– Что-то в этом роде, дорогой, – кивнула она, устремив взгляд на Валентину.
– Луэлла, позвольте представить вам Валентину, – вздохнул Видал, опасаясь, что девушка не сумеет справиться с грозой актеров – самым известным репортером в Голливуде, обозревательницей светской хроники Луэллой Парсонс. – Валентина, это мисс Луэлла Парсонс, репортер херстовской прессы.
– Это и есть ваша новая звезда? – заинтересовалась Луэлла, оглядывая Валентину, словно перед ней был красивый и, возможно, ценный товар, выставленный на продажу.
– Совершенно верно.
Валентина встретила взгляд мисс Парсонс спокойно, без следа той нервозной застенчивости и подобострастия, к которому привыкла дама-репортер. Глаза Луэллы блеснули. Перед ней была не обычная заурядная девица, получившая шанс показать, на что она способна, или с позором вернуться туда, откуда приехала. В этой девушке чувствовалось нечто особенное, и доказательством служил тот факт, что сам Видал Ракоши обедает с ней. Вот уже целый год Луэлла безуспешно пыталась выведать подробности о его жизни и состряпать очередную сенсацию. Теперь же он впервые появился на людях с женщиной, не бывшей его женой. Все это крайне занимательно.
– Откуда вы родом? – со своей обычной прямотой спросила она Валентину.
– Отсюда, – невозмутимо объяснила та.
– Будь это так, вас уже давным-давно заметили бы, – покачала головой Луэлла. – Я хочу все знать о вашем прошлом. Кто вы… откуда… как мистер Ракоши вас нашел.
Валентина приветливо улыбнулась и сделала почти невозможное – очаровала Луэллу Парсонс через три минуты после первой же встречи.
– У меня нет прошлого, – невозмутимо объяснила она, не повышая голоса. – Только будущее.
Луэлла одобрительно закудахтала:
– Если бы существовал актерский тотализатор, я бы сделала самую высокую ставку на эту вот даму. Мы еще увидимся, мисс…
– Валентина.
– Никакой фамилии?
Глаза Валентины лукаво сверкнули.
– Экранные богини не нуждаются в фамилиях, мисс Парсонс.
– Вы и тут правы, – весело кивнула журналистка. Она отменит назначенное за обедом интервью и немедленно даст в газету соответствующим образом обработанное содержание этого разговора. – До свидания, Валентина. Уверена, мы еще не раз встретимся.
Луэлла послала Рогану воздушный поцелуй, прекрасно понимая, что ведущий актер «Уорлдуайд», не привыкший, чтобы его столь бесцеремонно игнорировали, кипит от ярости, и поспешила к своей пишущей машинке.
– Стерва, – прошипел Роган Тенант, когда Луэлла отошла на достаточное расстояние.
– А я думал, что после ее очередной заметки, посвященной тебе, ты должен быть благодарен, глядя, как она охотится на новую жертву, – сухо заметил Видал.
Роган пожал плечами и, вспомнив о присутствии Валентины, деланно засмеялся.
– Она меня меньше всего волнует, – солгал он, как и все остальные звезды прекрасно сознавая, насколько важно регулярно появляться на страницах светской хроники Луэллы Парсонс.
– А мне она показалась приятной, – объявила Валентина, гадая, кто эти люди за соседними столиками и почему они так интересуются ими.
– Еще успеете узнать, на что она способна, – мрачно предсказал Роган, наливая себе шампанского.
Отобедав, они оставили Рогана допивать бренди и вышли, провожаемые любопытными взглядами.
– А я думал, эта дама Тенанта, – донесся мужской голос и добавил уже потише: – Черт возьми, нет! Она приехала с Ракоши!
– Ракоши? Интересно…
– Хотели бы вы прочитать пьесы, откуда взяты эпиграфы? – спросил Видал, когда они уселись в машину и выкрашенное в коричневый цвет здание ресторана осталось позади.
Глаза Валентины просияли.
– О, да!
– Я завезу их вам. И другие книги. Вы читали Диккенса? Джейн Остин? Толстого?
Валентина покачала головой, и в ее темных волосах заплясали отблески солнечных лучей.
– Вам необходимо прочитать все это. Маргарита была страстной женщиной, идеальной возлюбленной и великим воином. Вы должны знать обо всех выдающихся любовниках в истории литературы: Абеляре и Элоизе, Рочестере и Джейн Эйр, Эмме и мистере Найтли, Анне Карениной и графе Вронском. Попытайтесь понять Пруста. Флобера. Генри Джеймса.
Они остановились у отеля «Беверли-Хиллз».
– Мне очень хотелось бы. Спасибо за обед и за книги. – Она мучительно сопротивлялась почти непреодолимому желанию коснуться его. – До свидания, мистер Ракоши.
В глубине его темных глаз сверкнуло пламя.
– Вне съемочной площадки меня все зовут Видал.
Девушка невольно стиснула кулаки и повторила:
– Да, мистер Ракоши… Видал.
Водитель поспешно вышел и широко распахнул перед ней дверцу.
– До свидания, – снова пробормотала она и быстро вошла в отель.
Острое ощущение потери пронзило его. Солнце мгновенно померкло. Небо стало серым.
Видал витиевато выругался по-венгерски, не обращая внимания на водителя. Два года он никого близко к себе не подпускал. Ни мужчину, ни женщину. Жил без радости, все глубже погружаясь в море отчаяния, вкладывая всю душу в работу. Теперь же то, чего он всегда так страшился, становится реальностью. Он снова обретает способность чувствовать, смеяться, открыть сердце другому человеческому существу. Нет, не какому-то безымянному созданию. Ей. Валентине. А меньше чем через месяц Кариана вернется домой.
Глава 8
Последующие две недели Ракоши работал по двадцать часов в сутки и наконец не выдержал. Мрачный как туча, он сел за руль «дузенберга» и с головокружительной скоростью помчался к отелю «Беверли-Хиллз».
Она была в номере, как Видал и ожидал. Он велел ей не покидать бунгало и изучать сценарий, пока она не будет знать его назубок, и Валентина не подумала ослушаться. Видал каждый день звонил портье. Леди, занимающая восьмое бунгало, хорошо ела, усердно трудилась, иногда играла в теннис и знакомилась с другими постояльцами.
Незнакомая доселе бешеная ревность охватила Видала при этом сообщении, голос мгновенно стал резким. Какие постояльцы? Что за странные знакомства?
Портье, хорошо изучивший нравы подозрительных любовников, заверил непредсказуемого режиссера, что знакомыми мисс Валентины были всего-навсего жильцы, которых она встречала на корте, обмениваясь вежливыми приветствиями.
– С кем, – взорвался Видал, – она играет в теннис?
– С тренером отеля, – спокойно пояснил портье.
– А бассейн? – с вновь родившимися сомнениями допрашивал Видал.
Его заверили, что Валентина ни разу не присоединилась к компании беспечных отдыхающих у бассейна, хотя она любила плавать поздно ночью, если в бассейне никого не было.
Ревность по-прежнему снедала Видала. Даже в разгар работы он то и дело ловил себя на том, что думает о ней. Гадает, что она делает сейчас. Улыбается ли своей обворожительно-чувственной улыбкой, и если да, то кому?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114