В квартире побывали сантехники из районного котлонадзора, обстоятельно проверили стояки и батареи и ушли, оставив после себя двух абсолютно незаметных «жукаускасов», после чего соответствующие люди могли беспрепятственно слушать все разговоры, которые велись в гостиной и на кухне. Очень скоро установили личность Ген-Петра, псевдополковника милиции, и наладили за ним плотное наблюдение. В соответствующем ключе активизировалась работа с осведомителями и «внедренкой» в нарко-деловых кругах. Организовывались встречи и тихие доверительные беседы с некоторыми дельцами, в том числе Гамлетом Колхозовичем. Гражданину Кочуре, основному и практически единственному стукачу Ген-Петра, ссыпался сенсационный компромат на средних и даже крупных дельцов и делались на удивление заманчивые предложения, так что он совсем запарился, и пришлось Ген-Петру вербовать ему в помощь девочку Еву и мальчика Мишу. Помимо сбора информации и разнообразного заманивания «созревших», по мнению Ген-Петра, дельцов на квартиру Волкова для первичной обработки они оба стучали на сторону: девочка Ева работала на Никитенко, а мальчик Миша — на Гамлета. Дела у Ген-Петра и Ильи Волкова круто пошли в гору, почти не бывало дня, чтобы какой-нибудь наркобарон районного масштаба не валялся у них в ногах, моля о пощаде, не доставлял им, лично или через курьера, оговоренного «барашка в бумажке» или не закладывал кого-нибудь из коллег. Едва ли не все жертвы были предварительно проинструктированы Никитенко, кем-то из его команды или собственными корешами, поэтому все проходило гладко, но не слишком — как раз в то степени, чтобы не вызвать подозрений у Ген-Петра (Илью можно было в расчет не принимать).
За пару дней до срока второго взноса Якуба штаб кампании в лице Тани, Переяславлева и Никитенко произве примерный подсчет финансового состояния предприяти «Лже-Кидяев и Якобы-Волков» (в детстве гражданин Волков носил двойную фамилию Якоби-Вольфсон), после чего было принято решение продлить срок операции еще на месяц. Таня взяла у страдающего Якуба, ни хрена, кстати, о проводимой операции не знавшего, пять тысяч рубликов в крупных купюрах и, одевшись чуть более элегантно, чем месяц назад, посетила жилище Волкова, куда на время делового бума переселился и фальшивый полковник. На этот раз она позволила уроду Илье уговорить ее выпить: на кухне по рюмочке ликеру и даже дала немножко полапать себя. Дома она без малого час отмывалась под душем, а ковбойку, которой касались скрюченные, липкие пальцы неудавшегося братца хитрой заграничной Норы, и вовсе выкинула в мусорное ведро. Но зато, в награду за свои страдания, она смогла очень хорошо рассмотреть кухню и чуть-чуть заглянуть в третью, пустующую комнату.
Ей понравилось.
Каждый шаг компаньонов бдительно отслеживался орлами Никитенко, а их стремительно растущие капиталы старательно оберегались. Так, под Новый год была очень изящно пресечена авантюрная попытка Ген-Петра самостоятельно внедриться на городской рынок наркоты, а с очень дорогой и небрезгливой путаной, которой растаявший от благодарности за счастливую ночь Илья предложил долю в деле, было проведено вдумчивое собеседование...
А на Новый год в дом Захаржевских примчался Павел, и именно здесь, танцуя с Таней под пушистой, горящей разноцветными огнями елкой, радостный, опьяненный шампанским и близостью прекрасной юной женщины, он сделал ей предложение. Она приняла его.
И Ада, и родители Павла, особенно мать, отнеслись к такому решению детей в высшей степени благосклонно...
В ночь на Старый Новый год состоялась третья генеральная ассамблея штаба. Поначалу и Переяславлев, и Никитенко были настроены еще раз продлить операцию, но Тане удалось их разубедить. В рядах плательщиков появились признаки недовольства и нетерпения, пренебрегать которыми было опасно — народ горячий, был риск вместо ожидаемого навара получить в финале два трупа и пустые закрома. Кроме того, в ситуацию с каждым днем оказывалось так или иначе впутано все больше народу, а следовательно, она в любой день могла стать неуправляемой. А в-третьих, Ген-Петр и Илья окончательно зарвались и утратили чувство реальности: наряду с наркодельцами пытаются уже трогать за вымя цеховиков и торговую мафию, а у тех совсем другие завязки, и кто-то сверху вполне может подмять все дело под себя и оставить нас, в лучшем случае, с носом, а в худшем и без оного. Ее аргументы были приняты, и операция вступила в завершающую фазу.
Пятнадцатого января Таня в очередной раз поднялась по шикарной лестнице дома на площади Коммунаров, позвонила в дверь, привычно повертелась перед глазком, чтобы ее узнали и впустили.
— Чтo ты хoдишь-тo, как чмо? — приветствовал ее Ген-Петр. — Ладная вроде девка, и при деньгах теперь.
— Якуб прислал как всегда, — сказала Таня, усевшись перед столом и выгрузив на него объемистый пакет, — но просил передать, что больше ему столько отстегивать не в дугу...
Ген-Петр насупился. Таня достала из сумки большой коричневый конверт, крест-накрест заклеенный крепким скотчем.
— Это еще что? — хмуро спросил Ген-Петр. Сегодня он был в штатском: производить впечатление было не на кого. Все свои.
— Без понятия. — Таня пожала плечами. — Якуб сказал, вам интересно будет. У него еще есть. Если, значите согласитесь вместо башлей принимать...
Ген-Петр прощупал конверт, подергал за тугую ленточку, положил на стол и развернул пакет.
— А что же разнобой такой? — недовольно спросил он. В стопочке были и пятистенки, и четвертные, и червонцы, и даже пятерки с трешками попадались.
— Что было, — ответила Таня. — Да тут все точно. Пять рублей. Мы пересчитывали. — И отвела взгляд в сторону.
— А мы еще пересчитаем, — с недобрым лукавством сказал Ген-Петр. — Эй, Илья, где ты там? Иди помогать.
— Ну, считайте, коль охота. — Таня зевнула. — А я отолью пока.
Она вышла в коридор, где столкнулась с Ильей. Тот как бы невзначай провел рукой по ее бедру и облизнулся.
— Иди уж, красавчик, — сказала ему Таня. — А то хозяин сердиться будет.
— Это еще кто кому хозяин, — пробурчал Якобы-Волков, но послушно поплелся в гостиную.
Таня вышла в прихожую, на цыпочках подошла ко входной двери и отворила ее. В квартиру бесшумно втекли несколько крепких молодцов. Двое из них были в милицейской форме. Таня проскользнула мимо них на площадку. Там стоял Никитенко, еще двое мужчин самого серьезного вида и две перепуганные бабки, которых загодя определили в понятые за непроходимую тупость.
— Ну как они там? — шепотом спросил Никитенко.
— Гужуются. — Таня усмехнулась. — Капусту считают. Ты своим сказал, в какую дверь?
Никитенко кивнул,
— Начнем, пожалуй... Посмотришь комедию? —
Таня покачала головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
За пару дней до срока второго взноса Якуба штаб кампании в лице Тани, Переяславлева и Никитенко произве примерный подсчет финансового состояния предприяти «Лже-Кидяев и Якобы-Волков» (в детстве гражданин Волков носил двойную фамилию Якоби-Вольфсон), после чего было принято решение продлить срок операции еще на месяц. Таня взяла у страдающего Якуба, ни хрена, кстати, о проводимой операции не знавшего, пять тысяч рубликов в крупных купюрах и, одевшись чуть более элегантно, чем месяц назад, посетила жилище Волкова, куда на время делового бума переселился и фальшивый полковник. На этот раз она позволила уроду Илье уговорить ее выпить: на кухне по рюмочке ликеру и даже дала немножко полапать себя. Дома она без малого час отмывалась под душем, а ковбойку, которой касались скрюченные, липкие пальцы неудавшегося братца хитрой заграничной Норы, и вовсе выкинула в мусорное ведро. Но зато, в награду за свои страдания, она смогла очень хорошо рассмотреть кухню и чуть-чуть заглянуть в третью, пустующую комнату.
Ей понравилось.
Каждый шаг компаньонов бдительно отслеживался орлами Никитенко, а их стремительно растущие капиталы старательно оберегались. Так, под Новый год была очень изящно пресечена авантюрная попытка Ген-Петра самостоятельно внедриться на городской рынок наркоты, а с очень дорогой и небрезгливой путаной, которой растаявший от благодарности за счастливую ночь Илья предложил долю в деле, было проведено вдумчивое собеседование...
А на Новый год в дом Захаржевских примчался Павел, и именно здесь, танцуя с Таней под пушистой, горящей разноцветными огнями елкой, радостный, опьяненный шампанским и близостью прекрасной юной женщины, он сделал ей предложение. Она приняла его.
И Ада, и родители Павла, особенно мать, отнеслись к такому решению детей в высшей степени благосклонно...
В ночь на Старый Новый год состоялась третья генеральная ассамблея штаба. Поначалу и Переяславлев, и Никитенко были настроены еще раз продлить операцию, но Тане удалось их разубедить. В рядах плательщиков появились признаки недовольства и нетерпения, пренебрегать которыми было опасно — народ горячий, был риск вместо ожидаемого навара получить в финале два трупа и пустые закрома. Кроме того, в ситуацию с каждым днем оказывалось так или иначе впутано все больше народу, а следовательно, она в любой день могла стать неуправляемой. А в-третьих, Ген-Петр и Илья окончательно зарвались и утратили чувство реальности: наряду с наркодельцами пытаются уже трогать за вымя цеховиков и торговую мафию, а у тех совсем другие завязки, и кто-то сверху вполне может подмять все дело под себя и оставить нас, в лучшем случае, с носом, а в худшем и без оного. Ее аргументы были приняты, и операция вступила в завершающую фазу.
Пятнадцатого января Таня в очередной раз поднялась по шикарной лестнице дома на площади Коммунаров, позвонила в дверь, привычно повертелась перед глазком, чтобы ее узнали и впустили.
— Чтo ты хoдишь-тo, как чмо? — приветствовал ее Ген-Петр. — Ладная вроде девка, и при деньгах теперь.
— Якуб прислал как всегда, — сказала Таня, усевшись перед столом и выгрузив на него объемистый пакет, — но просил передать, что больше ему столько отстегивать не в дугу...
Ген-Петр насупился. Таня достала из сумки большой коричневый конверт, крест-накрест заклеенный крепким скотчем.
— Это еще что? — хмуро спросил Ген-Петр. Сегодня он был в штатском: производить впечатление было не на кого. Все свои.
— Без понятия. — Таня пожала плечами. — Якуб сказал, вам интересно будет. У него еще есть. Если, значите согласитесь вместо башлей принимать...
Ген-Петр прощупал конверт, подергал за тугую ленточку, положил на стол и развернул пакет.
— А что же разнобой такой? — недовольно спросил он. В стопочке были и пятистенки, и четвертные, и червонцы, и даже пятерки с трешками попадались.
— Что было, — ответила Таня. — Да тут все точно. Пять рублей. Мы пересчитывали. — И отвела взгляд в сторону.
— А мы еще пересчитаем, — с недобрым лукавством сказал Ген-Петр. — Эй, Илья, где ты там? Иди помогать.
— Ну, считайте, коль охота. — Таня зевнула. — А я отолью пока.
Она вышла в коридор, где столкнулась с Ильей. Тот как бы невзначай провел рукой по ее бедру и облизнулся.
— Иди уж, красавчик, — сказала ему Таня. — А то хозяин сердиться будет.
— Это еще кто кому хозяин, — пробурчал Якобы-Волков, но послушно поплелся в гостиную.
Таня вышла в прихожую, на цыпочках подошла ко входной двери и отворила ее. В квартиру бесшумно втекли несколько крепких молодцов. Двое из них были в милицейской форме. Таня проскользнула мимо них на площадку. Там стоял Никитенко, еще двое мужчин самого серьезного вида и две перепуганные бабки, которых загодя определили в понятые за непроходимую тупость.
— Ну как они там? — шепотом спросил Никитенко.
— Гужуются. — Таня усмехнулась. — Капусту считают. Ты своим сказал, в какую дверь?
Никитенко кивнул,
— Начнем, пожалуй... Посмотришь комедию? —
Таня покачала головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131