Справки сэра Говендена Уокера об условиях предстоявшего дела также не дали утешительных сведений. Плавание по реке св. Лаврентия было представлено настолько трудным, что он не счел возможным взять с собой свои 80-пушечные корабли, а решился отослать их в Англию, перенеся свой флаг с одного из них на 70-пушечный корабль «Эдгар». Он получил также известия о вероятном прибытии французских кораблей — одного 60-, а другого 30-пушечного; и хотя эти суда не могли бы ничего предпринять против имевшихся в его распоряжении сил, он, чтобы оградить себя от всякой случайности, все-таки приказал двум 80-пушечным кораблям перед их возвращением в Англию прокрейсировать месяц в устье реки св. Лаврентия.
Уокер достиг залива Гаспе только 18 августа, где и стал на якорь в ожидании благоприятного ветра; 20-го числа он вступил под паруса, но на следующий день вечером попал в густой туман, сопровождавшийся сильными ветрами от О и OSO. В этом опасном положении, вероятно в открытых водах выше острова Антикости, флот принужден был лечь на S. Если бы это продолжалось до утра, то весьма вероятно, что он избежал бы случившегося впоследствии несчастья. Но в 10 1/2 часов вечера Уокеру показалось, что виден южный берег, поэтому флоту было приказано поворотить и держать на север. «Что люди делают, когда они не знают того, что делают» в море, недурно иллюстрируется тем фактом, что сэр Говенден Уокер, имея на своей ответственности большой флот во время тумана при лоцманах, которым не доверял, и, зная всю опасность положения, преспокойно улегся спать после того, как флот повернул. Один из береговых офицеров, капитан Годдард, имевший, очевидно, лучшие глаза, чем моряки, и голову, вероятно свободную от предвзятых заключений, спас весь флот от гибели. Во время поворота он вполне был уверен, что видел буруны под ветром.
Сначала его никто не слушал, но, становясь все более самоуверенным и настойчивым, он «наконец, проник в каюту адмирала» и заставил его выйти на палубу — даже в туфлях и халате.
Тогда увидели, что флот действительно направляется прямо на северный берег и находится уже среди бурунов. В результате 8 транспортов были потеряны. Из бывших на них 1383 человек только 499 были спасены.
Это несчастье не только замедлило уже и без того запоздавшее предприятие, но и уничтожило тот совсем небольшой запас бодрости духа, какой был у офицеров и лоцманов. Единогласно решено было, что река св. Лаврентия недоступна плаванию флота по причине большого количества опасностей на ней, и судам было приказано собраться на рандеву в испанской бухте Ривер, у мыса Бретон. Существовали также и другие одинаково веские соображения для такого решения. Продовольственные запасы флота к этому времени приходили к концу: их оставалось всего на десять недель, а хлеба и того меньше. Очевидно было опасение, что если флот, добравшись до Квебека, найдет его разоренным и лишенным всяких запасов, то «великой» экспедиции остается только умереть с голода или с возможной скоростью покинуть это место, приняв весь позор неудавшегося предприятия. Недостаток провизии, а также позднее время года не позволяли сделать нападение на Плацентию, на Ньюфаундленде, которое входило в программу последующих действий, если бы атака Квебека удалась. Ничего больше не оставалось делать, как вернуться домой, навстречу немилости со стороны правительства и английского народа, неизменно обрушивающейся на виновного в неудаче морского офицера. Сэр Говенден Уокер, однако, не сразу впал в эту немилость. Он командовал затем в вест-индских водах до Утрехтского мира в 1713 г., после которого, вследствие причин не обнародованных, был вычеркнут из списка адмиралов.
Дюгэ-Труен во главе значительной экспедиции сделал в 1711 г. нападение на Рио-Жанейро, где высадил до 3000 войска, причем все условия, отмеченные нами как необходимые для успеха, были налицо.
Может показаться, что не так легко вывести принципы, управлявшие столь разнородными событиями, какие изложены мной в этой главе. Но я думаю, что, напротив, события эти, правильно понятые, дают прекрасный материал для вывода самых широких и ясных принципов и потому служат уроками руководства в будущих действиях флотов.
Во-первых, закон о значении морской силы для подавления, предупреждения и остановки нападения на территорию слабейшей морской державы остается абсолютно ненарушимым в рассмотренных примерах. Мы видели, что Гибралтар спасали трижды, а Барселона была спасена один раз сэром Джоном Ликом, даже при столь отдаленной базе флота, как Лиссабон. Сэр Джон Норрис ловит французов в их попытке нападения на Сардинию, как будто на лету, и прекращает ее, нанеся значительный урон их морским силам. Здесь, пожалуй, уместно будет отметить, что французы намерены были сделать набег при помощи двигателя, независимого от ветра. Галеры, для этого назначенные, цели не достигли, хотя им все-таки удалось избежать плена вследствие их большой подвижности, тогда как парусные суда стали добычей победоносных англичан. В меньшем масштабе рассматриваемый принцип иллюстрируется, по крайней мере однажды, событиями в вест-индских водах, где предполагавшееся нападение на Антигуа предупреждается появлением неприятельских морских сил, а набег на Монсеррат парализуется даже одним только слухом о приближении таковых. Неудачная попытка Форбена высадиться в Шотландии служит, пожалуй, еще лучшей иллюстрацией того же принципа, так как если мы предположим, что Шотландия была дружественно расположена к этой высадке французских войск, то экспедиция в ее морской части не имела времени для надлежащей подготовки ее, а впоследствии и обеспечения свободного сообщения через море. Там, где превосходство морских сил над такими же силами неприятеля столь значительно, что обладание морем, со стороны которого делается нападение на территорию пользующейся этим превосходством державой, обеспечено для нее, обеспечен и успех ее, примером чему служат операции на испанском побережье, взятие Сета, набеги на некоторые Вест-Индские острова и взятие французами Рио-Жанейро, несмотря на береговую оборону этих мест.
С другой стороны, изложенные события дают материал для обсуждения вопроса об отношениях между атакой и местной обороной, хотя бы и в тех случаях, когда последняя оказывается сильнее. Для иллюстрации укажем на неудачу нападения Кассарда на Антигуа и на успех в Монсеррате, насколько допустили его приближавшиеся морские силы.
Но здесь сама собой возникает мысль, по крайней мере относительно Вест-Индии, что, тогда как для отражения уже сделанных нападений на территорию потребовалась значительная неподвижная оборонительная сила, быть может, небольшая подвижная морская сила была бы достаточна для предупреждения даже намерения упомянутого нападения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128