Палач уже затянул петлю на моей шее. Мне предложили высказать последнее желание. Я попросил пригласить коменданта, заявив, что хочу сообщить нечто очень для него важное.
– Ах, черт! И он пришел?!
– Не то слово. Прибежал!
– Тысяча чертей! Продолжайте же, господин д’Артаньян!
– Как вы думаете, что я сказал ему?
– В самом деле – что?!
– Я сказал ему, что герцог Бэкингем убит пуританским фанатиком в Портсмуте и ему не следует рассчитывать на помощь английской эскадры. Я сказал ему также, что как только армия короля вступит в Ла-Рошель, а это, в силу вышеприведенного обстоятельства, случится очень скоро, и его высокопреосвященство увидит, что один из лучших его офицеров болтается на виселице в соответствии с его, коменданта, приказом, то…
– То он тотчас же отправит самого коменданта на эту же виселицу составить вам компанию.
– Угадали! Это самое слово в слово!
– И он?
– Побледнел и собственноручно снял веревку с моей шеи.
– Тысяча чертей! Господин д’Артаньян, я давно не слышал ничего подобного!
– Сказать вам правду – я тоже! Как бы то ни было, Ла-Рошель капитулировала, и вы уже несете свою службу, несмотря на ранний час, несомненно, с целью поддержания порядка в городе и недопущения бесчинств. Это очень верно, господин де Кавуа.
– Собственно, мы… – начал капитан гвардейцев, но наш гасконец, подстрекаемый нетерпением, не дал ему договорить:
– И подумать только, что один человек из-за своей гордости и упрямства обрекал весь город на лишения. Кстати, где он сейчас? Верно, с ним поступили сурово, как он того и заслуживает?
– Не слишком-то сурово, шевалье д’Артаньян, – отвечал гвардеец кардинала. – Его высокопреосвященство просто приказал ему убраться из Ла-Рошели к утру следующего, то есть уже сегодняшнего дня. Мы как раз и направляемся к дому коменданта, чтобы удостовериться в том, что приказ его высокопреосвященства выполнен.
– Как же вы поступите, если он до сих пор там? – разыгрывая вульгарное любопытство уличного зеваки, спросил д’Артаньян.
– Вышлем его из города под конвоем, – отвечал господин де Кавуа.
– Вы имеете в виду, что его высокопреосвященство указал ему пункт назначения?
– Именно так.
– И это?..
– Тур.
«Интересно, его высокопреосвященство всех высылает в Тур? – подумал д’Артаньян, вспомнив о госпоже де Шеврез. – Наверное, чтобы легче было за всеми уследить».
Вслух же он произнес:
– Вот как! Очевидно, у его высокопреосвященства есть причины политического характера для того, чтобы отправить этого упрямца не в Бастилию, а в такой симпатичный город.
– О намерениях его высокопреосвященства, как вы сами понимаете, господин д’Артаньян, мы судить не можем, но, я думаю, дело объясняется проще.
– Как же?
– У бывшего коменданта Ла-Рошели в Туре есть дом и виноградники. Он сам просил его высокопреосвященство об этом.
– Вы правы. Все чрезвычайно просто! – ответил д’Артаньян и расхохотался.
Гвардейцы рассмеялись в ответ, и обе стороны расстались вполне довольные друг другом.
Глава семнадцатая
Гибель «Морской звезды»
Фелука «Морская звезда», пустившаяся в плавание по водам Бискайского залива, известного также под названием Гасконского, действительно держала курс на испанский порт Сантандер. Но широты, в которых она находилась, справедливо имеют недобрую репутацию у моряков всего света.
Осенние и зимние штормы представляют собой немалую опасность для любого корабля, который вынужден пуститься через Гасконский залив в эту пору. Не стала исключением и фелука капитана Ван Вейде.
Планше проснулся из-за того, что какой-то твердый предмет больно ударил его в бок. Он открыл глаза и обнаружил, что лежит на полу. Все вокруг ходило ходуном, переборки скрипели, словно собирались вот-вот рассыпаться.
– Эй, Гримо! Проснись, Гримо! Что это такое? Да проснись же, наконец!
Гримо, однако, не спал. Он не спал уже давно, так как сон у него был чуткий, и шум начинающегося шторма скоро разбудил его. Он поднялся, нахлобучил на голову шляпу, загнул ее поля, чтобы не сдуло ветром, и выбрался на палубу.
Несколько промокших матросов возились со снастями. Солдат на палубе не было видно. Помощник капитана стоял на мостике, отдавая короткие приказания. Он показался Гримо уставшим и встревоженным.
Гримо подошел к нему поближе и задал вопрос в своей обычной манере.
– Опасно? – спросил Гримо.
В ответ обычно словоохотливый Эвелин только пожал плечами.
Гримо понимающе кивнул и направился к тому месту, где находилась шлюпка. Затем, заняв позицию рядом с нею, он ухватился за ванты и принялся ждать дальнейшего развития событий.
Не обнаружив Гримо в каюте, Планше спросонок вообразил, что судно уже тонет и экипаж покинул его. Взъерошенный Планше пулей вылетел на палубу. Вздох облегчения вырвался у него, когда он обнаружил, что дело далеко не так плохо. Потом он заметил Гримо.
– Вот ты где! Что-то случилось?!
– Пока нет, – отвечал Гримо.
– Уф-ф, а я уже было подумал, что мы тонем.
– Возможно.
– Как это – возможно! Что ты этим хочешь сказать?! Значит, я прав – мы уже тонем?!!
Гримо сделал рукой успокоительный жест, означавший «Нет еще».
Однако это мало успокоило Планше.
– А зачем же ты тогда здесь торчишь? – спросил он.
– Наблюдаю, – был ответ.
Планше огляделся вокруг.
– А это что еще? Шлюпка! Признайся, Гримо, ты здесь торчишь неспроста, на этом холодном, мерзком ветру. Бр-р, да еще и брызги летят все время. Скажи мне, что ты тут делаешь?
– Стерегу, – коротко отвечал Гримо, кивнув в сторону шлюпки.
– Выходит, наши дела так плохи? – упавшим голосом спросил Планше.
Ветер между тем крепчал.
К помощнику капитана подбежал матрос и принялся что-то возбужденно кричать. Сквозь шум оба француза расслышали обрывки фраз. Можно было понять, что матрос обнаружил течь в трюме «Морской звезды».
Гримо удовлетворенно кивнул головой.
– Знал, – сказал он.
– Что ты «знал»?! – дико оглянувшись на него, вскричал Планше.
В ответ Гримо изобразил довольно затейливую пантомиму, показав корабль, на всех парусах влетающий в гавань и натыкающийся на дамбу, преграждающую ему путь.
– Трах! – сказал Гримо, изображая момент столкновения.
Затем он изобразил офицера, торопящего капитана фелуки с отплытием, и матросов, в спешке, кое-как заделывающих пробоину.
– Спешка, – добавил он с пренебрежительной миной и неодобрительно покачал головой.
– Великий Боже! – вскричал Планше. – Что же нам делать?
Гримо молча указал на шлюпку.
– Вот на этой скорлупе прыгать в бушующий океан?!
В ответ Гримо красноречиво развел руки, давая понять, что другого не остается.
– Всех солдат немедленно в трюм – откачивать воду! – командовал капитан Ван Вейде, который незадолго до этого отправился было отдохнуть, будучи сменен своим помощником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
– Ах, черт! И он пришел?!
– Не то слово. Прибежал!
– Тысяча чертей! Продолжайте же, господин д’Артаньян!
– Как вы думаете, что я сказал ему?
– В самом деле – что?!
– Я сказал ему, что герцог Бэкингем убит пуританским фанатиком в Портсмуте и ему не следует рассчитывать на помощь английской эскадры. Я сказал ему также, что как только армия короля вступит в Ла-Рошель, а это, в силу вышеприведенного обстоятельства, случится очень скоро, и его высокопреосвященство увидит, что один из лучших его офицеров болтается на виселице в соответствии с его, коменданта, приказом, то…
– То он тотчас же отправит самого коменданта на эту же виселицу составить вам компанию.
– Угадали! Это самое слово в слово!
– И он?
– Побледнел и собственноручно снял веревку с моей шеи.
– Тысяча чертей! Господин д’Артаньян, я давно не слышал ничего подобного!
– Сказать вам правду – я тоже! Как бы то ни было, Ла-Рошель капитулировала, и вы уже несете свою службу, несмотря на ранний час, несомненно, с целью поддержания порядка в городе и недопущения бесчинств. Это очень верно, господин де Кавуа.
– Собственно, мы… – начал капитан гвардейцев, но наш гасконец, подстрекаемый нетерпением, не дал ему договорить:
– И подумать только, что один человек из-за своей гордости и упрямства обрекал весь город на лишения. Кстати, где он сейчас? Верно, с ним поступили сурово, как он того и заслуживает?
– Не слишком-то сурово, шевалье д’Артаньян, – отвечал гвардеец кардинала. – Его высокопреосвященство просто приказал ему убраться из Ла-Рошели к утру следующего, то есть уже сегодняшнего дня. Мы как раз и направляемся к дому коменданта, чтобы удостовериться в том, что приказ его высокопреосвященства выполнен.
– Как же вы поступите, если он до сих пор там? – разыгрывая вульгарное любопытство уличного зеваки, спросил д’Артаньян.
– Вышлем его из города под конвоем, – отвечал господин де Кавуа.
– Вы имеете в виду, что его высокопреосвященство указал ему пункт назначения?
– Именно так.
– И это?..
– Тур.
«Интересно, его высокопреосвященство всех высылает в Тур? – подумал д’Артаньян, вспомнив о госпоже де Шеврез. – Наверное, чтобы легче было за всеми уследить».
Вслух же он произнес:
– Вот как! Очевидно, у его высокопреосвященства есть причины политического характера для того, чтобы отправить этого упрямца не в Бастилию, а в такой симпатичный город.
– О намерениях его высокопреосвященства, как вы сами понимаете, господин д’Артаньян, мы судить не можем, но, я думаю, дело объясняется проще.
– Как же?
– У бывшего коменданта Ла-Рошели в Туре есть дом и виноградники. Он сам просил его высокопреосвященство об этом.
– Вы правы. Все чрезвычайно просто! – ответил д’Артаньян и расхохотался.
Гвардейцы рассмеялись в ответ, и обе стороны расстались вполне довольные друг другом.
Глава семнадцатая
Гибель «Морской звезды»
Фелука «Морская звезда», пустившаяся в плавание по водам Бискайского залива, известного также под названием Гасконского, действительно держала курс на испанский порт Сантандер. Но широты, в которых она находилась, справедливо имеют недобрую репутацию у моряков всего света.
Осенние и зимние штормы представляют собой немалую опасность для любого корабля, который вынужден пуститься через Гасконский залив в эту пору. Не стала исключением и фелука капитана Ван Вейде.
Планше проснулся из-за того, что какой-то твердый предмет больно ударил его в бок. Он открыл глаза и обнаружил, что лежит на полу. Все вокруг ходило ходуном, переборки скрипели, словно собирались вот-вот рассыпаться.
– Эй, Гримо! Проснись, Гримо! Что это такое? Да проснись же, наконец!
Гримо, однако, не спал. Он не спал уже давно, так как сон у него был чуткий, и шум начинающегося шторма скоро разбудил его. Он поднялся, нахлобучил на голову шляпу, загнул ее поля, чтобы не сдуло ветром, и выбрался на палубу.
Несколько промокших матросов возились со снастями. Солдат на палубе не было видно. Помощник капитана стоял на мостике, отдавая короткие приказания. Он показался Гримо уставшим и встревоженным.
Гримо подошел к нему поближе и задал вопрос в своей обычной манере.
– Опасно? – спросил Гримо.
В ответ обычно словоохотливый Эвелин только пожал плечами.
Гримо понимающе кивнул и направился к тому месту, где находилась шлюпка. Затем, заняв позицию рядом с нею, он ухватился за ванты и принялся ждать дальнейшего развития событий.
Не обнаружив Гримо в каюте, Планше спросонок вообразил, что судно уже тонет и экипаж покинул его. Взъерошенный Планше пулей вылетел на палубу. Вздох облегчения вырвался у него, когда он обнаружил, что дело далеко не так плохо. Потом он заметил Гримо.
– Вот ты где! Что-то случилось?!
– Пока нет, – отвечал Гримо.
– Уф-ф, а я уже было подумал, что мы тонем.
– Возможно.
– Как это – возможно! Что ты этим хочешь сказать?! Значит, я прав – мы уже тонем?!!
Гримо сделал рукой успокоительный жест, означавший «Нет еще».
Однако это мало успокоило Планше.
– А зачем же ты тогда здесь торчишь? – спросил он.
– Наблюдаю, – был ответ.
Планше огляделся вокруг.
– А это что еще? Шлюпка! Признайся, Гримо, ты здесь торчишь неспроста, на этом холодном, мерзком ветру. Бр-р, да еще и брызги летят все время. Скажи мне, что ты тут делаешь?
– Стерегу, – коротко отвечал Гримо, кивнув в сторону шлюпки.
– Выходит, наши дела так плохи? – упавшим голосом спросил Планше.
Ветер между тем крепчал.
К помощнику капитана подбежал матрос и принялся что-то возбужденно кричать. Сквозь шум оба француза расслышали обрывки фраз. Можно было понять, что матрос обнаружил течь в трюме «Морской звезды».
Гримо удовлетворенно кивнул головой.
– Знал, – сказал он.
– Что ты «знал»?! – дико оглянувшись на него, вскричал Планше.
В ответ Гримо изобразил довольно затейливую пантомиму, показав корабль, на всех парусах влетающий в гавань и натыкающийся на дамбу, преграждающую ему путь.
– Трах! – сказал Гримо, изображая момент столкновения.
Затем он изобразил офицера, торопящего капитана фелуки с отплытием, и матросов, в спешке, кое-как заделывающих пробоину.
– Спешка, – добавил он с пренебрежительной миной и неодобрительно покачал головой.
– Великий Боже! – вскричал Планше. – Что же нам делать?
Гримо молча указал на шлюпку.
– Вот на этой скорлупе прыгать в бушующий океан?!
В ответ Гримо красноречиво развел руки, давая понять, что другого не остается.
– Всех солдат немедленно в трюм – откачивать воду! – командовал капитан Ван Вейде, который незадолго до этого отправился было отдохнуть, будучи сменен своим помощником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121