Но рядом не было никого из друзей. Он собрался отправиться на улицу Феру и навести справки об Атосе, но что-то остановило его.
«Не торопись, д’Артаньян, – сказал ему внутренний голос. – Тебе ведь известно, что скажет Атос по этому поводу. Конечно, он посочувствует тебе и судьбе несчастной Камиллы, но тут же утешит тебя в присущей ему манере. Вам повезло, милый друг, – скажет он. – Нет в мире ловушки страшнее, чем ловушка, называемая любовью. Проигрывайте в этой игре всегда, сказал я вам однажды, а теперь повторю еще раз». Именно таковы будут слова Атоса, а следовательно, мне просто не с кем говорить о бедной девушке. Значит, мне следует молчать».
Придя к такому выводу, гасконец отправился во дворец г-на де Тревиля, двор которого скорее напоминал мушкетерские казармы и где д’Артаньяну сказали, что капитан мушкетеров сопровождает его величество, который изволит охотиться на лис в Фонтенбло.
Вернувшись домой, наш герой обнаружил дожидавшегося его Атоса.
– Как я рад вам, дорогой Атос! – вскричал д’Артаньян. – Извините меня за то, что я невольно заставил вас ждать себя. Мне хотелось поставить в известность начальство о своем возвращении в Париж. Конечно же, мне следовало сперва пойти к вам.
– Вам не за что извиняться, любезный друг, – сказал Атос. – Я ведь и сам по приезде успел побывать у господина де Тревиля, прежде чем повидать вас. Я пришел предложить вам прогуляться, если вы не заняты.
– Атос, дел у меня не больше, чем у бронзовой статуи доброго короля Генриха на Новом мосту. Вероятно, мы с ним два самых больших бездельника во всем Париже.
– В таком случае – идемте.
– Отлично! Я только возьму новую шляпу.
Атос с печальной улыбкой наблюдал, как гасконец надевает шляпу набекрень, придавая ей залихватский вид.
– Куда мы с вами отправимся? – спросил д’Артаньян, когда они вышли на улицу.
– Пойдемте в «Сосновую шишку».
– С удовольствием, но, вернувшись в Париж, я произвел ревизию своих финансов и набрал не больше двух экю…
– Э-э, дорогой друг, я приглашаю вас, так не о чем и говорить.
Они отправились в «Сосновую шишку», где Атосом был заказан прекрасный обед, которому друзья не замедлили воздать должное.
– Здесь всегда прекрасная дичь на вертеле, – заметил Атос, расплатившись.
– Просто превосходная! – отвечал д’Артаньян, настроение которого заметно улучшилось.
– А помните, д’Артаньян, – обратился к нему Атос, когда они вышли на улицу, – помните ли, что первый хороший обед в «Сосновой шишке» мы заказали в тот день, когда король пожаловал нам, вернее – вам, сорок пистолей за славную победу у монастыря Дешо?
– В самом деле, – сказал д’Артаньян, настроение которого от этих воспоминаний ничуть не испортилось.
– Пойдемте туда. Если наше с вами знакомство, любезный друг, началось на ступеньках дворца господина де Тревиля, то наша дружба, несомненно, берет начало у монастыря Дешо.
– Истинная правда, – отвечал д’Артаньян, растроганный этими словами.
Скоро они достигли того самого пустыря, где д’Артаньян впервые в Париже обнажил свою шпагу, собираясь сражаться со всеми тремя друзьями – с каждым по очереди, а окончил день, победив в их рядах гвардейцев кардинала и нанеся великолепный удар прославленному де Жюссаку.
– Здесь, вот на этом месте, вы спасли мне жизнь, д’Артаньян, – серьезно сказал Атос. – Еще немного, и силы покинули бы меня. Каюзак был полон ненависти и решимости покончить со мной в тот день.
– А вышло, что покончили с ним вы. Какая муха вас сегодня укусила, дорогой друг?! – вскричал д’Артаньян.
– Нет, ничего, – встрепенулся мушкетер, словно д’Артаньян разбудил его. – Просто я вспоминаю.
Он взял д’Артаньяна под руку, и они не спеша двинулись дальше.
– Не находите ли вы, что мы славно проводили время в Париже вчетвером? – спросил наконец Атос.
– Черт возьми! Мы, конечно же, прекрасно проводили время, если не считать всяких пустяков вроде безденежья (которое я испытываю и по сей день), миледи, Рошфора и происков кардинала! Жаль, что Портоса и Арамиса нет сейчас с нами, но я надеюсь, мы будем вместе с вами так же прекрасно проводить время и впредь!
Атос ничего не ответил.
Они вышли на берег Сены. Перед их глазами открывался вид на мост Менял, где дома тесно лепились один к другому. Башня Сен-Жак смотрела в небо, виднелась колокольня церкви Сен-Медерик. Площадь Дофина выделялась высокими домами и новенькими черепичными кровлями.
– Париж – прекрасный город, – сказал Атос. Д’Артаньян с беспокойством посмотрел на него. – Пойдемте дальше, – проговорил наконец Атос. Они бродили по городу, беседуя о незначительных вещах, пока не остановились на улице Старой Голубятни.
– Узнаете ли вы дом напротив? – спросил Атос.
– Ба! Да ведь это квартира Портоса! – воскликнул д’Артаньян. – Вот в том окне всегда виднелся Мушкетон в парадной ливрее. Думаю, наш славный Портос одевал его так нарядно только до пояса.
– Зато сейчас, я думаю, Мушкетон одет так, как хочется Портосу. И одет с ног до головы. Идемте дальше.
Поведение мушкетера начинало тревожить д’Артаньяна, хотя он и не понимал, что именно вызывает его беспокойство.
Однако, когда они зашагали по улице Лагарп, гасконец уже догадался, что Атос ведет его к дому Арамиса. Знакомый домик на улице Вожирар утопал в зелени.
– Тут Арамис делил свой досуг между «племянницей богослова» и диссертацией, – сказал Атос со своей грустной улыбкой.
– И писал поэмы односложными стихами, – подхватил д’Артаньян, но в его голосе сквозило беспокойство.
Это не укрылось от Атоса.
– Куда мы пойдем теперь? – спросил д’Артаньян.
– Пожалуй, пора на улицу Феру, – отвечал мушкетер, глядя на д’Артаньяна. – Но перед этим постоим на улице Скверных Мальчишек.
Они шли молча.
– Атос, – не выдержал д’Артаньян. – У меня ощущение, словно вы… прощаетесь…
– Да, д’Артаньян! Я действительно прощаюсь. Прощаюсь с вами, с Парижем, с друзьями, которых здесь нет, но которых мне напоминает здесь все… Мне было трудно признаться вам сразу.
– Что случилось, Атос? Вы хотите покинуть Париж?! Расстаться с плащом мушкетера?! Со… мной?!!
– Мне придется уехать в Блуа, д’Артаньян. Так надо.
– Это письмо… В вашей семье произошло… – начал д’Артаньян.
– В нашей семье произошло несчастье. Теперь я остался один, – размеренно проговорил Атос. – Мне придется покинуть вас, друг мой. Вас, которого я любил больше всех из нашей славной четверки и продолжаю любить больше остальных. Я делаю это с тяжелым сердцем.
Д’Артаньян проводил Атоса к его дому. Двери отперла заплаканная хозяйка.
– Когда вы едете? – спросил гасконец.
– Завтра на рассвете. Нам с Гримо недолго собираться.
Они обнялись.
На рассвете Атос уехал в сопровождении верного Гримо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
«Не торопись, д’Артаньян, – сказал ему внутренний голос. – Тебе ведь известно, что скажет Атос по этому поводу. Конечно, он посочувствует тебе и судьбе несчастной Камиллы, но тут же утешит тебя в присущей ему манере. Вам повезло, милый друг, – скажет он. – Нет в мире ловушки страшнее, чем ловушка, называемая любовью. Проигрывайте в этой игре всегда, сказал я вам однажды, а теперь повторю еще раз». Именно таковы будут слова Атоса, а следовательно, мне просто не с кем говорить о бедной девушке. Значит, мне следует молчать».
Придя к такому выводу, гасконец отправился во дворец г-на де Тревиля, двор которого скорее напоминал мушкетерские казармы и где д’Артаньяну сказали, что капитан мушкетеров сопровождает его величество, который изволит охотиться на лис в Фонтенбло.
Вернувшись домой, наш герой обнаружил дожидавшегося его Атоса.
– Как я рад вам, дорогой Атос! – вскричал д’Артаньян. – Извините меня за то, что я невольно заставил вас ждать себя. Мне хотелось поставить в известность начальство о своем возвращении в Париж. Конечно же, мне следовало сперва пойти к вам.
– Вам не за что извиняться, любезный друг, – сказал Атос. – Я ведь и сам по приезде успел побывать у господина де Тревиля, прежде чем повидать вас. Я пришел предложить вам прогуляться, если вы не заняты.
– Атос, дел у меня не больше, чем у бронзовой статуи доброго короля Генриха на Новом мосту. Вероятно, мы с ним два самых больших бездельника во всем Париже.
– В таком случае – идемте.
– Отлично! Я только возьму новую шляпу.
Атос с печальной улыбкой наблюдал, как гасконец надевает шляпу набекрень, придавая ей залихватский вид.
– Куда мы с вами отправимся? – спросил д’Артаньян, когда они вышли на улицу.
– Пойдемте в «Сосновую шишку».
– С удовольствием, но, вернувшись в Париж, я произвел ревизию своих финансов и набрал не больше двух экю…
– Э-э, дорогой друг, я приглашаю вас, так не о чем и говорить.
Они отправились в «Сосновую шишку», где Атосом был заказан прекрасный обед, которому друзья не замедлили воздать должное.
– Здесь всегда прекрасная дичь на вертеле, – заметил Атос, расплатившись.
– Просто превосходная! – отвечал д’Артаньян, настроение которого заметно улучшилось.
– А помните, д’Артаньян, – обратился к нему Атос, когда они вышли на улицу, – помните ли, что первый хороший обед в «Сосновой шишке» мы заказали в тот день, когда король пожаловал нам, вернее – вам, сорок пистолей за славную победу у монастыря Дешо?
– В самом деле, – сказал д’Артаньян, настроение которого от этих воспоминаний ничуть не испортилось.
– Пойдемте туда. Если наше с вами знакомство, любезный друг, началось на ступеньках дворца господина де Тревиля, то наша дружба, несомненно, берет начало у монастыря Дешо.
– Истинная правда, – отвечал д’Артаньян, растроганный этими словами.
Скоро они достигли того самого пустыря, где д’Артаньян впервые в Париже обнажил свою шпагу, собираясь сражаться со всеми тремя друзьями – с каждым по очереди, а окончил день, победив в их рядах гвардейцев кардинала и нанеся великолепный удар прославленному де Жюссаку.
– Здесь, вот на этом месте, вы спасли мне жизнь, д’Артаньян, – серьезно сказал Атос. – Еще немного, и силы покинули бы меня. Каюзак был полон ненависти и решимости покончить со мной в тот день.
– А вышло, что покончили с ним вы. Какая муха вас сегодня укусила, дорогой друг?! – вскричал д’Артаньян.
– Нет, ничего, – встрепенулся мушкетер, словно д’Артаньян разбудил его. – Просто я вспоминаю.
Он взял д’Артаньяна под руку, и они не спеша двинулись дальше.
– Не находите ли вы, что мы славно проводили время в Париже вчетвером? – спросил наконец Атос.
– Черт возьми! Мы, конечно же, прекрасно проводили время, если не считать всяких пустяков вроде безденежья (которое я испытываю и по сей день), миледи, Рошфора и происков кардинала! Жаль, что Портоса и Арамиса нет сейчас с нами, но я надеюсь, мы будем вместе с вами так же прекрасно проводить время и впредь!
Атос ничего не ответил.
Они вышли на берег Сены. Перед их глазами открывался вид на мост Менял, где дома тесно лепились один к другому. Башня Сен-Жак смотрела в небо, виднелась колокольня церкви Сен-Медерик. Площадь Дофина выделялась высокими домами и новенькими черепичными кровлями.
– Париж – прекрасный город, – сказал Атос. Д’Артаньян с беспокойством посмотрел на него. – Пойдемте дальше, – проговорил наконец Атос. Они бродили по городу, беседуя о незначительных вещах, пока не остановились на улице Старой Голубятни.
– Узнаете ли вы дом напротив? – спросил Атос.
– Ба! Да ведь это квартира Портоса! – воскликнул д’Артаньян. – Вот в том окне всегда виднелся Мушкетон в парадной ливрее. Думаю, наш славный Портос одевал его так нарядно только до пояса.
– Зато сейчас, я думаю, Мушкетон одет так, как хочется Портосу. И одет с ног до головы. Идемте дальше.
Поведение мушкетера начинало тревожить д’Артаньяна, хотя он и не понимал, что именно вызывает его беспокойство.
Однако, когда они зашагали по улице Лагарп, гасконец уже догадался, что Атос ведет его к дому Арамиса. Знакомый домик на улице Вожирар утопал в зелени.
– Тут Арамис делил свой досуг между «племянницей богослова» и диссертацией, – сказал Атос со своей грустной улыбкой.
– И писал поэмы односложными стихами, – подхватил д’Артаньян, но в его голосе сквозило беспокойство.
Это не укрылось от Атоса.
– Куда мы пойдем теперь? – спросил д’Артаньян.
– Пожалуй, пора на улицу Феру, – отвечал мушкетер, глядя на д’Артаньяна. – Но перед этим постоим на улице Скверных Мальчишек.
Они шли молча.
– Атос, – не выдержал д’Артаньян. – У меня ощущение, словно вы… прощаетесь…
– Да, д’Артаньян! Я действительно прощаюсь. Прощаюсь с вами, с Парижем, с друзьями, которых здесь нет, но которых мне напоминает здесь все… Мне было трудно признаться вам сразу.
– Что случилось, Атос? Вы хотите покинуть Париж?! Расстаться с плащом мушкетера?! Со… мной?!!
– Мне придется уехать в Блуа, д’Артаньян. Так надо.
– Это письмо… В вашей семье произошло… – начал д’Артаньян.
– В нашей семье произошло несчастье. Теперь я остался один, – размеренно проговорил Атос. – Мне придется покинуть вас, друг мой. Вас, которого я любил больше всех из нашей славной четверки и продолжаю любить больше остальных. Я делаю это с тяжелым сердцем.
Д’Артаньян проводил Атоса к его дому. Двери отперла заплаканная хозяйка.
– Когда вы едете? – спросил гасконец.
– Завтра на рассвете. Нам с Гримо недолго собираться.
Они обнялись.
На рассвете Атос уехал в сопровождении верного Гримо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121