Перешагнув порог ванной, она увидела, что Калеб уже сидит в спальне на краю кровати. Возле него на смятых простынях лежал сверток.
— Вот, — сказал он, — надеюсь, это подойдет.
— Ох, Калеб, зачем же ты это сделал! — воскликнула Лили, покраснев до корней волос. — Неужели ты явился в магазин и потребовал платье моего размера?!
— Ни для кого не секрет, что ты находишься здесь, — возразил Калеб, пожимая плечами все с тем же поникшим видом.
— Но ведь ты мог обратиться к Гертруде, — настаивала Лили.
— Я не настроен сейчас выслушивать лекции на тему морали, — отвечал Калеб. — Давай-ка одевайся, а я спущусь вниз и приготовлю что-нибудь поесть.
Лили дождалась, пока Калеб выйдет, и лишь потом решилась заглянуть в сверток. В нем оказалось простое сине-белое ситцевое платье, муслиновая нижняя сорочка, лифчик и трусы, а также пакет со шпильками для волос. Щеки Лили снова раскраснелись, как только она представила себе Калеба, покупавшего эти вещи. Наверняка уже весь форт толкует об этом. Лили торопливо оделась, расчесала влажные волосы и уложила их в виде короны на голове. Когда она спустилась на кухню, Калеб вынимал что-то из печи, и пахло это очень вкусно.
— Я еще не встречала мужчину, который бы так превосходно умел готовить, — сказала она, чувствуя стеснение, странное для женщины, которая так недавно билась и стонала в его объятиях.
— Я люблю вкусно поесть, — улыбаясь, отвечал Калеб, обернувшись через плечо. — Пододвинь стул.
Голодная Лили повиновалась. Майор подал ей тарелку, полную ароматного тушеного мяса. Хотя Лили могла проглотить все содержимое тарелки в два приема, она нашла в себе силы вежливо подождать, пока к ней не присоединится Калеб.
Проглотив первые несколько ложек, она с тревогой посмотрела на него.
— Что мне теперь делать? — тихо спросила она. — Где я буду жить?
— Ты уже знаешь мой ответ на эти вопросы, Лили, — произнес Калеб, отложив ложку. — И он тебя не устроил, ты не забыла?
Лили опустила на стол локти и на секунду спрятала лицо в ладонях. Потом со вздохом взглянула на Калеба:
— Ты гораздо находчивее меня, Калеб. Ты сильнее меня и опытнее. И если я стану твоей женой, то очень быстро перестану быть самой собой, я превращусь в то, что ты захочешь.
— Ни за что на свете я не стану тебя изменять, — возразил он мягко, откинувшись на стуле и скрестив на груди руки.
— Нет, станешь, — настаивала Лили. — Ты превратишь меня в фарфоровую куклу, которая будет способна только разливать по чашкам чай, сидеть за вышиванием и с обожанием взирать на тебя. И тогда ты очень скоро устанешь от меня, Калеб, и обзаведешься любовницей.
— Я никогда не обману тебя. — Он изумленно уставился на нее.
— Да неужто? А как насчет того времени, когда я буду беременна: вся заплыву жиром и буду вечно жаловаться на все, и ноги у меня опухнут. Скажи честно, разве ты не обзаведешься другой женщиной, чтобы удовлетворять свои мужские потребности?
— Я только найду тебя еще более привлекательной, — сказал Калеб с искренней уверенностью.
Лили снова взялась было за ложку, но тут же отложила ее в сторону. Сжав руки в кулаки, она выпалила:
— Ты ведь не был верен Сандре. Почему я должна рассчитывать на иное?
— Да потому что я тебя люблю — во-первых. А во-вторых, я уже объяснял тебе: я никогда не спал с Сандрой.
— Но ведь я тоже, возможно, не смогу спать с тобой, Калеб, если забеременею. Что ты станешь делать тогда?
— Ждать, — отвечал он. А потом с лукавой улыбкой добавил: — И приложу все старания к тому, чтобы соблазнить тебя. Ты, конечно, могла этого до сих пор не заметить, но вообще-то я чертовски искусен в подобных делах.
Лили зарделась, кое-что вспомнив. Она не могла не признать простого факта: Калеб мог заставить ее улечься с ним в кровать одним лишь взглядом или прикосновением. И это ее в немалой степени беспокоило — не важно, была ли виновата в этом его искушенность в любовных утехах или же унаследованная ею от матери горячая кровь.
— Я успела заметить, — призналась она.
Калеб посмотрел на нее долгим взглядом, а потом снова принялся за еду. Его молчание говорило лучше всяких слов.
— Ты уже устроил перевод Джадда Ингрэма? — поинтересовалась Лили, покончив с содержимым тарелки. Ей ужасно хотелось слышать его голос, не важно, станет ли он говорить с ней ласково или равнодушно.
— Он заключен под стражу, — сообщил Калеб, также отодвигая пустую тарелку. — Полковник решил устроить ему примерное наказание.
— А именно? — спросила Лили, у которой по телу побежали мурашки.
— В законе оговорен ряд мер, с помощью которых солдат призывают к порядку, Лили.
— Например? — Лили поднялась со своего места и подошла вплотную к Калебу, заглянув ему в глаза.
— Например, публичная порка, — со вздохом ответил он.
— Без суда? — воскликнула Лили, не на шутку испугавшись. Хотя она и ненавидела Джадда Инг-рэма всей душой, ни за что на свете она не пожелала бы ему столь жестокой кары.
— Полковник Тиббет облечен достаточной властью, чтобы судить об его виновности или невиновности, а также принимать во внимание предыдущие проступки этого типа.
— Если ты допустишь столь варварскую расправу над этим несчастным, Калеб Холидей, я клянусь, что до конца жизни не стану даже разговаривать с тобой, — заявила Лили, кладя руку ему на плечо. Но это был вовсе не жест ласки или расположения.
— Если ты будешь продолжать поступать по-своему, мы в любом случае скоро расстанемся, — возразил он, отшвыривая стул и руку Лили. — Что же я, по-твоему, могу потерять?
— Свою честь, — объявила Лили.
— Когда речь идет о мужчине, посмевшем наложить на тебя лапы, я становлюсь бесчестным, — грубо признался он, в два шага оказавшись у двери и срывая с крючка висевшую там полевую шляпу.
— Куда ты? — спросила она, вцепившись в спинку стула и наблюдая, как он нахлобучил шляпу и взялся за дверную ручку. — Ты же не бросишь меня вот так здесь…
— Мне надо подумать, — отвечал Калеб. — Если я тебе понадоблюсь, ты найдешь меня в моем кабинете.
— Ну что ж, когда ты вернешься, то меня здесь не застанешь.
— Но ведь ты не удерешь слишком далеко, не так ли? — Его улыбка больше напоминала оскал, а глаза казались потухшими, и в изгибе губ и опущенных плечах Лили ясно разглядела тоску. — Я готов поспорить на что угодно, что без моего обручального кольца на пальце ты не посмеешь взглянуть в глаза даже Гертруде.
Калеб был прав, и мысль об этом пронзила Лили, словно жало. Теперь, когда ее коттедж сгорел, ей некуда было податься.
Медленно она отвернулась от Калеба и пошла прочь из кухни, но как только за ним захлопнулась дверь, ее охватили сомнения. Одиночество было Лили не в новинку, и она знала, как бороться с этим чувством, но теперь его усугубило отсутствие Калеба и его гнев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
— Вот, — сказал он, — надеюсь, это подойдет.
— Ох, Калеб, зачем же ты это сделал! — воскликнула Лили, покраснев до корней волос. — Неужели ты явился в магазин и потребовал платье моего размера?!
— Ни для кого не секрет, что ты находишься здесь, — возразил Калеб, пожимая плечами все с тем же поникшим видом.
— Но ведь ты мог обратиться к Гертруде, — настаивала Лили.
— Я не настроен сейчас выслушивать лекции на тему морали, — отвечал Калеб. — Давай-ка одевайся, а я спущусь вниз и приготовлю что-нибудь поесть.
Лили дождалась, пока Калеб выйдет, и лишь потом решилась заглянуть в сверток. В нем оказалось простое сине-белое ситцевое платье, муслиновая нижняя сорочка, лифчик и трусы, а также пакет со шпильками для волос. Щеки Лили снова раскраснелись, как только она представила себе Калеба, покупавшего эти вещи. Наверняка уже весь форт толкует об этом. Лили торопливо оделась, расчесала влажные волосы и уложила их в виде короны на голове. Когда она спустилась на кухню, Калеб вынимал что-то из печи, и пахло это очень вкусно.
— Я еще не встречала мужчину, который бы так превосходно умел готовить, — сказала она, чувствуя стеснение, странное для женщины, которая так недавно билась и стонала в его объятиях.
— Я люблю вкусно поесть, — улыбаясь, отвечал Калеб, обернувшись через плечо. — Пододвинь стул.
Голодная Лили повиновалась. Майор подал ей тарелку, полную ароматного тушеного мяса. Хотя Лили могла проглотить все содержимое тарелки в два приема, она нашла в себе силы вежливо подождать, пока к ней не присоединится Калеб.
Проглотив первые несколько ложек, она с тревогой посмотрела на него.
— Что мне теперь делать? — тихо спросила она. — Где я буду жить?
— Ты уже знаешь мой ответ на эти вопросы, Лили, — произнес Калеб, отложив ложку. — И он тебя не устроил, ты не забыла?
Лили опустила на стол локти и на секунду спрятала лицо в ладонях. Потом со вздохом взглянула на Калеба:
— Ты гораздо находчивее меня, Калеб. Ты сильнее меня и опытнее. И если я стану твоей женой, то очень быстро перестану быть самой собой, я превращусь в то, что ты захочешь.
— Ни за что на свете я не стану тебя изменять, — возразил он мягко, откинувшись на стуле и скрестив на груди руки.
— Нет, станешь, — настаивала Лили. — Ты превратишь меня в фарфоровую куклу, которая будет способна только разливать по чашкам чай, сидеть за вышиванием и с обожанием взирать на тебя. И тогда ты очень скоро устанешь от меня, Калеб, и обзаведешься любовницей.
— Я никогда не обману тебя. — Он изумленно уставился на нее.
— Да неужто? А как насчет того времени, когда я буду беременна: вся заплыву жиром и буду вечно жаловаться на все, и ноги у меня опухнут. Скажи честно, разве ты не обзаведешься другой женщиной, чтобы удовлетворять свои мужские потребности?
— Я только найду тебя еще более привлекательной, — сказал Калеб с искренней уверенностью.
Лили снова взялась было за ложку, но тут же отложила ее в сторону. Сжав руки в кулаки, она выпалила:
— Ты ведь не был верен Сандре. Почему я должна рассчитывать на иное?
— Да потому что я тебя люблю — во-первых. А во-вторых, я уже объяснял тебе: я никогда не спал с Сандрой.
— Но ведь я тоже, возможно, не смогу спать с тобой, Калеб, если забеременею. Что ты станешь делать тогда?
— Ждать, — отвечал он. А потом с лукавой улыбкой добавил: — И приложу все старания к тому, чтобы соблазнить тебя. Ты, конечно, могла этого до сих пор не заметить, но вообще-то я чертовски искусен в подобных делах.
Лили зарделась, кое-что вспомнив. Она не могла не признать простого факта: Калеб мог заставить ее улечься с ним в кровать одним лишь взглядом или прикосновением. И это ее в немалой степени беспокоило — не важно, была ли виновата в этом его искушенность в любовных утехах или же унаследованная ею от матери горячая кровь.
— Я успела заметить, — призналась она.
Калеб посмотрел на нее долгим взглядом, а потом снова принялся за еду. Его молчание говорило лучше всяких слов.
— Ты уже устроил перевод Джадда Ингрэма? — поинтересовалась Лили, покончив с содержимым тарелки. Ей ужасно хотелось слышать его голос, не важно, станет ли он говорить с ней ласково или равнодушно.
— Он заключен под стражу, — сообщил Калеб, также отодвигая пустую тарелку. — Полковник решил устроить ему примерное наказание.
— А именно? — спросила Лили, у которой по телу побежали мурашки.
— В законе оговорен ряд мер, с помощью которых солдат призывают к порядку, Лили.
— Например? — Лили поднялась со своего места и подошла вплотную к Калебу, заглянув ему в глаза.
— Например, публичная порка, — со вздохом ответил он.
— Без суда? — воскликнула Лили, не на шутку испугавшись. Хотя она и ненавидела Джадда Инг-рэма всей душой, ни за что на свете она не пожелала бы ему столь жестокой кары.
— Полковник Тиббет облечен достаточной властью, чтобы судить об его виновности или невиновности, а также принимать во внимание предыдущие проступки этого типа.
— Если ты допустишь столь варварскую расправу над этим несчастным, Калеб Холидей, я клянусь, что до конца жизни не стану даже разговаривать с тобой, — заявила Лили, кладя руку ему на плечо. Но это был вовсе не жест ласки или расположения.
— Если ты будешь продолжать поступать по-своему, мы в любом случае скоро расстанемся, — возразил он, отшвыривая стул и руку Лили. — Что же я, по-твоему, могу потерять?
— Свою честь, — объявила Лили.
— Когда речь идет о мужчине, посмевшем наложить на тебя лапы, я становлюсь бесчестным, — грубо признался он, в два шага оказавшись у двери и срывая с крючка висевшую там полевую шляпу.
— Куда ты? — спросила она, вцепившись в спинку стула и наблюдая, как он нахлобучил шляпу и взялся за дверную ручку. — Ты же не бросишь меня вот так здесь…
— Мне надо подумать, — отвечал Калеб. — Если я тебе понадоблюсь, ты найдешь меня в моем кабинете.
— Ну что ж, когда ты вернешься, то меня здесь не застанешь.
— Но ведь ты не удерешь слишком далеко, не так ли? — Его улыбка больше напоминала оскал, а глаза казались потухшими, и в изгибе губ и опущенных плечах Лили ясно разглядела тоску. — Я готов поспорить на что угодно, что без моего обручального кольца на пальце ты не посмеешь взглянуть в глаза даже Гертруде.
Калеб был прав, и мысль об этом пронзила Лили, словно жало. Теперь, когда ее коттедж сгорел, ей некуда было податься.
Медленно она отвернулась от Калеба и пошла прочь из кухни, но как только за ним захлопнулась дверь, ее охватили сомнения. Одиночество было Лили не в новинку, и она знала, как бороться с этим чувством, но теперь его усугубило отсутствие Калеба и его гнев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100