— Будь ты проклята! — были первые его слова, которые он произнес, снова обретя способность говорить.
— Какие ласковые слова, — рассмеялась сквозь слезы Лили.
— Я же мог придушить тебя, маленькая мегера. — Слова все еще с трудом шли у него из горла, и заключенная в них угроза казалась вполне реальной. — Ты отказываешься выйти за меня и при этом считаешь себя вправе вползать в мою постель и делать из меня сумасшедшего!
— Ты поверишь мне, если я скажу тебе, что сожалею об этом? — спросила она, проводя вокруг его соска пальцем и с восторгом наблюдая, как охотно откликаются на ласку едва заметные мышцы.
— Нет, — отрезал он, отшвырнув ее руку. — И прекрати это!
— Не будь таким грубым, Калеб. — Лили поцеловала его подбородок. — Вспомни, сколько раз ты унижал меня. Я лишь плачу тебе твоей же монетой.
Он засмеялся, припал к ее шее и целовал прохладную, в лунном свете похожую на слоновую кость кожу, пока Лили не разгорелась под его поцелуями. В этот второй раз он любил ее с мучительной медлительностью, вырывая из нее ответ за ответом, пока не овладел ею полностью.
Когда все было кончено, Калеб привлек ее к себе и чмокнул в макушку.
— Доброй ночи, вертихвостка.
Лили спала глубоко, без сновидений, и, когда она проснулась, солнце уже вовсю сияло на небе, а Калеба и след простыл. В ужасе она подумала, что он оставил ее одну. Она приподнялась на локте и испуганно огляделась.
Спутанные кони паслись неподалеку, но Калеба видно не было.
Лили застегнула рубашку и натянула штаны, которые запутались ночью у нее в ногах. Когда она вылезала из одеяла, к костру, улыбаясь, вернулся Калеб.
— Доброе утро, — произнес он, окинув с добродушным любопытством приведенный в полный беспорядок наряд Лили.
— Доброе утро, — выдавила Лили, почувствовав странное смущение и отводя глаза. Обнаружив в некотором отдалении свои туфли, она подтащила их поближе и уселась на одеяло, завязывая шнурки.
— Мы перекусим что-нибудь на завтрак в Тайлер-вилле, — объявил Калеб, начиная седлать коня Лили, — но перед этим тебе стоит переодеться в платье и сделать что-нибудь со своей шевелюрой. Хватит уже и тех сплетен, которые пойдут после того, как мы вместе вернемся в форт Деверо.
Лили застыла на месте при мысли об этом. Теперь, когда возвращение было неотвратимо, она вспомнила и надменную даму в повозке, и тех двух леди, которые брезгливо подбирали юбки, проходя мимо нее по улице.
— Бывают такие минуты, когда я сожалею о том, что когда-то сбежала из Спокана, — невольно призналась она.
— Какой бы ты ни подвергалась при этом опасности, я рад, что ты это сделала, — отвечал Калеб с любящей, ободряющей улыбкой.
Лили покосилась на него и снова отвела взгляд. Она вела себя возмутительно прошлой ночью, и воспоминание об этом разжигало в ней стыд и уверенность, что она пойдет по стопам своей матери.
— Люди не посмеют оттолкнуть тебя, — сокрушенно заметила она. — И женщины не станут при твоем приближении отдергивать юбки и публично запрещать детям говорить с тобой.
— О чем ты? — Калеб повернул ее к себе лицом.
— Они считают меня шлюхой, — пояснила она в отчаянии еле слышным голосом и уткнула лицо в ладони. — И, возможно, они правы.
— Лили, — Калеб отвел ее руки и заглянул ей в глаза, — все, что нужно сделать, чтобы заткнуть им рты — выйти за меня замуж. Сделай это — и они станут целовать тебе ноги.
— Я не могу, — прошептала Лили. — Калеб, ты ведь знаешь, что я не могу, и знаешь почему.
С сокрушенным вздохом он оставил ее. Забросав угли костра дерном, он направился к лошадям и взялся за сбрую.
Часом позже они с Лили въезжали в Тайлервилль. И хотя они нарочно не поехали по главной улице, навстречу им попалось и так достаточно много зевак.
Калеб снял для Лили комнату в отеле и приказал принести туда горячую воду, а сам скрылся в салуне. Лили поднималась по лестнице, волоча саквояж. Растрепанные пряди слипшихся волос беспорядочно свисали ей на плечи. Две пожилые матроны, не скрываясь, уставились на ее брюки и рубашку.
Лили показала им язык и скрылась в своей комнате.
В полном изнеможении она сидела в номере на кровати, когда появилась горничная с чаном горячей воды, который она поставила посреди комнаты. Это была полная женщина с темными волосами и грубыми чертами лица. Она с откровенным любопытством оглядывала Лили.
— Ваш мужчина приказал прислать в номер горячую воду и завтрак.
— Майор Холидей не мой мужчина, — слабо возмутилась Лили. Она была слишком измучена, чтобы спорить.
— Он отдает приказания, и вы им подчиняетесь, — возразила горничная. — Стало быть, он ваш мужчина.
Лили была ошарашена этим ответом, но посмотрела на горничную как можно более уничтожающе, пока та, немного помедлив, не убралась вон из комнаты.
Завтрак ей принес сам Чарли Мейфилд и при виде ее наряда изумленно присвистнул.
— Штаны? Майор заставил тебя вырядиться в штаны?
— Это была моя идея, — неохотно пояснила Лили, забирая у него из рук поднос и ставя его на столик под окном. — Мне надоело, что все кругом только и думают, что я делаю любое сальто-мортале, стоит майору прищелкнуть пальцами.
— Да уж, на это стоило бы посмотреть, — хмыкнул Чарли. — А все ж майор такой мужик, что доводит до конца всякое дело, за какое бы ни брался.
Лили сняла крышку с тарелки, на которой исходили паром жареная колбаса, картошка и яйца, и принялась есть. Ее возмущение было подавлено не столько рассудком, сколько голодом.
— Бели он ходит и болтает направо и налево о том, что имеет на меня хотя бы малейшее влияние, — пробурчала она с набитым ртом, — то он врет!
— Да ни о чем он и не болтал, — возразил Чарли с щепетильностью, сделавшей бы честь любой завзятой сплетнице. — Он только привел тебя сюда да приказал подать в номер горячую воду и завтрак. Вот и все.
Лили подумала, что наверняка так оно и было, и ее плечи поднялись в жесте отчаяния.
— Со мной все кончено, — сказала она.
— Да, я тоже так думаю, ежели только ты не выйдешь за него замуж. Тогда болтуны быстро прикусят язычки.
— Я вовсе не намерена жертвовать ближайшими пятью десятками лет жизни только для того, чтобы осчастливить городских сплетниц, — макая в чашку с кофе свежий бисквит, ответила Лили.
Снова явилась горничная, нагруженная большой лоханью. Чарли посмотрел на Лили, на лохань, куда уже налили горячей воды, снова на Лили, покачал головой и ретировался, бурча что-то себе под нос.
К тому времени, как Лили покончила с завтраком, горничная приготовила ванну.
Когда женщина ушла, Лили заперла дверь, а для верности всунула в дверную ручку ножку от стула. Калеб уже однажды помешал ей принять ванну, и она не хотела предоставить ему еще одну возможность.
Поскольку вода быстро остывала, Лили пришлось проявить немало сноровки, чтобы вымыться поскорее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100