А потом солдат передал мадемуазель свой фонарь и открыл перед нею дверь камеры – наружную дверь, сударь.
– И она вошла?
– Ваша правда, сударь. Мадемуазель вошла туда.
– Проклятие! Теперь я понимаю…
– Что, сударь?
– Это тебя не касается, бездельник! Остерегайся вывести меня из терпения. Продолжай…
– Мадемуазель отсутствовала примерно четверть часа или немногим больше. А потом она быстро вышла и села в портшез, а мы с напарником отнесли ее к церкви на площади – вы знаете, ваша милость, это совсем недалеко оттуда.
– Черт! Мадемуазель разговаривала с вами?
– Нет, ваша милость.
– Черт, черт! По крайней мере, она же сообщила вам, куда следует ее доставить?
– Мадемуазель сказала мне перед тем, как обратилась к стражнику: «Когда я вернусь, вы отнесете меня на площадь к церковной ограде, где меня должен ждать кантор Буало».
– Проклятье! Она так и сказала?!
– Я передал вам слово в слово, сударь.
– Значит, весь обратный путь из тюрьмы мадемуазель не обращалась к вам? Вы не слышали ее голоса?!
– Нет, сударь. Она молчала всю дорогу.
– Тысяча чертей! Неужели она… неужели это возможно?!!
Комендант заметался по кабинету, словно раненый тигр.
– Как она была одета?
– В темный бархатный плащ с капюшоном.
– Вы видели ее лицо?
– Конечно, сударь. Она разговаривала с нами во дворе дома.
– Да нет, идиот. Видел ли ты ее лицо, когда она вышла от этого арестанта?
– А-а, вот что ваша милость имеет в виду. Если ваша милость об этом спрашиваете, то я могу твердо ответить – нет.
– Так, значит, вы своими собственными руками доставили к церкви этого…
– Кого вы имеете в виду, ваша милость?
– Нет, – сказал вовремя спохватившийся комендант. – Нет, ничего. Вы свободны, по крайней мере – пока. Можете идти.
– Но, сударь… вы обещали, что мадемуазель не будет…
– Не будет, не будет! Мадемуазель ничего не будет. Уж об этом я позабочусь лично.
Лакеи с низкими поклонами попятились назад, но голос коменданта застиг их в дверях.
– Постойте! Но как же, черт побери, случилось, что вы топали обратно с пустым портшезом?
– Нас отпустил мэтр Буало. Он сказал, что мадемуазель будет слушать его орган и молиться.
– Мятежник, предатель. Да это целый заговор! – прошипел комендант, еле сдерживаясь. – Ступайте вон! – крикнул он струхнувшим лакеям. – Да смотрите, если вы проболтаетесь кому-нибудь хоть одним словом – я сдеру с вас шкуры, живьем!
Как только двери за лакеями затворились, он дал волю своему гневу, запустив для начала в стену массивным письменным прибором, красовавшимся на его столе.
На шум прибежал испуганный офицер.
– Разыскать кантора церкви святого Фомы – Буало! – свирепо сказал комендант. – И приведите мне стражника, который, охранял камеру приговоренного прошлой ночью.
– Их было двое, ваша милость.
– Так приведите обоих, да поживее!
Требуемых солдат искали долго, но отыскать сумели только одного – зато именно того, который интересовал господина коменданта в первую очередь.
– Отвечай, как ты выпустил пленника? – угрюмо потребовал комендант, успевший взять себя в руки.
– Он сказал, что неподалеку на мадемуазель де Бриссар напала целая шайка городской черни и у него есть приказ забирать всех солдат ему в помощь, – отвечал солдат.
– Кто сказал? Арестант? – спросил совершенно сбитый с толку комендант.
Он готов был услышать все, что угодно, но только не то, что услышал.
– Ну да, сударь. То есть – нет. Мистер Джейкобсон, – тоскливо отвечал стражник, которому уже начал мерещиться призрак петли, которой окончится все дело.
Комендант некоторое время собирался с мыслями. Наконец ему это в некоторой степени удалось.
– Я вижу, это целый заговор, – раздельно проговорил он. – В Ла-Рошели целая шайка мятежников, и солдаты тоже примкнули к ней.
– Нет-нет, господин комендант. Клянусь, я ни в чем не виноват. Он не человек, а дьявол и, верно, умеет проходить сквозь стены!
– Ты, верно, опять имеешь в виду мистера Джейкобсона? – саркастически улыбаясь, спросил комендант, вытаскивая из ящика стола пару пистолетов.
– Да нет же, ваша милость! Я говорю об этом проклятом гасконце. Одному сатане известно, как он объявился по эту сторону дверей. И я готов поклясться, что прибежал он с улицы.
– Ты перестанешь морочить мне голову ровно через секунду, – зловеще сказал комендант, нацеливаясь в беднягу из пистолета, – потому что я застрелю тебя на этом самом месте.
– Сударь, прошу вас, сжальтесь надо мной, – повторял перепутанный солдат. – Я ни на секунду не расставался со своими ключами – все они на месте.
– Значит, ты сам отпер ему дверь, негодяй?!
– Клянусь, я не отпирал ему дверей! Клянусь Господом Богом и всеми святыми и именем моей матери! – завопил несчастный, увидев, что комендант собирается спустить курок.
– Или ты последний негодяй и клятвопреступник, или… ты действительно не отпирал ему дверей, – несколько поостыв, сказал комендант. – Но, может быть, ты объяснишь мне в таком случае, как он смог выбраться наружу?
Видя, что солдат никак не может прийти в себя, комендант решил успокоить беднягу, в надежде, что ему все-таки удастся уяснить себе происшедшее ночью. Кое-что он уже понимал: ему было совершенно ясно, что Камилла, повинуясь безрассудному порыву, явилась в тюрьму и заменила д’Артаньяна в камере, отдав ему свой плащ. Но каким образом девушке, в свою очередь, удалось незамеченной покинуть тюремные стены, если часовой божится, что не отпирал дверей?
– Ты говоришь, что тебя снял с поста мистер Джейкобсон?
Солдат низко опустил голову.
– Это так или нет?
– Нет, ваша честь, это был он!
– Не надо говорить со мной загадками, любезный.
– Тот самый гасконец, ваша милость! Тот, кому полагалось сидеть взаперти. А он, будь он трижды проклят, пришел снаружи!
– Так, так, – протянул комендант, начиная догадываться о продолжении истории.
– И ты со своим напарником, вместо того чтобы схватить проходимца или в крайнем случае застрелить его, спокойно дали ему…
– Нет-нет, ваша милость. Просто он был в низко надвинутой шляпе и говорил очень властно и громко. Он приказал нам бежать на помощь мадемуазель де Бриссар, на которую напали смутьяны.
– И вы оба поверили ему?!
– Мой товарищ побежал туда, куда указал этот гасконец, а оттуда действительно слышались крики и раздалось несколько выстрелов, сударь. Я тоже подумал, что если на портшез напали, то, конечно, носильщикам не отбиться вдвоем…
– Постой, а откуда ты узнал, что мадемуазель де Бриссар должна быть в портшезе, а слуг при ней только двое?
– Но я же видел их незадолго до этого.
– Кого?
– Лакеев, которые принесли портшез.
– Куда они его принесли?
– Прямехонько к воротам тюрьмы, ваша милость. А из портшеза вышла мадемуазель де Бриссар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
– И она вошла?
– Ваша правда, сударь. Мадемуазель вошла туда.
– Проклятие! Теперь я понимаю…
– Что, сударь?
– Это тебя не касается, бездельник! Остерегайся вывести меня из терпения. Продолжай…
– Мадемуазель отсутствовала примерно четверть часа или немногим больше. А потом она быстро вышла и села в портшез, а мы с напарником отнесли ее к церкви на площади – вы знаете, ваша милость, это совсем недалеко оттуда.
– Черт! Мадемуазель разговаривала с вами?
– Нет, ваша милость.
– Черт, черт! По крайней мере, она же сообщила вам, куда следует ее доставить?
– Мадемуазель сказала мне перед тем, как обратилась к стражнику: «Когда я вернусь, вы отнесете меня на площадь к церковной ограде, где меня должен ждать кантор Буало».
– Проклятье! Она так и сказала?!
– Я передал вам слово в слово, сударь.
– Значит, весь обратный путь из тюрьмы мадемуазель не обращалась к вам? Вы не слышали ее голоса?!
– Нет, сударь. Она молчала всю дорогу.
– Тысяча чертей! Неужели она… неужели это возможно?!!
Комендант заметался по кабинету, словно раненый тигр.
– Как она была одета?
– В темный бархатный плащ с капюшоном.
– Вы видели ее лицо?
– Конечно, сударь. Она разговаривала с нами во дворе дома.
– Да нет, идиот. Видел ли ты ее лицо, когда она вышла от этого арестанта?
– А-а, вот что ваша милость имеет в виду. Если ваша милость об этом спрашиваете, то я могу твердо ответить – нет.
– Так, значит, вы своими собственными руками доставили к церкви этого…
– Кого вы имеете в виду, ваша милость?
– Нет, – сказал вовремя спохватившийся комендант. – Нет, ничего. Вы свободны, по крайней мере – пока. Можете идти.
– Но, сударь… вы обещали, что мадемуазель не будет…
– Не будет, не будет! Мадемуазель ничего не будет. Уж об этом я позабочусь лично.
Лакеи с низкими поклонами попятились назад, но голос коменданта застиг их в дверях.
– Постойте! Но как же, черт побери, случилось, что вы топали обратно с пустым портшезом?
– Нас отпустил мэтр Буало. Он сказал, что мадемуазель будет слушать его орган и молиться.
– Мятежник, предатель. Да это целый заговор! – прошипел комендант, еле сдерживаясь. – Ступайте вон! – крикнул он струхнувшим лакеям. – Да смотрите, если вы проболтаетесь кому-нибудь хоть одним словом – я сдеру с вас шкуры, живьем!
Как только двери за лакеями затворились, он дал волю своему гневу, запустив для начала в стену массивным письменным прибором, красовавшимся на его столе.
На шум прибежал испуганный офицер.
– Разыскать кантора церкви святого Фомы – Буало! – свирепо сказал комендант. – И приведите мне стражника, который, охранял камеру приговоренного прошлой ночью.
– Их было двое, ваша милость.
– Так приведите обоих, да поживее!
Требуемых солдат искали долго, но отыскать сумели только одного – зато именно того, который интересовал господина коменданта в первую очередь.
– Отвечай, как ты выпустил пленника? – угрюмо потребовал комендант, успевший взять себя в руки.
– Он сказал, что неподалеку на мадемуазель де Бриссар напала целая шайка городской черни и у него есть приказ забирать всех солдат ему в помощь, – отвечал солдат.
– Кто сказал? Арестант? – спросил совершенно сбитый с толку комендант.
Он готов был услышать все, что угодно, но только не то, что услышал.
– Ну да, сударь. То есть – нет. Мистер Джейкобсон, – тоскливо отвечал стражник, которому уже начал мерещиться призрак петли, которой окончится все дело.
Комендант некоторое время собирался с мыслями. Наконец ему это в некоторой степени удалось.
– Я вижу, это целый заговор, – раздельно проговорил он. – В Ла-Рошели целая шайка мятежников, и солдаты тоже примкнули к ней.
– Нет-нет, господин комендант. Клянусь, я ни в чем не виноват. Он не человек, а дьявол и, верно, умеет проходить сквозь стены!
– Ты, верно, опять имеешь в виду мистера Джейкобсона? – саркастически улыбаясь, спросил комендант, вытаскивая из ящика стола пару пистолетов.
– Да нет же, ваша милость! Я говорю об этом проклятом гасконце. Одному сатане известно, как он объявился по эту сторону дверей. И я готов поклясться, что прибежал он с улицы.
– Ты перестанешь морочить мне голову ровно через секунду, – зловеще сказал комендант, нацеливаясь в беднягу из пистолета, – потому что я застрелю тебя на этом самом месте.
– Сударь, прошу вас, сжальтесь надо мной, – повторял перепутанный солдат. – Я ни на секунду не расставался со своими ключами – все они на месте.
– Значит, ты сам отпер ему дверь, негодяй?!
– Клянусь, я не отпирал ему дверей! Клянусь Господом Богом и всеми святыми и именем моей матери! – завопил несчастный, увидев, что комендант собирается спустить курок.
– Или ты последний негодяй и клятвопреступник, или… ты действительно не отпирал ему дверей, – несколько поостыв, сказал комендант. – Но, может быть, ты объяснишь мне в таком случае, как он смог выбраться наружу?
Видя, что солдат никак не может прийти в себя, комендант решил успокоить беднягу, в надежде, что ему все-таки удастся уяснить себе происшедшее ночью. Кое-что он уже понимал: ему было совершенно ясно, что Камилла, повинуясь безрассудному порыву, явилась в тюрьму и заменила д’Артаньяна в камере, отдав ему свой плащ. Но каким образом девушке, в свою очередь, удалось незамеченной покинуть тюремные стены, если часовой божится, что не отпирал дверей?
– Ты говоришь, что тебя снял с поста мистер Джейкобсон?
Солдат низко опустил голову.
– Это так или нет?
– Нет, ваша честь, это был он!
– Не надо говорить со мной загадками, любезный.
– Тот самый гасконец, ваша милость! Тот, кому полагалось сидеть взаперти. А он, будь он трижды проклят, пришел снаружи!
– Так, так, – протянул комендант, начиная догадываться о продолжении истории.
– И ты со своим напарником, вместо того чтобы схватить проходимца или в крайнем случае застрелить его, спокойно дали ему…
– Нет-нет, ваша милость. Просто он был в низко надвинутой шляпе и говорил очень властно и громко. Он приказал нам бежать на помощь мадемуазель де Бриссар, на которую напали смутьяны.
– И вы оба поверили ему?!
– Мой товарищ побежал туда, куда указал этот гасконец, а оттуда действительно слышались крики и раздалось несколько выстрелов, сударь. Я тоже подумал, что если на портшез напали, то, конечно, носильщикам не отбиться вдвоем…
– Постой, а откуда ты узнал, что мадемуазель де Бриссар должна быть в портшезе, а слуг при ней только двое?
– Но я же видел их незадолго до этого.
– Кого?
– Лакеев, которые принесли портшез.
– Куда они его принесли?
– Прямехонько к воротам тюрьмы, ваша милость. А из портшеза вышла мадемуазель де Бриссар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121