Наутро д’Артаньян не мешкая поспешил к г-ну де Тревилю.
Было еще рано. Первые лучи солнца пробивались из-за парижских крыш. Состоятельные горожане еще спали, но нищие и бродяги уже повылезли из своих жалких конур. Проснулись мелкие торговцы и разносчики. Навстречу прошагала водоноска, звук ее тяжелых деревянных башмаков гулко отдавался в утреннем воздухе.
Изредка попадались прибывшие в столицу продавать свой товар крестьяне в коричневых куртках и кирпично-красных штанах из домотканого полотна, в полотняных гетрах и башмаках из грубой кожи. Следом за ними потянулись ремесленники и приказчики, направлявшиеся к своим мастерским и лавкам.
Когда д’Артаньян подходил к дому г-на де Тревиля, уже зазвонили колокола.
Поскольку во дворе дома несли дежурство мушкетеры его роты, д’Артаньян был тотчас же узнан и почтительно пропущен в дом. Он прошел в приемную, где его так же почтительно усадили в кресла и заверили в том, что г-н де Тревиль, который только что проснулся, примет его первым по прошествии самого короткого времени.
Г-н де Тревиль действительно не заставил мушкетера долго дожидаться в приемной, прекрасно понимая, что д’Артаньян не явился бы к нему ни свет ни заря без крайней надобности.
Молодой человек не стал тратить времени на предисловия – он кратко рассказал де Тревилю о дуэли с Рошфором и попросил у него отпуск.
– Я думаю, вы правы, д’Артаньян, – сказал де Тревиль, прикидывая в уме шансы опередить кардинала у короля, чтобы представить все дело в нужном свете, – занятие, которому он предавался не реже одного раза в месяц, будучи командиром лихой и бесшабашной компании бретеров, называемых мушкетерами короля.
Читатель, несомненно, помнит, что г-ну де Тревилю не раз приходилось выполнять роль заступника перед его величеством, однако этот достойный вельможа справедливо полагал, что это входит в его должностные обязанности.
– Кардинал, наверное, взбешен. Когда это случилось? – спросил г-н де Тревиль.
– Вчера вечером, – коротко отвечал д’Артаньян.
– Значит, вы наконец поквитались с человеком из Менга, – полувопросительно-полуутвердительно произнес капитан королевских мушкетеров. – Немногие рискнули бы драться с ним – уж очень влиятелен покровитель у кавалера. Ах, д’Артаньян, вы словно задались целью регулярно вызывать разлитие желчи у его высокопреосвященства. Прошло всего каких-нибудь несколько месяцев с тех пор, как вы с Атосом, Арамисом и Портосом, к моему сожалению, оставившим службу, лишили кардинала самой опасной его шпионки. И вот теперь вы чуть не закололи его конюшего.
– О нет, сударь. Я лишь ранил его в плечо.
– Тысяча чертей! Я надеялся на что-нибудь посерьезнее.
Д’Артаньян постарался спрятать улыбку, вспомнив пророчество Атоса.
– Ведь вы понимаете, что, как только Рошфор поправится, он сразу же постарается свести с вами счеты. А так как Рошфор человек не слишком щепетильный и, судя по вашим приключениям в Менге и Сен-Клу, не привык стесняться в выборе средств, я бы на вашем месте опасался наемных убийц.
– Однако справедливости ради должен заметить, – сказал д’Артаньян, – что перед нашим поединком господин де Рошфор заверил меня, что при любом исходе кардинал не будет посвящен в это дело.
– Хорошо, если так оно и будет, но не стоит на это слишком полагаться. Как бы то ни было, – подвел итог г-н де Тревиль, – я отправляю вас в отпуск, вызванный… семейными обстоятельствами, например. Ведь вы не были в ваших родных краях с тех пор, как впервые появились в Париже, не так ли? Заодно проверим, так ли благороден господин де Рошфор на деле. Я скажу королю, что отправил вас в отпуск вчера и вечером вас уже не было в Париже.
Д’Артаньян от души поблагодарил г-на де Тревиля и уже собирался попрощаться с ним, но тот остановил его.
– Еще одно. Вы уже решили, куда отправитесь?
– Но я и впрямь мог бы поехать навестить родных, если бы…
– Что такое?
– Если бы мое сердце не вело меня в другое место.
– Я всецело одобряю веление вашего сердца, д’Артаньян. Ни в коем случае не ездите в Гасконь. Мало ли кому вздумается разыскивать вас там. Поезжайте туда, куда вас ведет ваше сердце. Надеюсь, это далеко от Беарна?
– О, это далеко оттуда.
– И отлично! Отправляйтесь поскорее, не стану вас более задерживать, д’Артаньян!
Выйдя от г-на де Тревиля, мушкетер остановился, раздумывая над тем, куда ему отправиться – в конюшни при гвардейских казармах или домой, чтобы затем отправить за лошадьми Жемблу.
Наконец решив, что час еще слишком ранний для того, чтобы его уже дожидались дома с целью ареста, он отправился на улицу Могильщиков.
– О Господи, это вы, сударь?! Я уже было решил, что вы и вовсе не вернетесь, – такими словами встретил его перепуганный Жемблу.
– Вот еще, любезный. Вместо того чтобы нести вздор, отправляйся лучше в конюшни и приведи наших лошадей. Да не забудь покормить их хорошенько.
– Значит, мы выступаем в поход?
– Скорее – отправляемся путешествовать.
– Ах, сударь! Когда я путешествовал с доном Алонсо, меня пару раз чуть не застрелили из мушкета да столько же раз пытались лишить меня жизни при помощи клинка. Не лучше ли нам остаться в Париже?
– Вот тогда у нас точно будут неприятности. И потом – ты, кажется, смеешь указывать мне, Жемблу? – спросил д’Артаньян, стараясь нахмуриться.
– Боже упаси, сударь. Раз мы отправляемся путешествовать – значит, так тому и быть. Я мигом приведу лошадей.
Жемблу действительно проявил расторопность. Через короткое время д’Артаньян со своим новым слугой выступили в поход и, выбравшись из Парижа, дали шпоры своим коням.
– А куда мы сейчас направляемся таким аллюром, сударь? – спросил слуга.
– В Тур! – отвечал хозяин, сильнее пришпоривая коня.
Глава двадцать пятая,
из которой читатель узнает кое-что о жизни в городе Туре
Через несколько дней после описанных в предыдущей главе событий к незаметному дому на окраине Тура подъехал всадник. У дверей он соскочил на землю и бросил поводья, нимало не беспокоясь о судьбе своего усталого коня.
Однако тот, кто поспешил бы обвинить хозяина в столь равнодушном отношении к благородному животному, принесшему его на своей спине, и принесшему издалека, вскоре увидел бы, что он ошибся.
Из дома выскочил расторопный слуга и, подхватив поводья, отвел коня в теплое стойло, поставив его перед полными яслями. Второй слуга растер разгоряченное животное и накрыл его теплой попоной. Очевидно, приезжего в доме хорошо знали и, во всяком случае, ждали.
Он вошел в дом и оставался там около часа. Затем приезжий вышел, вскочил на свежего коня, услужливо подведенного ему давешним слугой, и ускакал.
Тот, кому вздумалось бы проследить за ним, увидел бы, что всадник, выехав за пределы города, направился вдоль берега Луары по дороге, ведущей в Блуа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121