— Я не думаю, что мне это необходимо, — отвечала она, подавив вспышку гнева. — Кроме того, мы не настолько хорошо с вами знакомы.
— И вы ясно даете понять, что вряд ли когда-нибудь будем хорошо знакомы, — со вздохом отметил Калеб, надевая шляпу.
Он казался растерянным и даже слегка уязвленным, и Лили сердито заметила про себя, что это вызывает у нее некоторое сожаление. Майор явно испытывал к ней расположение, хотя и вел себя не совсем корректно.
— Я бы, пожалуй, поехала с вами, если бы вы получили разрешение у миссис Макаллисгер, — сказала она, гордясь своей хитростью.
Со смешанным чувством тревоги и удивления Лили наблюдала, как Калеб снова обнажил голову и направился в сторону миссис Макаллистер. Крайне учтиво он заговорил с этой достойной дамой, которая от неожиданности схватилась за грудь и недоуменно воззрилась на молодого человека.
Вскоре Калеб вернулся, весьма довольный собою.
— Она потребовала, чтобы я доставил вас обратно до наступления темноты, — провозгласил он.
Если бы в руках Лили было что-нибудь менее драгоценное, чем Библия, девушка наверняка уронила бы наземь сей предмет от изумления. И, в то же время у нее возникло огромное желание расцеловать миссис Макаллистер за то, что та разрешила ей участвовать в пикнике.
— И как вам это удалось? — строго спросила Лили Калеба, который залихватски сдвинул шляпу немного набок.
— Я чертовски обаятельный мужчина, — сообщил он, предлагая даме руку.
— И к тому же весьма самоуверенный, — добавила она, неохотно опираясь на него.
— Мне об этом говорили, — с ухмылкой подтвердил он.
Таким манером они проследовали к стоявшим на дороге дрожкам, в которые был запряжен угольно-черный жеребец, и Калеб галантно подсадил в коляску Лили. Она стала устраиваться на сиденье, с величайшим тщанием расправляя свои юбки и стараясь не смотреть на майора.
— Куда вам угодно отправиться? — осведомился он.
Этот вопрос Лили застал врасплох, ведь окружающие так редко снисходили до того, чтобы интересоваться ее собственными желаниями. Немного неуверенно Лили показала в сторону того участка земли, на который она недавно подала заявку.
Калеб беспрекословно повиновался, и Лили была ему за это благодарна. Внезапно она заметила, что под скамьей стоит корзина для пикников. Украдкой приподняв крышку, Лили ощутила запах жареного цыпленка.
Она не в силах была подавить едва слышного восхищенного «ах», хотя корзинка свидетельствовала и о чрезмерной уверенности майора в том, что он получит ее согласие.
— Так вы любите жареных цыплят, да? — усмехнулся Калеб. — Вам нужно получше следить за собою, Лили Чалмерс: я узнаю все ваши секреты прежде, чем вы об этом догадаетесь.
Лили немедленно выпрямилась и обратила взор на ухабистую колею, уводившую за город. Замечание майора показалось девушке чересчур интимным.
— Вы действительно слишком самоуверенны, — недовольно сказала она.
— А это мы посмотрим, — отвечал он.
Лили поерзала на сиденье. Пожалуй, ей ничего не остается лучшего, как высказать все напрямую.
— Если вы пытаетесь ухаживать за мною, майор Холидей, — заявила она, — то лучше всего будет предупредить вас с самого начала, что я не собираюсь выходить замуж. Никогда.
Его ответ привел Лили в совершенное замешательство.
— Я не пытаюсь за вами ухаживать, — отвечал он с покоробившей ее откровенностью. — Но и вам не суждено остаться старою девой.
— Неправда, — возразила она сквозь зубы.
Калеб остановил коляску и, пользуясь тем, что поднятый кожаный верх укрывал их от любопытных взоров граждан Тайлервилля, взял ее за подбородок и заставил заглянуть ему прямо в глаза.
— Вы выйдете замуж, — сказал Холидей. — И вот почему.
Прежде чем Лили успела увернуться, он поцеловал ее. Ей показалось, что прижавшиеся к ней в поцелуе губы так идеально подходят к ее собственным, что она не могла не ответить на поцелуй. Ее груди были тесно прижаты к его затянутой в мундир груди, и соски на них мгновенно ожили и налились соком, словно весенние почки.
Калеб слегка застонал, когда его язык коснулся ее языка, гладя и лаская его, а их поцелуй все продолжался. Бесконечно.
Когда наконец Калеб оторвался от ее губ, Лили обнаружила, что страстно обнимает его за плечи. Устыдившись этого, она отпрянула от него и принялась приводить в порядок прическу.
А Холидей молча взял в руки вожжи и снова пустил жеребца легкой рысью.
Они проехали изрядный кусок пути, пока Лили обрела наконец дар речи.
— Вам лучше всего сейчас же доставить меня обратно, к миссис Макаллистер.
— Это невозможно, мисс Чалмерс, — отвечал Калеб, чьи глаза вспыхнули янтарным блеском. — Мы еще не закончили наш спор, и я не исчерпал свои аргументы.
Да они уже закончили спор, и, насколько могла судить Лили, он этот спор выиграл. Никогда, даже в самых своих причудливых мечтах, она не представляла, что поцелуй может вызвать чувства, подобные тем, которые она только что испытала. Она буквально сгорала от желания повторить сейчас же этот восхитительный опыт.
— И что же это за аргументы, майор? — подначила она.
— Вы уверяли, что никогда не выйдете замуж, — напомнил он.
— А вы только что проявили излишнюю резвость, — парировала она, украдкой вздохнув от досады на самое себя.
— О, да.
— И вас не затруднит проявлять ее и впредь?
— О, об этом вы можете совершенно не беспокоиться, — со смехом пообещан Калеб.
Лили замерла в ожидании, но он почему-то не стал останавливать коляску, чтобы еще раз поцеловать ее. Она вспомнила, как оскандалилась при первом поцелуе, и зарделась. Если только это станет известным миссис Макаллистер, Лили в тот же день вышвырнут на улицу.
— Вам нравится военная служба? — спросила девушка, подождав еще какое-то время.
Калеб снял шляпу, пристроил ее на крышку корзинки для пикников и провел рукой по волосам.
— Я стал солдатом в шестнадцать лет, — сказал он. — Но это еще не означает, что мне нравится быть солдатом. Просто я не представляю себе иного образа жизни.
— А вам никогда не хотелось стать фермером? — не удержалась от вопроса Лили.
Он обернулся, в его глазах светилось явное разочарование и сожаление:
— Да я скорее отправлюсь прямиком в ад, — сказал он.
— Но ведь возделывать землю — это достойный, уважаемый всеми труд, — возразила она, возмущенная и странным образом уязвленная тем, что он не разделяет ее мечты.
— Только для человека, начисто лишенного воображения, — сказал Калеб.
— Тогда как военная служба — прямо-таки искусство, — съязвила она, недовольно выпрямившись и скрестив руки на груди. — Ну и подавитесь своим драгоценным мечом на воскресный ужин…
— Замолчите, — промолвил майор, и хотя голос его прозвучал тихо, в нем послышалась сталь приказа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100