцев. Их было шестеро, и все они были вооружены.
— Калеб, — шепнула она.
— Что? — Он с интересом обернулся в ее сторону.
— Индейцы, — непослушными губами произнесла она. — Вон там, на холме!
Он посмотрел туда, куда смотрела Лили, но не торопился доставать из кобуры пистолет или брать винтовку, которую, как заметила Лили, он уложил в Тайлервилле в заднюю часть коляски.
— Разведчики, — заметил он скорее с интересом, чем с тревогой.
Лили в нетерпении потянулась было за винтовкой.
— Без резких движений, вертихвостка, — холодно одернул ее Калеб, даже не удостоив взглядом. — Они не любят такие вещи.
Лили закаменела. Ее пальцы сжимали приклад винтовки, хотя она не имела ни малейшего представления, как из нее стреляют. «Да сделай же что-нибудь!» — хотелось ей завизжать при виде того, как индейцы спускаются к ним с холма.
— Они могут снять с меня скальп, — пожаловалась она, сквозь стиснутые зубы.
— Если этого не сделают они, то сделаю я, — отвечал Калеб.
Это заставило Лили замолчать. Ее глаза становились все шире и шире от страха, по мере того как индейцы подъезжали все ближе на своих мохнатых низкорослых лошадках. Их темные волосы свисали до самых плеч, но на этом кончалось сходство с персонажами, описанными в «Салли» и прочих книжках. Вместо того чтобы щеголять голыми торсами, они были одеты в ситцевые рубашки какого-то странного покроя. Лили разглядела, что индейцы носят совершенно обыкновенные брюки, а вместо мокасин на них были грубые черные ботинки, которые можно приобрести в любой сельской лавке!
Облаченный в самую яркую рубаху индеец выехал вперед и вскинул винтовку над головой, словно это было копье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100