Хочешь
пойти со мной?
- Нет. Это совещание...
- Ладно. Ну... Это... было хорошо.
- Да. Я никогда раньше так близко не знакомилась с собакой.
- То же могу сказать о себе и кошках. Значит, до скорого.
- Да.
Она отправилась домой.
Я снова обыскал все вокруг дома Ларри, но не нашел никаких признаков
его возвращения. По дороге домой я услышал, как кто-то прошипел мое имя из
пучка травы.
- Нюх, старина. Приятно снова повидать тебя. Я как раз полз к тебе.
Ты сократил мне путь...
- Шипучка! Что ты тут делаешь?
- Слонялся в том саду, подкармливался, - ответил он. - Просто заполз
сюда, чтобы быстренько перекусить по дороге.
- А зачем ты меня искал?
- Узнал кое-что. Хотел, чтобы и ты знал.
- Что? - спросил я.
- Наверное, я подцепил дурную привычку от Растова. Посмотри на меня.
Я чувствую себя так, будто меняю кожу.
- Ничего похожего.
- Знаю. Но я действительно любил его. Когда мы с тобой расстались, я
направился в сад и начал поедать старые, перебродившие фрукты. С ним
было... уютно. Я чувствовал, что нужен кому-то. Теперь фруктов почти не
осталось. Я приду в себя. Со мной все будет в порядке. Но мне его будет
недоставать. Он был хороший человек. Викарий прикончил его - это мне
рассказал Ночной Ветер. Хотел сузить рамки. Поэтому Граф убрал Оуэна,
чтобы викарий поостерегся. Вы ведь доберетесь до викария, правда?
- Шипучка, ты, наверное, перебрал. Оуэна убили после того, как Графа
проткнули колом.
- Умно, правда? Вот об этом я и хотел тебе рассказать. Он нас надул.
Он все еще здесь.
- Что? Каким образом?
- Как-то ночью я набрался до чертиков, - сказал он, - и вдруг
почувствовал себя ужасно одиноким. Не хотелось оставаться одному, поэтому
я пополз искать кого-нибудь или что-нибудь - огней, движения, звуков. Я
добрался до цыганского табора, это было как раз то, что надо. Свернулся
под кибиткой, рассчитывая провести там ночь, а утро вечера мудренее. Но
подслушал обрывки разговора в кибитке, которые заставили меня забраться
наверх и пролезть в щель между досками пола. Я случайно выбрал ту самую
кибитку, и там сидели два сторожа. Иногда они говорили на своем языке,
иногда по-английски - младший хотел попрактиковаться. Я провел ночь в
кибитке, а не под ней. Но узнал всю историю. Я даже нашел отверстие,
сквозь которое видел гроб.
- Он у цыган?
- Да. Они охраняют его днем, когда он спит, и сторожат ночью, когда
Граф улетает.
- Так значит, он фальсифицировал свою смерть, - сказал я. - Одел тот
скелет, который мы нашли, в свою одежду, и сам проткнул его колом.
- Да, тот разваливающийся скелет, который уже лежал там.
- ...И поэтому на нем не оказалось кольца.
- Да, и здесь он тоже был в безопасности. Любой, кто нашел бы
останки, подумал бы, что кольцо взял убийца.
Меня пробрал холод.
- Шипучка, он ведь устроил все это уже после смерти луны, да?
- Да. На твои расчеты это не повлияет.
- Хорошо. Но вот чего я не понимаю: Граф убил Оуэна, потому что
викарий убил Растова. Отражает ли это конкретные симпатии Графа? Или он
просто намерен сдерживать викария и не давать распространиться насилию?
- Не знаю. Об этом ничего не говорили.
Я тихо зарычал.
- Сложная задача, - сказал я.
- Согласен. Теперь тебе известно все, что знаю я.
- Спасибо. Хочешь пойти со мной?
- Нет. Я и правда вышел из Игры. Удачи тебе.
- И тебе, Шипучка.
Я слышал, как он уползает прочь. После обеда прошел небольшой дождик,
который прекратился вскоре после захода солнца. Я вышел из дома, чтобы
посмотреть, взошла ли луна, и Бубон пошел со мной. Но ее все еще закрывали
облака, и мы увидели только большое яркое пятно света на востоке. Дул
холодный ветер.
- Значит, время пришло, - сказал Бубон. - К утру все будет решено.
- Да.
- Хотел бы я участвовать в Игре с самого начала.
- Хотел бы луну с неба, - заметил я. - Может, так оно и было. Ты же
играл, в каком-то смысле. Ты обменивался информацией, наблюдал за ходом
событий, так же, как и все мы.
- Да, но не делал ничего по-настоящему важного, как вы все.
- Важнее всего те мелочи, которые, складываясь вместе, дают нам
окончательную картину.
- Наверное, - сказал он. - Да, было забавно. Как ты думаешь... Нельзя
ли мне тоже пойти? Мне бы хотелось увидеть, как это произойдет, чем бы все
ни кончилось.
- Извини, - ответил я. Мы не можем взять на себя ответственность еще
и за непосвященного. Думаю, борьба будет жесткой.
- Понимаю, - сказал он. - Я так и думал, что ты это скажешь, но
должен был спросить.
Через некоторое время я покинул его, а он остался смотреть на небо.
Луна все еще пряталась.
И вот... Мы вышли до полуночи, конечно, Джек и я, он надел теплую
куртку и взял сумку с принадлежностями. В другой руке у него было
несколько небольших поленьев для костра. Мы ушли, не заботясь об
оставшейся не запертой двери.
Небо над головой начало проясняться, хотя луна по-прежнему была
закрыта. Тем не менее, ее проникающее сквозь облака сияние вполне сносно
освещало нам дорогу. В спину дул прохладный, влажный ветер.
Вскоре показалось Гнездо Пса, и Джек решил, что мы должны обойти его
и подняться по восточному склону.
Так мы и сделали, и когда поднялись на вершину, то в кругу у камня с
надписью уже слабо мерцало пламя. Подойдя поближе, мы увидели викария
Робертса, Морриса и Маккаба, суетящихся вокруг небольшого костра, который
явно только что разожгли и раздували, чтобы расширить пределы его влияния.
Теперь ухо викария уже не было забинтовано, и свет просачивался сквозь два
больших отверстия. Груда хвороста стала гораздо выше, чем тогда, когда мы
приходили сюда с Серой Метелкой.
Гибельный костер - необходимая часть нашего дела. Он берет начало в
туманной глубине истории наших игр. Обе стороны нуждаются в нем, поэтому,
в некотором смысле, он - нейтральное орудие. После полуночи он уже горит
не в одном нашем мире, и мы можем бросать в него те предметы, которые
прибавляют нам силу и служат достижению наших целей. Он привлекает
существа из других миров, симпатизирующие обеим сторонам, а также
нейтральных духов, которые могут принять чью-либо сторону в ходе событий.
Через него могут проходить голоса и возникать картины, и он служит
второстепенным, вспомогательным пунктом проявления для открывающего или
закрывающего объекта, каким бы он ни был. Как правило, мы все приносим
что-нибудь, чтобы бросить в него, и он взаимодействует со всеми нами на
протяжении всего ритуала. Например, я помочился на одну из наших палок за
несколько дней до этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
пойти со мной?
- Нет. Это совещание...
- Ладно. Ну... Это... было хорошо.
- Да. Я никогда раньше так близко не знакомилась с собакой.
- То же могу сказать о себе и кошках. Значит, до скорого.
- Да.
Она отправилась домой.
Я снова обыскал все вокруг дома Ларри, но не нашел никаких признаков
его возвращения. По дороге домой я услышал, как кто-то прошипел мое имя из
пучка травы.
- Нюх, старина. Приятно снова повидать тебя. Я как раз полз к тебе.
Ты сократил мне путь...
- Шипучка! Что ты тут делаешь?
- Слонялся в том саду, подкармливался, - ответил он. - Просто заполз
сюда, чтобы быстренько перекусить по дороге.
- А зачем ты меня искал?
- Узнал кое-что. Хотел, чтобы и ты знал.
- Что? - спросил я.
- Наверное, я подцепил дурную привычку от Растова. Посмотри на меня.
Я чувствую себя так, будто меняю кожу.
- Ничего похожего.
- Знаю. Но я действительно любил его. Когда мы с тобой расстались, я
направился в сад и начал поедать старые, перебродившие фрукты. С ним
было... уютно. Я чувствовал, что нужен кому-то. Теперь фруктов почти не
осталось. Я приду в себя. Со мной все будет в порядке. Но мне его будет
недоставать. Он был хороший человек. Викарий прикончил его - это мне
рассказал Ночной Ветер. Хотел сузить рамки. Поэтому Граф убрал Оуэна,
чтобы викарий поостерегся. Вы ведь доберетесь до викария, правда?
- Шипучка, ты, наверное, перебрал. Оуэна убили после того, как Графа
проткнули колом.
- Умно, правда? Вот об этом я и хотел тебе рассказать. Он нас надул.
Он все еще здесь.
- Что? Каким образом?
- Как-то ночью я набрался до чертиков, - сказал он, - и вдруг
почувствовал себя ужасно одиноким. Не хотелось оставаться одному, поэтому
я пополз искать кого-нибудь или что-нибудь - огней, движения, звуков. Я
добрался до цыганского табора, это было как раз то, что надо. Свернулся
под кибиткой, рассчитывая провести там ночь, а утро вечера мудренее. Но
подслушал обрывки разговора в кибитке, которые заставили меня забраться
наверх и пролезть в щель между досками пола. Я случайно выбрал ту самую
кибитку, и там сидели два сторожа. Иногда они говорили на своем языке,
иногда по-английски - младший хотел попрактиковаться. Я провел ночь в
кибитке, а не под ней. Но узнал всю историю. Я даже нашел отверстие,
сквозь которое видел гроб.
- Он у цыган?
- Да. Они охраняют его днем, когда он спит, и сторожат ночью, когда
Граф улетает.
- Так значит, он фальсифицировал свою смерть, - сказал я. - Одел тот
скелет, который мы нашли, в свою одежду, и сам проткнул его колом.
- Да, тот разваливающийся скелет, который уже лежал там.
- ...И поэтому на нем не оказалось кольца.
- Да, и здесь он тоже был в безопасности. Любой, кто нашел бы
останки, подумал бы, что кольцо взял убийца.
Меня пробрал холод.
- Шипучка, он ведь устроил все это уже после смерти луны, да?
- Да. На твои расчеты это не повлияет.
- Хорошо. Но вот чего я не понимаю: Граф убил Оуэна, потому что
викарий убил Растова. Отражает ли это конкретные симпатии Графа? Или он
просто намерен сдерживать викария и не давать распространиться насилию?
- Не знаю. Об этом ничего не говорили.
Я тихо зарычал.
- Сложная задача, - сказал я.
- Согласен. Теперь тебе известно все, что знаю я.
- Спасибо. Хочешь пойти со мной?
- Нет. Я и правда вышел из Игры. Удачи тебе.
- И тебе, Шипучка.
Я слышал, как он уползает прочь. После обеда прошел небольшой дождик,
который прекратился вскоре после захода солнца. Я вышел из дома, чтобы
посмотреть, взошла ли луна, и Бубон пошел со мной. Но ее все еще закрывали
облака, и мы увидели только большое яркое пятно света на востоке. Дул
холодный ветер.
- Значит, время пришло, - сказал Бубон. - К утру все будет решено.
- Да.
- Хотел бы я участвовать в Игре с самого начала.
- Хотел бы луну с неба, - заметил я. - Может, так оно и было. Ты же
играл, в каком-то смысле. Ты обменивался информацией, наблюдал за ходом
событий, так же, как и все мы.
- Да, но не делал ничего по-настоящему важного, как вы все.
- Важнее всего те мелочи, которые, складываясь вместе, дают нам
окончательную картину.
- Наверное, - сказал он. - Да, было забавно. Как ты думаешь... Нельзя
ли мне тоже пойти? Мне бы хотелось увидеть, как это произойдет, чем бы все
ни кончилось.
- Извини, - ответил я. Мы не можем взять на себя ответственность еще
и за непосвященного. Думаю, борьба будет жесткой.
- Понимаю, - сказал он. - Я так и думал, что ты это скажешь, но
должен был спросить.
Через некоторое время я покинул его, а он остался смотреть на небо.
Луна все еще пряталась.
И вот... Мы вышли до полуночи, конечно, Джек и я, он надел теплую
куртку и взял сумку с принадлежностями. В другой руке у него было
несколько небольших поленьев для костра. Мы ушли, не заботясь об
оставшейся не запертой двери.
Небо над головой начало проясняться, хотя луна по-прежнему была
закрыта. Тем не менее, ее проникающее сквозь облака сияние вполне сносно
освещало нам дорогу. В спину дул прохладный, влажный ветер.
Вскоре показалось Гнездо Пса, и Джек решил, что мы должны обойти его
и подняться по восточному склону.
Так мы и сделали, и когда поднялись на вершину, то в кругу у камня с
надписью уже слабо мерцало пламя. Подойдя поближе, мы увидели викария
Робертса, Морриса и Маккаба, суетящихся вокруг небольшого костра, который
явно только что разожгли и раздували, чтобы расширить пределы его влияния.
Теперь ухо викария уже не было забинтовано, и свет просачивался сквозь два
больших отверстия. Груда хвороста стала гораздо выше, чем тогда, когда мы
приходили сюда с Серой Метелкой.
Гибельный костер - необходимая часть нашего дела. Он берет начало в
туманной глубине истории наших игр. Обе стороны нуждаются в нем, поэтому,
в некотором смысле, он - нейтральное орудие. После полуночи он уже горит
не в одном нашем мире, и мы можем бросать в него те предметы, которые
прибавляют нам силу и служат достижению наших целей. Он привлекает
существа из других миров, симпатизирующие обеим сторонам, а также
нейтральных духов, которые могут принять чью-либо сторону в ходе событий.
Через него могут проходить голоса и возникать картины, и он служит
второстепенным, вспомогательным пунктом проявления для открывающего или
закрывающего объекта, каким бы он ни был. Как правило, мы все приносим
что-нибудь, чтобы бросить в него, и он взаимодействует со всеми нами на
протяжении всего ритуала. Например, я помочился на одну из наших палок за
несколько дней до этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51