Как жаль, что Портос теперь далеко отсюда!»
И д’Артаньян вздохнул.
«Итак, оставим Портоса. Что же сделал бы здесь Атос. Человек, благороднее и храбрее которого я не знаю. Он наверняка бы дрался столько, сколько смог, а увидев, что силы противников слишком значительны, дал бы себя арестовать и, не открывая своего имени, был бы препровожден… В самом деле – куда? А если сразу в Фор-Левек или в Бастилию?! Нет, я не Атос, я уже раздумываю о последствиях. Увы, метод Атоса не годится для меня еще и по той причине, что я сам в бегах, и кардинал вряд ли придет в восторг, узнав, что к Рошфору прибавилось еще два-три его человека. Положительно тактика Атоса мне тоже никак не подходит!»
И д’Артаньян вновь завершил это размышление вздохом.
«Остается Арамис! Наш скрытный аббат, конечно же, постарался бы обвести этих горлопанов вокруг пальца, что он, собственно говоря, уже и сделал, принимая во внимание их поведение и святую уверенность в том, что я – это он. Что же, милый Арамис вовсе не виноват в том, что меня угораздило оказаться тут в такой неподходящий момент. Этого он предвидеть никак не мог. А у меня совсем из головы вылетело, что его герцогиня тоже живет в Туре, иначе я еще хорошенько бы порасспросил того старика на рынке».
В ставни били чем-то тяжелым. Двери обнаружили признаки готовности к капитуляции.
«Почему бы мне не последовать примеру Арамиса? – подумал д’Артаньян. – Но как это сделать?!»
– Открывай, негодяй! – рычал снаружи дю Пейра. – Тебе все равно не уйти – дом окружен!
– Кэтти, хочешь помочь мне? – спросил мушкетер.
– Вы еще спрашиваете! – с упреком отвечала девушка, ломая руки. – Как бы я хотела, чтобы вы сейчас оказались за сто лье отсюда!
– Тогда слушай меня внимательно.
И мушкетер, склонившись к ее розовому ушку, коротко изложил созревший в голове план.
Через несколько минут двери особняка по улице Мюрсунтуа, в котором жила герцогиня де Шеврез, поддались под напором осаждавших, и те шумной гурьбой ввалились внутрь, толкая друг друга и держа оружие наготове.
Едва успев сделать несколько шагов, они были остановлены властным голосом д’Артаньяна:
– Если хоть кто-нибудь из вас сделает еще шаг, клянусь – эта девушка умрет.
Гасконец стоял на лестнице, ведущей наверх, и держал перед собою бледную от страха служанку герцогини, приставив пистолет к ее виску. Второй пистолет его был заткнут за пояс.
– Ты не сделаешь этого, негодяй! – воскликнул дю Пейра, не решаясь, однако, двинуться дальше.
– Я сделаю это! Мне нечего терять.
Воцарилось гробовое молчание.
– Отойдите подальше! Все, все, – скомандовал д’Артаньян и шепнул: – Давай, Кэтти, больше убедительности. Все идет, как надо.
Впрочем, девушку не надо было уговаривать. Ее испуг был неподдельным. Кэтти очень боялась за д’Артаньяна.
– Я требую, чтобы ваши люди расступились и дали мне пройти, – говорил д’Артаньян, адресуясь к дю Пейра и направляя на него пистолет. – И учтите: я вам нужен живым, в крайнем случае – раненым. Но если вы сделаете хоть малейшую попытку захватить меня, я успею спустить два курка, и вам достанутся лишь два мертвых тела. Кровь этой девушки падет и на ваши головы.
– А, подлец! – бормотал дю Пейра, кусая усы. Его подчиненные в замешательстве переглядывались.
– Отступите! – сдался наконец их начальник. – Отойдите назад, это приказ! – голос его сорвался. – Негодяй! Ты совершил поступок, недостойный дворянина. Ты повел себя, как наемный убийца.
– А я было принял за наемников вас и ваших головорезов, сударь. Правда, нескольких минут драки хватило для того, чтобы понять, что вы всего лишь шпионы, – с издевательским поклоном отвечал д’Артаньян, увлекая за собой Кэтти.
Один из людей дю Пейра, выхватив пистолет, прицелился в мушкетера, но крик неподдельного ужаса, вырвавшийся из груди Кэтти, заставил его замереть на месте.
– Оставьте, Лебрен, – чуть слышно проговорил дю Пейра, отводя в сторону его руку с пистолетом. – Не сейчас. Он не уйдет от меня – клянусь! Я разыщу его где бы он ни был, но… не сейчас.
Д’Артаньян вышел на улицу, помогая обессилевшей от волнения Кэтти. Больше никто не пытался преградить им путь. Дю Пейра и его люди молча наблюдали, как белый чепец Кэтти медленно растаял в темноте.
– Кэтти, ты спасла меня, – шепнул д’Артаньян, когда они свернули в переулок.
Но девушка почти не слышала его слов. Она тяжело повисла на руке мушкетера.
Тогда д’Артаньян взял ее на руки и понес прочь, стараясь не оступиться в темноте.
Свежий воздух и необычный способ передвижения оживили Кэтти. Сначала она слабо запротестовала. Однако видя, что мушкетер быстро шагает вперед, видимо, не считая свою ношу чересчур обременительной, она вскоре смирилась со своим положением и покорно замолчала.
– Куда же вы несете меня, господин д’Артаньян? – спросила в конце концов Кэтти, которая уже пришла к выводу, что вечер, начавшийся так ужасно, имеет не столь уж неприятное продолжение.
– В гостиницу, где я остановился, милочка, – отвечал мушкетер.
– Что это за гостиница?
– «Герб и корона».
– Но это неудобно! – неуверенно предположила Кэтти, мысленно поздравив себя с тем, что до названной гостиницы еще далеко.
– Неудобно сегодня будет Жемблу, потому что ему придется подыскать себе другое место для ночлега, – отвечал д’Артаньян, не замедляя шага.
– Ах, господин д’Артаньян, – тихонько вздохнула Кэтти, охватив шею мушкетера своими нежными ручками. – У вас на все готов ответ.
Теперь мы опустим занавес, повинуясь законам жанра и чувству деликатности, отметив лишь, что если эта ночь была осенена крылами Купидона для госпожи, то и служанка тоже принесла дары на алтарь кудрявого бога.
Глава двадцать девятая
Арамис появляется вовремя
– Удалось ли тебе узнать что-нибудь, Жемблу? – спросил д’Артаньян на следующее утро. – Я вижу, ты трудился, не жалея себя.
– Святая правда, сударь. Мне и сейчас еще хочется спать. Какая нужда гонит нас в дорогу?
– Пожалуй, Тур стал небезопасен для меня, а следовательно, и для тебя. Однако окончательное решение зависит от результатов наших поисков.
– То-то, я гляжу, вы встали ни свет ни заря, сударь…
– Ты так и не ответил на мой вопрос.
– Сударь, прошу меня извинить – я еще не совсем пришел в себя… И потом мне показалось…
– Что, Жемблу?
– А вы не рассердитесь на меня?
– Как я могу тебе обещать это, не зная наперед, что ты скажешь?!
– Тогда я лучше уж совсем ничего не стану говорить.
– Вот теперь я точно рассержусь!
– Как, сударь?!
– Еще бы! Сначала ты позволяешь себе какие-то намеки, а потом собираешься молчать. Оставь эти дипломатические ухищрения, любезный.
Этот разговор происходил утром, когда д’Артаньян и Жемблу позавтракали и мушкетер приступил к составлению плана действий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
И д’Артаньян вздохнул.
«Итак, оставим Портоса. Что же сделал бы здесь Атос. Человек, благороднее и храбрее которого я не знаю. Он наверняка бы дрался столько, сколько смог, а увидев, что силы противников слишком значительны, дал бы себя арестовать и, не открывая своего имени, был бы препровожден… В самом деле – куда? А если сразу в Фор-Левек или в Бастилию?! Нет, я не Атос, я уже раздумываю о последствиях. Увы, метод Атоса не годится для меня еще и по той причине, что я сам в бегах, и кардинал вряд ли придет в восторг, узнав, что к Рошфору прибавилось еще два-три его человека. Положительно тактика Атоса мне тоже никак не подходит!»
И д’Артаньян вновь завершил это размышление вздохом.
«Остается Арамис! Наш скрытный аббат, конечно же, постарался бы обвести этих горлопанов вокруг пальца, что он, собственно говоря, уже и сделал, принимая во внимание их поведение и святую уверенность в том, что я – это он. Что же, милый Арамис вовсе не виноват в том, что меня угораздило оказаться тут в такой неподходящий момент. Этого он предвидеть никак не мог. А у меня совсем из головы вылетело, что его герцогиня тоже живет в Туре, иначе я еще хорошенько бы порасспросил того старика на рынке».
В ставни били чем-то тяжелым. Двери обнаружили признаки готовности к капитуляции.
«Почему бы мне не последовать примеру Арамиса? – подумал д’Артаньян. – Но как это сделать?!»
– Открывай, негодяй! – рычал снаружи дю Пейра. – Тебе все равно не уйти – дом окружен!
– Кэтти, хочешь помочь мне? – спросил мушкетер.
– Вы еще спрашиваете! – с упреком отвечала девушка, ломая руки. – Как бы я хотела, чтобы вы сейчас оказались за сто лье отсюда!
– Тогда слушай меня внимательно.
И мушкетер, склонившись к ее розовому ушку, коротко изложил созревший в голове план.
Через несколько минут двери особняка по улице Мюрсунтуа, в котором жила герцогиня де Шеврез, поддались под напором осаждавших, и те шумной гурьбой ввалились внутрь, толкая друг друга и держа оружие наготове.
Едва успев сделать несколько шагов, они были остановлены властным голосом д’Артаньяна:
– Если хоть кто-нибудь из вас сделает еще шаг, клянусь – эта девушка умрет.
Гасконец стоял на лестнице, ведущей наверх, и держал перед собою бледную от страха служанку герцогини, приставив пистолет к ее виску. Второй пистолет его был заткнут за пояс.
– Ты не сделаешь этого, негодяй! – воскликнул дю Пейра, не решаясь, однако, двинуться дальше.
– Я сделаю это! Мне нечего терять.
Воцарилось гробовое молчание.
– Отойдите подальше! Все, все, – скомандовал д’Артаньян и шепнул: – Давай, Кэтти, больше убедительности. Все идет, как надо.
Впрочем, девушку не надо было уговаривать. Ее испуг был неподдельным. Кэтти очень боялась за д’Артаньяна.
– Я требую, чтобы ваши люди расступились и дали мне пройти, – говорил д’Артаньян, адресуясь к дю Пейра и направляя на него пистолет. – И учтите: я вам нужен живым, в крайнем случае – раненым. Но если вы сделаете хоть малейшую попытку захватить меня, я успею спустить два курка, и вам достанутся лишь два мертвых тела. Кровь этой девушки падет и на ваши головы.
– А, подлец! – бормотал дю Пейра, кусая усы. Его подчиненные в замешательстве переглядывались.
– Отступите! – сдался наконец их начальник. – Отойдите назад, это приказ! – голос его сорвался. – Негодяй! Ты совершил поступок, недостойный дворянина. Ты повел себя, как наемный убийца.
– А я было принял за наемников вас и ваших головорезов, сударь. Правда, нескольких минут драки хватило для того, чтобы понять, что вы всего лишь шпионы, – с издевательским поклоном отвечал д’Артаньян, увлекая за собой Кэтти.
Один из людей дю Пейра, выхватив пистолет, прицелился в мушкетера, но крик неподдельного ужаса, вырвавшийся из груди Кэтти, заставил его замереть на месте.
– Оставьте, Лебрен, – чуть слышно проговорил дю Пейра, отводя в сторону его руку с пистолетом. – Не сейчас. Он не уйдет от меня – клянусь! Я разыщу его где бы он ни был, но… не сейчас.
Д’Артаньян вышел на улицу, помогая обессилевшей от волнения Кэтти. Больше никто не пытался преградить им путь. Дю Пейра и его люди молча наблюдали, как белый чепец Кэтти медленно растаял в темноте.
– Кэтти, ты спасла меня, – шепнул д’Артаньян, когда они свернули в переулок.
Но девушка почти не слышала его слов. Она тяжело повисла на руке мушкетера.
Тогда д’Артаньян взял ее на руки и понес прочь, стараясь не оступиться в темноте.
Свежий воздух и необычный способ передвижения оживили Кэтти. Сначала она слабо запротестовала. Однако видя, что мушкетер быстро шагает вперед, видимо, не считая свою ношу чересчур обременительной, она вскоре смирилась со своим положением и покорно замолчала.
– Куда же вы несете меня, господин д’Артаньян? – спросила в конце концов Кэтти, которая уже пришла к выводу, что вечер, начавшийся так ужасно, имеет не столь уж неприятное продолжение.
– В гостиницу, где я остановился, милочка, – отвечал мушкетер.
– Что это за гостиница?
– «Герб и корона».
– Но это неудобно! – неуверенно предположила Кэтти, мысленно поздравив себя с тем, что до названной гостиницы еще далеко.
– Неудобно сегодня будет Жемблу, потому что ему придется подыскать себе другое место для ночлега, – отвечал д’Артаньян, не замедляя шага.
– Ах, господин д’Артаньян, – тихонько вздохнула Кэтти, охватив шею мушкетера своими нежными ручками. – У вас на все готов ответ.
Теперь мы опустим занавес, повинуясь законам жанра и чувству деликатности, отметив лишь, что если эта ночь была осенена крылами Купидона для госпожи, то и служанка тоже принесла дары на алтарь кудрявого бога.
Глава двадцать девятая
Арамис появляется вовремя
– Удалось ли тебе узнать что-нибудь, Жемблу? – спросил д’Артаньян на следующее утро. – Я вижу, ты трудился, не жалея себя.
– Святая правда, сударь. Мне и сейчас еще хочется спать. Какая нужда гонит нас в дорогу?
– Пожалуй, Тур стал небезопасен для меня, а следовательно, и для тебя. Однако окончательное решение зависит от результатов наших поисков.
– То-то, я гляжу, вы встали ни свет ни заря, сударь…
– Ты так и не ответил на мой вопрос.
– Сударь, прошу меня извинить – я еще не совсем пришел в себя… И потом мне показалось…
– Что, Жемблу?
– А вы не рассердитесь на меня?
– Как я могу тебе обещать это, не зная наперед, что ты скажешь?!
– Тогда я лучше уж совсем ничего не стану говорить.
– Вот теперь я точно рассержусь!
– Как, сударь?!
– Еще бы! Сначала ты позволяешь себе какие-то намеки, а потом собираешься молчать. Оставь эти дипломатические ухищрения, любезный.
Этот разговор происходил утром, когда д’Артаньян и Жемблу позавтракали и мушкетер приступил к составлению плана действий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121