Результатом этого в 1741 г. явились жалобы всех коммерческих центров королевства. Петиции, осуждающие беззащитность морской торговли, посыпались в парламент, причем Лондон, Бристоль, Эксетер, Глазго, Ливерпуль, Ланкастер, Бидфорд, Саутгэмптон и прочие города указывали вместе с Палатой общин на недостаточность попечения правительства об охране морской торговли, на которой зиждутся главным образом могущество и благосостояние страны.
Но система нападений на территорию все-таки продолжала преследоваться в Вест-Индии, и, по получении командовавшим сухопутными силами Уэнтвортом подкрепления из 2 000 молодых морских солдат, прибывших в январе 1742 г. с Ямайки, задуман был проект высадить армию в Порто-Белло и, перейдя перешеек, напасть на Панаму и разрушить ее. Бывшие до этого несогласия между адмиралом Верноном и генералом Уэнтвортом продолжались в полном разгаре и задержали отправление флота и армии. Затем последовал утомительный переход, продолжавшийся целых три недели, тогда как его можно было сделать в течение восьми дней, так что суда стали на якорь в гавани Порто-Белло только 28 марта. Предварительные высадки войск для занятия таможни и других пунктов города были произведены беспрепятственно, так как местным властям было обещано покровительство. Но 31-го числа адмирал получил меморандум от сухопутных офицеров, заключавший в себе отказ продолжать военные операции, и совет немедленно оставить все предприятие. Так как ему не оставалось другого выбора, то вся экспедиция в середине мая вернулась на Ямайку.
Наконец 23 сентября исполнилось желание Вернона: он был отозван вместе с генералом Уэнтвортом, но не ранее, как дал понять последнему, «что неудачу в преследовании интересов его величества в этих краях следует приписать главным образом его неопытности, отсутствию здравого смысла и неустойчивости характера». Преемником Вернона был назначен Огль, которому вверили абсолютное командование над морскими солдатами, подчиненными, таким образом, службе флота. Но, не говоря уже о том, что адмиралу следовало бы предоставить главенствующее начальство над экспедицией и, следовательно, право отмены решения сухопутных офицеров по своему усмотрению, — нельзя признать, что Уэнтворта не следовало оставлять долее даже на одну минуту при исполнении своих обязанностей, после того как характер пререканий между ним и адмиралом ясно показывал невозможность восстановления между ними согласия, необходимого для успеха дела. Это не подлежит сомнению, во-первых, потому, что со стороны флота не было сделано ни одного упущения ни до, ни после прибытия генерала Уэнтворта, а, напротив, было сделано все, что только возможно, а во-вторых, и потому, что в соединенных атаках армия должна быть послушным орудием в руках адмирала. Конечно, вмешательство адмирала в сухопутные операции не должно простираться далее, чем это позволяет ему его специальное образование, но, во всяком случае, не армия должна распоряжаться флотом, а флот должен иметь армию в своем распоряжении, чтобы установить этот факт еще точнее и определеннее, достаточно будет сказать, что если бы Вернон имел власть отменить распоряжения Уэнтворта, то никогда не произошло бы тех пререканий и неудач, о которых уже выше упомянуто. С другой стороны, ясно, что если бы Вернон был подчинен генералу, то вряд ли бы от этого дело улучшилось. Весьма мало шансов на то, чтобы кому-либо из офицеров в значительных операциях были даны подобные полномочия, но мы заметим только, что на обязанности правительства лежит отозвать без дальних рассуждений генерала от участия в соединенной экспедиции сейчас же, как только будет видно, что он не может искренне содействовать адмиралу .
В феврале 1743 г. капитану Ноульсу на Ямайке было поручено в командование 5 линейных кораблей, 1 фрегат и 3 шлюпа, с которыми он должен был идти к Антигуа на соединение с 2 кораблями (одним 40— и одним 20-пушечным) и затем попытаться покорить Ла-Гваиру и Порто-Кавалло на Каракасском берегу Южной Америки. Капитан Ноульс не присутствовал при взятии Порто-Белло, но прибыл туда немного спустя и назначен был специально руководить инженерными работами по разрушению фортов. Затем он был некоторым образом правой рукой Вернона при обсуждении планов нападений на Чагрес и на Картахену; он знал также хорошо местность. Следовательно, назначение это было мотивированное, и то, что случилось впоследствии, может быть приписано несоответствующему выбору командующего. В его распоряжении было, кроме морских солдат, 400 человек солдат полка Дальзелля.
Он прибыл на вид Ла-Гваира 18 февраля. Значительное волнение препятствовало высадке войск и не позволило судам подойти к городу ближе одной мили. Все дело свелось просто к отдаленному бомбардированию города — способ атаки, который вполне удался при Чагресе, но в который мы, доведя историю нападений на территорию до этого времени, не имеем оснований верить. Историки говорят также, что губернатор Каракаса каким-то образом был предупрежден о нападении и сделал значительные приготовления к обороне. Огонь был открыт в полдень и продолжался до ночи. Англичанам удалось, правда, взорвать один из неприятельских погребов, но зато четыре линейных корабля Ноульса были настолько избиты снарядами неприятеля, что пришлось послать их для починки в Кюрасао; «Саффолк» получил 140 пробоин, причем 92 офицера и нижних чина были убиты и 308 ранены.
Как я только что заметил, причины поражения и потерь очевидны. Сэр Калонер Огль и капитан Ноульс никогда не должны были бы рассчитывать на подобный способ атаки, успех которого в деле при Чагресе составляет весьма редкое исключение. Наученный этой неудачей, Ноульс принял другой образ действий при нападении на Порто-Кавалло. Известно было, что город этот хорошо укреплен и защищается гарнизоном в 5500 человек различного рода оружия. Ноульс сумел увеличить свои силы подкреплением из голландских волонтеров и решил сделать нападение при посредстве десанта под прикрытием огня с судов. Он прибыл к месту 15 апреля и стал на якорь внутри или поблизости бухты Барбурата, носившей тогда название «Ключи Барбураты». Производя рекогносцировку укреплений, коммодор Ноульс заметил, что вход в бухту прегражден затопленным судном, с которого протянуты были цепи на оба берега. Новые фашинные батареи были построены на подходящих местах, а центром обороны служил замок св. Филиппа, названный впоследствии фортом Либертадор; на мысе Брава также стояли две новые фашинные батареи, вооруженные одна 12-ю, а другая 7 орудиями. Эти батареи Ноульс и избрал первым предметом своего нападения, рассчитывая, что они могут быть атакованы с флангов, и орудия их будут обращены затем против форта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
Но система нападений на территорию все-таки продолжала преследоваться в Вест-Индии, и, по получении командовавшим сухопутными силами Уэнтвортом подкрепления из 2 000 молодых морских солдат, прибывших в январе 1742 г. с Ямайки, задуман был проект высадить армию в Порто-Белло и, перейдя перешеек, напасть на Панаму и разрушить ее. Бывшие до этого несогласия между адмиралом Верноном и генералом Уэнтвортом продолжались в полном разгаре и задержали отправление флота и армии. Затем последовал утомительный переход, продолжавшийся целых три недели, тогда как его можно было сделать в течение восьми дней, так что суда стали на якорь в гавани Порто-Белло только 28 марта. Предварительные высадки войск для занятия таможни и других пунктов города были произведены беспрепятственно, так как местным властям было обещано покровительство. Но 31-го числа адмирал получил меморандум от сухопутных офицеров, заключавший в себе отказ продолжать военные операции, и совет немедленно оставить все предприятие. Так как ему не оставалось другого выбора, то вся экспедиция в середине мая вернулась на Ямайку.
Наконец 23 сентября исполнилось желание Вернона: он был отозван вместе с генералом Уэнтвортом, но не ранее, как дал понять последнему, «что неудачу в преследовании интересов его величества в этих краях следует приписать главным образом его неопытности, отсутствию здравого смысла и неустойчивости характера». Преемником Вернона был назначен Огль, которому вверили абсолютное командование над морскими солдатами, подчиненными, таким образом, службе флота. Но, не говоря уже о том, что адмиралу следовало бы предоставить главенствующее начальство над экспедицией и, следовательно, право отмены решения сухопутных офицеров по своему усмотрению, — нельзя признать, что Уэнтворта не следовало оставлять долее даже на одну минуту при исполнении своих обязанностей, после того как характер пререканий между ним и адмиралом ясно показывал невозможность восстановления между ними согласия, необходимого для успеха дела. Это не подлежит сомнению, во-первых, потому, что со стороны флота не было сделано ни одного упущения ни до, ни после прибытия генерала Уэнтворта, а, напротив, было сделано все, что только возможно, а во-вторых, и потому, что в соединенных атаках армия должна быть послушным орудием в руках адмирала. Конечно, вмешательство адмирала в сухопутные операции не должно простираться далее, чем это позволяет ему его специальное образование, но, во всяком случае, не армия должна распоряжаться флотом, а флот должен иметь армию в своем распоряжении, чтобы установить этот факт еще точнее и определеннее, достаточно будет сказать, что если бы Вернон имел власть отменить распоряжения Уэнтворта, то никогда не произошло бы тех пререканий и неудач, о которых уже выше упомянуто. С другой стороны, ясно, что если бы Вернон был подчинен генералу, то вряд ли бы от этого дело улучшилось. Весьма мало шансов на то, чтобы кому-либо из офицеров в значительных операциях были даны подобные полномочия, но мы заметим только, что на обязанности правительства лежит отозвать без дальних рассуждений генерала от участия в соединенной экспедиции сейчас же, как только будет видно, что он не может искренне содействовать адмиралу .
В феврале 1743 г. капитану Ноульсу на Ямайке было поручено в командование 5 линейных кораблей, 1 фрегат и 3 шлюпа, с которыми он должен был идти к Антигуа на соединение с 2 кораблями (одним 40— и одним 20-пушечным) и затем попытаться покорить Ла-Гваиру и Порто-Кавалло на Каракасском берегу Южной Америки. Капитан Ноульс не присутствовал при взятии Порто-Белло, но прибыл туда немного спустя и назначен был специально руководить инженерными работами по разрушению фортов. Затем он был некоторым образом правой рукой Вернона при обсуждении планов нападений на Чагрес и на Картахену; он знал также хорошо местность. Следовательно, назначение это было мотивированное, и то, что случилось впоследствии, может быть приписано несоответствующему выбору командующего. В его распоряжении было, кроме морских солдат, 400 человек солдат полка Дальзелля.
Он прибыл на вид Ла-Гваира 18 февраля. Значительное волнение препятствовало высадке войск и не позволило судам подойти к городу ближе одной мили. Все дело свелось просто к отдаленному бомбардированию города — способ атаки, который вполне удался при Чагресе, но в который мы, доведя историю нападений на территорию до этого времени, не имеем оснований верить. Историки говорят также, что губернатор Каракаса каким-то образом был предупрежден о нападении и сделал значительные приготовления к обороне. Огонь был открыт в полдень и продолжался до ночи. Англичанам удалось, правда, взорвать один из неприятельских погребов, но зато четыре линейных корабля Ноульса были настолько избиты снарядами неприятеля, что пришлось послать их для починки в Кюрасао; «Саффолк» получил 140 пробоин, причем 92 офицера и нижних чина были убиты и 308 ранены.
Как я только что заметил, причины поражения и потерь очевидны. Сэр Калонер Огль и капитан Ноульс никогда не должны были бы рассчитывать на подобный способ атаки, успех которого в деле при Чагресе составляет весьма редкое исключение. Наученный этой неудачей, Ноульс принял другой образ действий при нападении на Порто-Кавалло. Известно было, что город этот хорошо укреплен и защищается гарнизоном в 5500 человек различного рода оружия. Ноульс сумел увеличить свои силы подкреплением из голландских волонтеров и решил сделать нападение при посредстве десанта под прикрытием огня с судов. Он прибыл к месту 15 апреля и стал на якорь внутри или поблизости бухты Барбурата, носившей тогда название «Ключи Барбураты». Производя рекогносцировку укреплений, коммодор Ноульс заметил, что вход в бухту прегражден затопленным судном, с которого протянуты были цепи на оба берега. Новые фашинные батареи были построены на подходящих местах, а центром обороны служил замок св. Филиппа, названный впоследствии фортом Либертадор; на мысе Брава также стояли две новые фашинные батареи, вооруженные одна 12-ю, а другая 7 орудиями. Эти батареи Ноульс и избрал первым предметом своего нападения, рассчитывая, что они могут быть атакованы с флангов, и орудия их будут обращены затем против форта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128